Кто живет у тебя внутри?
Отрывок из детективной истории Ю_ШУТОВОЙ "Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать"
Сон. Сплю и знаю, что сплю, знаю, что только сон. Но от этого не легче. Он тяжелый, муторный и очень подробный. Как фильм — я смотрю его и одновременно участвую.
Город, темный настолько, что не разглядеть дома на улице. Окна не горят, просто черные каменные кулисы по сторонам. Где-то далеко впереди едва светится фонарь — простая лампочка-сороковаттка на черном проводе, свисающем с перекладины. Такой же фонарь и сзади, далеко. Свет их не пересекается, не охватывает улицу, темнота сдавливает эти тусклые огоньки. Темнота угнетает. Иду, касаясь рукой шершавой холодной стены, почему-то знаю, посредине идти не сто̀ит. На углу дома сворачиваю и вдруг вижу, открывается дверь, и оттуда — яркое белое свечение. Мне туда!
Вхожу и оказываюсь в кабаке. Почему я думал, что здесь будет светло? Полутемное низкое и тесное помещеньице, заставленное столами и лавками, серые фигуры склоняются над большими кружками. На меня никто не обратил внимания. Надвинулся высокий... кто(?)... вижу, что не человек, медвежья морда из-под капюшона — да это же братец Беорн. Протягивает мне кружку:
— Пей.
Тяну руку, серый широкий рукав — на мне балахон, перевязанный веревкой, на голове такой же, как у медведя, капюшон.
Нюхаю содержимое кружки — обычное пиво, жигулевское, наверно. Пить не хочется, но присаживаюсь на краешек лавки. Оглядываюсь — в сумраке лица разглядеть трудно. Да и лица ли это? Рожи. Рыла. Морды. Паноптикум гоголевских уродцев. Меня мучает вопрос — а что под капюшоном у меня? Все то же привычное лицо, которое вижу каждый день в зеркале или уже что-то иное? Кто я? Человек или...? Додумывать не хочется.
За спинами вижу дверь, она занавешена тряпкой. Туда постоянно заходят посетители кабака. Выходят. Но выходит меньше: вот зашли трое, а вышел один, теперь туда четверо — обратно двое. Значит, остаются где-то там. Встаю, иду к этой дверке. За ней просторный зал. Вот уж где светло по-настоящему. Наконец-то!
Здесь полно народу. Люди ходят, чинно раскланиваются, собираются группками. Они похожи на членов средневековых гильдий — там в поварских колпаках, тут с подвешенными у пояса ножницами, эти с книгами и рукописями в руках, те с молоточками и клещами. Постепенно все общество разбивается на группы. А мне куда? К кому? Я в своем сером балахоне здесь чужой, неуместный. От этого мне неуютно — хочется к людям. Но к какой группе подойти?
Вдруг передо мной оказывается кто-то в таком же балахоне. Он стоит ко мне вполоборота, лица под низко опущенным капюшоном не видно. Поднимает руку — приглашающий жест: «Следуй за мной», — и уходит в толпу. Но позади незнакомца остается легкий светящийся свет, он быстро тает в воздухе, надо спешить не потерять его.
Снова оказываюсь на черной улице. Никого, только рассыпающийся гаснущими светлячками, чуть звенящий след в темноте. Спешу. Если догоню, узнаю, кто я. Он даст мне ответ. Под ногами рыхлое и чавкающее. Подвальный запах гнилой картошки. Город исчез, растворился, вокруг пустота.
Надвинулась высокая стена, распахнутые ворота, над ними колокольня, высокая — вершина тает в черном небе. Светлячки манят внутрь.
Монах — закатанные рукава рясы, одутловатое лицо — рубит топором подвешенную свиную тушу. Рубит со страстью, даже с каким-то болезненным вожделением. Его круглая широкая рожа — желтая, такая же желтая, как и жир по краям туши. И рожа, и жир будто подсвечены изнутри — маяки в непроглядной тьме. Мне сюда? В монастырь? За что?
Нет. Звенящая ленточка облетает хряпающего топором мужика.
Еще один провал незапертых дверей, и я в тоннеле. Впереди далеко яркий свет. Он бьет из-за спины того самого незнакомца, что выманил меня из зала, полного ремесленников.
Наконец-то. Сейчас я получу все ответы.
Я спешу к нему, бегу все быстрее — он мне навстречу. Вот он уже совсем рядом, рукой дотянуться можно. Со всей силы врезаюсь в какую-то невидимую преграду. Что это? Стекло? Ощупываю — тот со своей стороны тоже лихорадочно шарит руками. Отступаю на шаг. Да это же зеркало!
Зеркало!
Тот поднимает руки и откидывает капюшон — я откидываю капюшон. Под его капюшоном — под моим капюшоном — волчья морда.
Самое популярное на канале:
Русский кот во Франции - птица вольная. Ни замки, ни заборы его не остановят
Невыносимое счастье первой любви
У французской пары не было детей, и они взяли их в советском провинциальном детдоме
Большая стирка в Кастелламмаре и сарацинская башня в Вико-Экуэнсе
Урок географии