Внешняя политика может показаться очень далекой от повседневной жизни большинства людей, в какой бы стране они ни находились. Налоги, жилье, расходы на жизнь, транспорт, их ближайшее окружение - это валюта повседневной жизни, то, что действительно важно и напрямую касается людей и по которой они судят о деятельности своих лидеров и правительств.
По крайней мере, на первый взгляд отдаленные иностранные места, особенно те, где говорят на разных языках, имеют разные культуры и придерживаются разных обычаев и привычек, похоже, мало влияют на внутренние проблемы, которые волнуют людей. Но, как показывает влияние на другие страны роста и падения цен на энергоносители и ресурсы или то, как местные стихийные бедствия могут нарушить глобальные цепочки поставок продуктов питания, иностранные проблемы являются частью повседневной жизни любого человека, какими бы далекими они не казались.
Великий социолог Фэй Сяотун описал китайское общество середины двадцатого века как общество, которое по своим корням было аграрным, и где люди преимущественно жили сплоченными сообществами, где пересекающиеся связи через родство и сети связывали людей вместе.
Идеи заключения контракта и судебного принуждения не имели реальной необходимости или смысла в этом контексте. Люди жили и заключали сделки с другими людьми, которые были им лично знакомы, и из-за их повседневной близости цена обмана или отчуждения других была высока. 1
Но с модернизацией китайской экономики с 1978 года общество трансформировалось, стало более ликвидным и мобильным. В таких городах, как Шанхай, куда ежегодно приезжает более 500 000 человек, все - чужие. Проблема в том, что Китаю до сих пор не хватало социальной, правовой и общественной инфраструктуры, чтобы справиться с такими быстрыми изменениями. Во многих отношениях ему не хватает базовой инфраструктуры доверия.
Теперь, во втором десятилетии двадцать первого века, только благодаря своим размерам Китай по сути является глобальным игроком. Ежедневный выбор его граждан в отношении того, есть ли больше мяса, использовать больше автомобилей или жить в больших домах, оказывает огромное влияние на природную среду мира и его экономику, а не только на Китай.
Коллапс на рынке жилья в Китае остается наиболее вероятным инициатором глобальной рецессии, так как он имеет внутреннее и, следовательно, международное значение. По этой причине стране, которая до последних десятилетий двадцатого века демонстрировала свидетельства того, что у нее было только самое расплывчатое представление о внешней политике и дипломатии, с 1949 года, и особенно с 1978 года, необходимо было построить дипломатическую архитектуру современного государства.
В основе всего этого лежат организации, политики, лидеры, бюрократы, бизнесмены, солдаты, ученые и министерства, которые четко заинтересованы в глобальной роли Китая и в том, как он связан с внешним миром и этот мир с ним. В маоистском Китае людей, которые играли какую-либо определенную роль во внешней политике Китая, насчитывалось не более нескольких десятков. Мао Цзэдун установил параметры международной роли Китая, и вокруг него были лидеры элиты, такие как Чжоу Эньлай, который интерпретировал, а затем религиозно реализовал драгоценные имперские слова.
Управление сближением с США было классическим случаем. Похоже, что Мао принял решение через некоторое время после начала Культурной революции рассмотреть возможность более тесных связей с Соединенными Штатами, несмотря на более чем десятилетнюю холодность и антагонизм. Через своего премьер-министра Чжоу Эньлая он поручил группе генералов НОАК, которые были фактически задержаны в то время по политическим причинам и заклеймлены как классовые враги, провести мозговой штурм о том, как может выглядеть разрядка с Вашингтоном.
Их отчет дошел до центрального комплекса Чжуннаньхай примерно в то время, когда столкновения с СССР на северной границе в 1969 году добавили нотку срочности.
В 1970 и 1971 годах посольство в Варшаве, а затем официальные лица США и Китая в Пакистане начали налаживать более тесные контакты. Это привело к тому, что в конце 1971 г. тогдашний секретарь США Генри Киссинджер совершил секретную поездку из Пакистана в Пекин и напрямую встретился сначала с Чжоу Эньлаем, а затем с самим Мао.
Когда Никсон, наконец, посетил его в 1972 году, было ясно, что внешняя политика полностью находится под контролем Мао, и что если он хочет, чтобы что-то произошло, это произойдет - независимо от того, насколько это спорно. И наоборот, если он что-то наложил вето, этого не произойдет. 2
Ландшафт власти теперь более сложен. В моей книге о Си Цзиньпине «Генеральный директор Китая» я описал различные точки власти в современном Китае - от Коммунистической партии и ее различных организаций и подгрупп, до министерств, государственных предприятий, социальных групп, вплоть до низовых структур.3
Это в основном касалось внутренних вопросов и источников контроля, влияния и власти над ними. Во внешней политике существует параллельный мир «движущих сил и встряхивателей». Одна наиболее поразительная черта, которую они разделяют друг с другом, заключается в том, что реальная власть редко находится на самом очевидном месте, а по-разному распределяется между различными организациями и сотрудниками.
Единственная общая черта в том, что многие из них имеют четкие связи с Коммунистической партией.