В приёмном отделении, куда Сева домчался в рекордные сроки, милая девушка, видя его состояние мягко его уговаривала:
- Да жив, он жив. Что вы так убиваетесь. Пострадал, конечно, я сейчас попробую с доктором связаться. А вы присядьте вот на диванчик. Хотите водички?
Сева только помотал головой из стороны в сторону.
Доктором оказалась женщина средних лет, очень моложавая и задумчивая:
- Здравствуйте. Вы по поводу Веселова?
- Да, - подскочил с дивана Сева. - Скажите, как он?
- Знаете, он у нас четвёртый день, и я очень поражена результатами, - с долей растерянности произнесла она.
Сева помотал головой в недоумении и уставился на неё.
- Понимаете, я хочу сказать, что травмы были очень серьёзные. Но восстановление идёт очень быстро. Такое ощущение, что не я его лечу, а он сам… некоторым образом… - также недоумевающе объясняла женщина и пожала плечами.
- Ага, - только и сказал Сева. – А поговорить с ним можно?
Доктор подняла на него серые удивлённые глаза и ответила:
- А вот поговорить пока нельзя. Он пока в медикаментозном сне. Но знаете, он всё время, когда его привезли, повторял, что он должен передать сообщение о какой-то встрече и что это очень важно. И только сегодня он назвал имя, может быть, вы знаете - Сева?
- Так это я, - опешил Сева.
- О-о! Вот как?
- А, да. Простите, - он протянул руку. - Всеволод.
- Галина, очень приятно, - отреагировала она.
- И мне тоже. А когда же он очнётся, когда можно будет поговорить? – с настойчивостью спросил Сева.
- Думаю, что при таких темпах… - она замялась, потом оживилась и продолжила. - Если вам нетрудно, Всеволод, приезжайте первого. Думаю, всё получится.
- Я приеду, - уверенно ответил Сева.
- Очень хорошо. И ещё, оставьте мне ваши координаты, если Иван что-либо скажет, я вам сообщу.
- О, да, конечно.
***
- Элайя?! Посланец неприкосновенен, - звенел сталью голосок.
- Сущность туманна и не определена. Порыв слишком внезапен.
- Сердце пылкое и открытое. Мысли кристально чисты и прозрачны.
- Мышление слишком юное, иррациональное.
- И всё же, и всё же…
Печально посмотрели друг на друга невозможными глазами и отвернулись, созерцая каждый свой тёмный мрачный небосвод, затянутый иссиня-чёрными тучами.