Она подошла к краю платформы, поглядела вниз — бескрайняя, пустыня, полярная ночь, черные точки — редкие рыбацкие лодки.
И вдруг увидала свое отражение: оно было совсем не то, что прежде, — синюшное, как у утопленницы, и даже не столько от холода, сколько от страха.
Она обернулась к часовому:
— Позови Мапу! — сказала она.
Охранник, равнодушно взирающий на пустынную ледяную равнину, обернулся и спросил:
— А зачем тебе Мапа?
— Да ни зачем! — ответила Люба. — Но мне кажется, что он должен знать.
Мапа вышел, внимательно взглянул на нее и спросил, как и следовало ожидать:
— Ты чего?
Она ответила, что сбежала с узником, который сидел здесь с ними.
— С каким еще узником? — удивился Мапа.
Но ей было уже все равно. Она хотела только уйти — из этой страшной ледяной пустыни, из этой пустотелой, ледяной ночи.
В это время на платформе раздался резкий звук, похожий на смех — звонкий, серебряный, бархатный. Это смеялся Мапа, и она тоже засмеялась.
Через минуту на платформе появился Мапа: он был в тулупе, в мохнатой дохе и с винтовкой на плече.
Он посмотрел на Любу и воскликнул:
→←↑↓
— Вот так штука! — сказал он. — Это у тебя, оказывается, приключение. Вот это да!
— Слушай, Мапа! — спросила она. — А ты не помнишь — какой был злодей из восьмой камеры?
Мапу словно ледяной водой окатило. Он с жалостью посмотрел на нее.
☆
— Уведите ее отсюда! — крикнул он офицеру.
Любу повели.
Дверь затворилась, и через минуту она снова увидела перед собой пустую, ледяную, беспощадную равнинную пустыню, на которой не было ничего, кроме темных точек — рыбацких лодок.