– Да кому нужна эта развалюха? Лучше бы бабка отписала тебе однушку в городе, – злился Андрей, бросая ключи от «Volvo» на стол.
– Квартира Таньке. Баба Маня её всегда больше любила, – Нина потёрла отёкшие ступни, сняв чёрные туфли на шпильках.
– Говорил: езди чаще к бабке полы мыть. Может, и тебя бы полюбила. А теперь заморачиваться с дачей, на которую дунь – развалится.
Нина удивилась, узнав о смерти бабушки Мани. А когда огласили завещание после похорон, не знала, что делать: злиться на старуху или на себя. Прав Андрей: надо было навещать бабу Маню, хотя бы последний год её болезни. Да всё некогда. Бизнес не терпит сантиментов. Когда на проводе висел заказчик, а на мобильном высвечивался звонок от бабушки, Нина отвечала первому, ведь клиент всегда прав. А бабушка опять, наверно, хочет рассказать о закрутках и огород. Скука. Так проходили месяцы, годы. Последний раз бизнес-леди видела бабушку лет семь назад. С сестрой общалась тоже редко, по большим праздникам. Жива, здорова и пока.
В выходной день супруги отправились загород оценить наследство. На въезде в посёлок дорогая иномарка переваливалась на ухабах и ругалась вместе с водителем. Вот и дача. Деревянный забор покосился. В детстве Нине он виделся высоким, а теперь едва доходил до плеч. Зашли во двор. Аккуратные клумбы встречали незваных гостей бутонами роз. Шелковица рассыпала фиолетовые серёжки по земле – некому собирать. Нина невольно вспомнила, как с Танькой красили губы шелковицей. Улыбка коснулась лица.
– Ну, и рухлядь, – присвистнул Андрей. – Вот чёрт! – начищенные туфли угодили в куриный помёт.
Мужчина вытер подошву о траву, желая домашней птице долгой и счастливой жизни.
– Почему всё такое маленькое? – вслух произнесла молодая женщина. Нина казалась себе великаншей рядом с крохотной дачей.
– Да потому что старьё, просел дом, забор на дрова пустить надо. Можно, кстати, шашлыки пожарить...
– Прекрати, – остановила, потирая лоб ладонями. – Я не это имела ввиду. В детстве мир виделся большим, а сейчас нет.
Андрей подошёл к жене, осмотрел дом с облупившейся синей краской. Узкие окна испытывающие на него смотрели.
– Давай быстро узнаем, что внутри и свалим отсюда. Мы же вечером идём в ресторан с моим директором его женой.
Нина кивнула, убрала выпрямленную прядь за ухо. Достала из сумочки длинный ключ. Дверь тоскливо запищала. Каблуки слишком громко застучали под низкими потолками. Половицы недовольно скрипели – как же так: ходить обутыми в доме.
Мужчина прохаживался и за секунду определял, что можно продать, а что выбросить, сжечь, оставить гнить. Нина сказала, что кружевная скатерть на столе впишется в интерьер их кухни, но Андрей покрутил пальцем у виска:
– Не дури. Пусть Танька забирает в новую квартиру, а я ничего отсюда везти в город не разрешаю. Это труха.
– Ты прав... Надо подняться на чердак, посмотреть, что там есть.
Заботливо сделанная дедушкой лестница, кажется, только и ждала, когда про неё вспомнят. Солнце заглянуло внутрь и указало Нине, куда идти.
– Помоги крышку открыть.
– Только лезь наверх сама. Не хочу пачкаться в пыли.
Слабый свет еле проникал через помутневшее окошко в смуглый треугольник, раздвигая тени чердака по сторонам. Лёгкая паутина, как вуаль, накрыла коробки со старыми вещами. В ящиках справа ютились книги и журналы. Жалко было бабушке Мане выкинуть уроки садовода и пчеловодство за 1978 год, тома «Крестьянки» и «Работницы», вот и лежали бумажными камнями, толкая друг друга.
Слева игрушки. Неваляшки, куклы выцветшими глазами смотрели на гостью пыльного мира. Какие игры с Танькой придумывали: конкурсы красоты, магазин, школа, дочки-матери – веселились дни напролёт.
