ГЛАВА 34
– Добрый вечер, Полина! – Валентина Викторовна вошла в комнату, всем видом показывая готовность к долгому и терпеливому общению с подопечной. – Как ты себя чувствуешь?
– Как ни странно, очень хорошо.
– Рада, что в тебе произошла такая славная перемена. Ты сама можешь объяснить её?
– Я кое-что для себя решила. – Полина была необычайно спокойна и расслаблена.
– Надеюсь, твое решение вызвано благоразумием и ничем иным?
– Я хочу хотя бы на время забыть обо всем плохом и попытаться посмотреть на вещи по-другому.
– Именно этого я и ждала от тебя! Хочется верить, что ты согласна принять наконец мою помощь, и мы вместе приступим к выполнению нашей задачи.
– О какой задаче вы говорите? – аккуратно поинтересовалась Полина.
– Ну, не надо начинать всё сначала, – поморщилась Валентина Викторовна, – речь идет об обычных сеансах психотерапии, не более того. Они должны тебе помочь справиться с тем состоянием, в котором ты оказалась во многом по своей воле.
Полина неопределенно хмыкнула, но спорить больше не стала.
– Мы начнем завтра, – продолжала Валентина Викторовна, – а сегодня немного поболтаем.
– Хорошо.
Полина легко согласилась и прошлась по комнате, машинально собирая разбросанные повсюду вещи.
Когда она повернулась к Валентине Викторовне спиной, та незаметно взяла со стула красивый легкий шарфик, качество и расцветка которого выдавала в нем фирменную дорогую вещь. Похитительница успела разглядеть этикетку Louis Vuitton. У нее самой был подобный, и она знала стоимость элегантной вещицы. Мгновение – и шарфик, занимавший места не больше, чем носовой платок исчез в кармане ее жакета. Полина ничего не заметила.
– Так о чем же мы будем сегодня болтать? – Она уселась с ногами в кресло и вопросительно посмотрела на Валентину Викторовну.
– Прежде всего, ты должна уяснить одну вещь: пока ты накапливаешь свои тревоги и сомнения в себе, проблемы твои только усугубляются. Не находя выхода наружу, они разрушают твою психику и могут привести к непоправимым последствиям. Дай мне возможность помочь тебе найти правильное решение.
– Уверена, проблема не во мне, но Вы правы в одном – меня достало все это. Я действительно не могу ни с кем поделиться, не могу вырваться из замкнутого круга. Но по-прежнему не понимаю, как Вы можете мне помочь?
– Я сделала вывод из предыдущего общения с тобой: к откровенности ты не расположена и категорически отказываешься открываться. Согласна, есть вещи, которые человек не может сказать никому – ни подруге, ни матери, ни психотерапевту. И дело не в том, что ему стыдно или неудобно, а в том, что проблемы связаны со сложными отношений с кем-то еще. Они как бы и произрастают из взаимосвязей с чужими проблемами. Тем самым, доверяя свои секреты третьему лицу, ты ставишь под удар именно того, чьи секреты являются частью твоей проблемы. Ты меня понимаешь?
– Я прекрасно понимаю, Вы попали в точку. Какой же предлагается выход?
– Выход заключается в том, что бы ты могла четко и точно сформулировать эту проблему для себя самой. Разложить все по полочкам, создав тем самым полную ясность, прежде всего, для себя. Тогда сумбур и неопределенность могут постепенно отступить и, возможно, придет правильное решение.
– То есть Вы предлагаете мне поговорить с самой собой?
– Ты все правильно поняла. Но говорить с собой тоже нужно уметь. Именно в этом я тебе и постараюсь помочь. Ты готова принять мою помощь?
– Прямо сейчас? – Полина не горела энтузиазмом.
– Я уже предложила начать завтра. Тебя устроит послеобеденное время?
– Вполне. Могу пожертвовать дневным сном, тем более, я все равно не сплю – лежу и смотрю в потолок.
– Тогда, договорились. Я за тобой зайду.
«25 августа
До сих пор не рассчитали Глашу, хотя я недвусмысленно заявила о своем желании. Скрывали ее от меня всеми способами, ждали приезда Сержа, чтобы решить этот вопрос именно с ним.
Подумать только, какая деликатность в отношении прислуги!
Все эти мелкие интриги лишний раз свидетельствуют о том, что меня здесь уже никто не принимает всерьез. Как я могу ощущать себя при таких обстоятельствах? Сержусь и мелко ко всем придираюсь.
Но все это еще цветочки. Серж приехал вчера и опять исподтишка терзает своими взглядами.
