Жарко. Тот самый беспощадный летний день на Кубани, когда солнце уже не светило, а мучитель: густит кровь, варит мозги, делает ватными ноги.
Я стою под навесом из поликарбоната на краю плаца в Краснодарской академии МВД. Навес не спасает, под ним парилка, льёт пот. Мой оператор на открытом солнце – набирает картинку. Нас пригласили на торжественный выпуск из академии (если не путаю).
Несколько коробок курсантов вот уже минут сорок замерли на плацу. Ничего не происходит. Ждём некоего генерала, почётного гостя, который должен бравыми штампами благословить с трибуны молодёжь .
Начинаю закипать. Даже не от солнца. От злости. Генерала всё нет. Видимо, он вместе с местным руководством пропускает по стаканчику в кабинете с кондиционером. Мы не при погонах, и по идее, можем развернуться и уйти. Но есть задание редакции и его нужно выполнить. Греемся вместе с курсантами.
Время идёт и вдруг я замечаю, как в одной шеренге падает девочка. Она не вынесла жары – грохнулась в обморок. Под обе руки, девушку в форме оттащили на окраину плаца. Скоро в обморок упала ещё одна. Пришёл генерал. Важно встал на трибуну. Толкнул речь. И пока он говорил, в обморок упали ещё несколько человек. А он, как будто не замечал происходящего. Это было как в бреду: тупое мурло с животиком, несло отважную хрень с трибуны, а прямо перед ним падали на асфальт девчонки. А местные командиры как будто не замечали. Долбаные «офицеры», люди которых вырубались на раскалённом плацу из-за начальственной тупости.
Сейчас я очень жалею, что не поднял шум прямо там, и не высказал всё этим недоноскам в красивых погонах. Был молод, побоялся.
Скажете: человек в форме должен гордо выносить тяготы службы? Должен конечно. Выносить тяготы - необходимые. При этом, человек в погонах должен максимально долго сохранять своё сознание и быть на ногах, иначе он не сможет сделать ничего. На плацу же были не тяготы, это был идиотизм.
Генерал наконец ушёл. Людей распустили. А во мне продолжало кипеть. Я спросил у оператора: снял и он как девочки падали в обморок? Не удалось.
Вернулись на телекомпанию. Я к редактору. Так мол и так, выплеснул эмоционально про несправедливость и попросил: пожалуйста, давайте не будем ставить материал в выпуск новостей. Обосновал: мы не сможем выдать в эфир правду, если материал выйдет, то лишь о том, как классно сегодня было в академии МВД, какие менты молодцы. А менты были не молодцы, они были отвратительны и, в угоду лизоблюдству, подвергли риску жизни своих людей. Зная эту правду, выдавать однобокий материал несправедливо.
Редактор меня услышал. Переживанию моему внял. Материал в эфир не пошёл. В академию МВД что-то ответили про нехватку эфирного времени.
Это был мой гран справедливости, почти незаметный, как соль, осевшая на вспотевшей коже.
К сожалению, в реальности российского журналиста, такое случается очень редко. Будни СМИ – это выполнение госзаказа, разбавленного бантиками. На что-то повлиять и высказать своё мнение о природе вещей и справедливости… это не к нашей журналистике.
Про этот эпизод я вспомнил вчера случайно, зацепившись языком о работе полиции. Нет, мы не поливали грязью служивых, больше разбирали по запчастям грани этой попахивающей работы – быть ментом. Вот и всплыло в памяти окошко. А в нём – падающие на горячий асфальт молодые девушки полицейские.