Трёхколёсный велосипед, ванночка, даже горшок с ромашкой.
– Боже, зачем хранить такие вещи? – побрезговала женщина.
Свёрнутые ковры, прялка, старый сервиз, как музейные экспонаты гордо стояли перед посетительницей. Верно муж говорит: выбросить, да сжечь.
Рядом с копией картины «Утро в сосновом лесу» пряталась коробка, на которой широким почерком баб Мани красовалось имя «Ниночка». Шпильки быстро застучали, тонкие руки подхватили находку и поставили на гору узлов с вещами. Под крышкой пряталось детство.
Фотокарточки. Нина уже и забыла, что её когда-то курносое лицо целовало солнце – косметолог и хирург давно исправили недостатки. Женщина невольно провела пальцем по спинке носа.
Групповое фото в садике – красные банты самые большие среди девочек. Школа. С Васькой до 5 класса сидела за одной партой. Их дразнили жених и невеста: она злилась, а Васька смеялся. Интересно, как он теперь?
Открытки с 8 Марта, днём рождения, Новым Годом нарисованы от руки. А ведь она любила рисовать в школе. Письма с университета, вырезки из газет: Нина – спортивная гордость ВУЗа, о ней даже писали. Странно, что память вычеркнула события, а бабушка нет.
Женщина порылась в вещах. Нашла музыкальную шкатулку. Балерина немного побледнела, но по-прежнему тянула ножку назад, а руки вперёд. С Танькой чуть не подрались из-за неё, пришлось бабушке дарить сестре на день рождения такую же.
Нина завела шкатулку, и знакомая мелодия унесла на 20 лет назад. Её седьмой июнь. Она задувает свечи на рыжике, который мама с бабушкой спекли. Танька подарила бусы из каштана. Чудесные. Нина долго носила украшение, пока однажды не забыла на лавочке возле двора, а ворона быстро сцапала. Вот слёз было. Сестра, чтобы утешить, дала поносить вязаную сумочку. Почему перестала общаться с сестрой – Нина не осознавала.
Жизнь проскочила пуганным зайцем и загнала воспоминания о былом в глубокую нору. Нина смотрела на чужое лицо в зеркале с трещиной, но дорогая тушь не выдавала, что бизнес-леди плачет.
– Нина, долго ещё будешь перебирать хлам? Опоздаем в ресторан, – голос мужа казался далёким, словно с другой реальности. Женщина медленно спустилась вниз.
– Ты в пыли, как чучело. Придётся заезжать домой, чтоб переодеться. Что нашла?
Нина бессознательно протянула в правой ладони маленькую шкатулку, а в левой потрёпанную сказку «Волк и семеро козлят».
– Я постоянно просила бабушку почитать мне её, и она соглашалась. А я даже отвечать на звонки не хотела, сбрасывала.
– Ты расстроилась из-за какой-то книжки? Да брось. Поедем в город, выпьешь шампанского, забудешь эту развалюху.
– А если не хочу?
– В смысле?
– Надоело притворяться.
Муж стиснул челюсти и процедил:
– Как была деревней, так и осталась.
Нина стерпела, отодвинула стул и села за стол, накрытый кружевной скатертью.
– Я тебя из грязи вытащил, забыла?
Нина молча завела шкатулку.
– Ну, и чёрт с тобой!
Андрей, чертыхаясь, вылетел во двор, зло хлопнул калиткой – старый забор задрожал, но выстоял. Рёв мотора – городская жизнь уносилась вслед за «Volvo».
Нина поставила в сторонке туфли, ноги ощутили приятную мягкость сиреневых тапочек. Вздохнула. Набрала номер. Абонент долго не брал трубку. На восьмом гудке женский голос устало сказал:
– Алло. Что случилось?
– Тань, приезжай к бабушке. Пожалуйста.
– Шелковицы много? – раздалось после молчания.
– Таня, осыпается. Надо собирать, одной не справиться.
– Через час встречай.
#авторское произведение #рассказы из жизни #семейные отношения #сторителлинг #писательский блог #авторский рассказ