Стал настойчиво уговаривать меня сменить гнев на милость (в отношении все той же Глаши). Но как я могу терпеть дома человека, обвинившего меня в поджоге собственного дома, ежедневно сталкиваться с ним и видеть его невыносимую физиономию? Мне решительно надоело с ним спорить. Старая прислуга ему дороже спокойствия жены! Он, видите ли, с детства привык к ней. Подумаешь, какая сентиментальность! Я предложила избавиться в таком случае от меня, и кончилось опять слезами и доктором. Все это окончательно сводит меня в могилу».
Ночью Нине снился кошмарный сон: уродливая графиня преследовала ее, бегущую по парку, по пятам. Больше всего почему-то пугала во сне мысль, что графиня задохнется и упадет. Сердце разрывалось от усталости, ужаса и жалости одновременно. Нина и боялась, что ее догонят, и вместе с тем специально замедляла ход, беспокоясь за здоровье больной. Удалось вырваться за пределы парка, и она понеслась дальше и дальше по проселочным дорогам. Графиня продолжала догонять Нину, часто и шумно дыша ей в затылок.
Нина пересекла извилистую дорогу и увидела прямо перед собою церквушку, чистую и новую. Купола были покрашены в ярко-бирюзовый цвет, а сама церковь весело белела на фоне осеннего леса. Не в силах бежать дальше, Нина остановилась, опасаясь оглянуться назад. Графиня остановилась тоже и стояла позади, стараясь отдышаться. В таком положении они находились долго, наверное, большую часть Нининого сна. Страх постепенно сменялся любопытством, и оно заставило Нину обернуться. Поворот головы был таким медленным, что Нина успела оглядеть окрестности и заметить мельчайшие детали церковного забора, такого же нового и чистого, как и сама церковь. Когда она наконец оглянулась, то с удивлением увидела, что сзади стоит вовсе не графиня, а Полина. Она улыбалась и смотрела не на Нину, а куда-то в сторону от церкви. Нина проследила направление ее взгляда и заметила неопределенный объект, вырисовывающийся слева от церкви. Она уже хотела заговорить с Полиной, но та вдруг поднесла палец к губам и тихо произнесла: «Вот мы и дома». В следующее мгновение Нина проснулась.
Утро снова порадовало хорошей погодой. Осенью каждый следующий день приносит с собой новые оттенки – деревья и кустарники, зная о приближении черно-белой зимы, устраивают прощальный праздник цвета. Летняя зелень, умирая, преподносит свою гибель как всплеск цветения и хочет остаться в памяти незабываемо эффектной.
Ирина смотрела в окно и вспоминала другую осень и другое окно. Это не был медовый месяц. Не было даже ничего, что могло бы сойти за памятную дату. Просто была такая же вызывающе красивая осень. Странно, эта пора повторяется из года в год, но красоту ее мы замечаем только, когда счастливы или несчастны. Для счастья она – расцвет, для горя – умирание.
Что, ну что она сделала неправильно? Почему две совершенно одинаковые осенние картины вызывают противоположные чувства? Наверное, ответ на этот вопрос знает Валентина Викторовна. Она вообще все знает. Или думает, что все про всех знает. Но уж точно отлично знает, что думает.
Так можно и вконец запутаться. Не хотелось бы. Ей, как никогда, нужна светлая голова и способность ясно выстраивать мысли. Свои и чужие.
Нина сегодня особенно усердно проделала весь комплекс упражнений. Силовые упражнения ей нравились куда больше, чем аэробные – напрягайся себе и считай, можно заодно и подумать. Нина пробовала думать и считать одновременно. Это было поначалу совсем не просто, но постепенно стало получаться. Делая жим лежа – несколько сложнее, а лучше всего получалось на тренажере для икроножных мышц. «Наверное, потому что они дальше всего от головы», – сострила она сама для себя. Раз, два, три… черт возьми, если я сегодня не узнаю ничего нового, то завтра Майкл просто заберет меня отсюда. Семь, восемь, девять… надеюсь, Ирина запомнила все, что ей рассказывала Валентина Викторовна. Четырнадцать, пятнадцать… да, я уверена, что запомнила, она такая… въедливая».
Второй подход помог ей вспомнить все беседы с Ириной. Она, конечно, любила поумничать и много говорила, но была неглупой и наблюдательной женщиной. Это окончательно успокоило Нину. Она была почти уверена, что сможет сегодня услышать все, что могла бы ей рассказать хозяйка Центра, возможно даже больше. Теперь Нина с нетерпением ждала предстоящую прогулку.