Наступившая осень никак себя не выдавала. Ярко-красная ртуть термометра уверенно показывала двадцать с лишним градусов, среди насыщенно-зеленой листвы сновали и весело щебетали птицы, редкие белые облака высоко плыли по голубому небу, растворяясь в синем горизонте. Лишь только свет солнца уже не бил резким летним прожектором в окна, а мягко заполнял комнату, лениво выгоняя спрятавшиеся в ней тени. Они проснулись минут десять назад, Моррис сидел на краю кровати и через отражение в пыльном зеркале смотрел на Джейн, которая только что заявила о том, что время их пары закончилось.
– Ты же не думал, что мы с тобой – это навечно? – спросила она, одновременно затягивая свои каштановые волосы в хвост. Закончив возиться с прической, Джейн перевернулась на живот и продолжила, - Всего лишь приключение длиною... Мо, сколько мы вместе?
– Полгода года, Джейн. Почти. Без малого, – ответил Моррис.
Его короткие фразы звучали отрывисто, ибо параллельно со всем происходящим он пытался понять, что же, черт возьми, происходит. Джейн, женщина, которую он любил, с которой он с недавних пор жил, делил время, еду и вино, вдруг ни с того, ни с сего, собралась уходить. И не к кому-то, а, по ее словам, к самой себе. «Так все-таки к себе? От кого? От меня? Или от себя самой?» – Моррис пытался создать в своей еще непроснувшейся голове хоть какую-то логическую цепочку, но звенья ее болтались по отдельности, и собрать хотя бы одну причинно-следственную связь у него не получалось. Оставив эту затею на более позднее время, он без злости в голосе обозвал ее дурой, встал с кровати и отправился в душ. На самом деле он не сильно переживал из-за услышанного – жизненный опыт и пара шрамов на сердце делали свое дело, но все равно, было как-то странно и непонятно.
– Почему дура-то? – крикнула Джейн из спальни. И не дожидаясь ответа, продолжила - Я вообще не думала, что наша спонтанная интрижка затянется на такой долгий срок. Ты же помнишь мое письмо?
– Спонтанная, Джейн? Ты серьезно? – Моррис пытался перекричать льющуюся из душа воду, - мы год трахали друг другу мозги, терялись, появлялись, в конце концов поняли, что нужно сойтись! Хорошая такая спонтанность! И какое еще, на хрен, письмо, Джейн?
– Ну то письмо, в самом начале. Я написала его тебе тогда, когда неожиданно даже для себя свалила в Стокгольм, - тихо ответила девушка.
– Что? Иди сюда, я ничего не слышу!
Джейн поднялась, надела безразмерно большую для нее футболку с дизелевским принтом «Only the Brave» и направилась в ванную. Зайдя в комнату, она чуть одернула шторку, показав Моррису, что она пришла и заодно скользнула своими голубыми глазами по его телу. После развернулась и уселась на край ванны. На ее правой лопатке была набита татуировка со словами из песни Pink Floyd. Выбранный ей отрывок был такой: «Ok. Just a little pinprick. There be no more pain, but you may feel a little sick». В тысяча первый раз Моррис прочитал его про себя и продолжил, но уже вслух:
– Can you stand up?
– Чего? Зачем? - удивилась Джейн и игриво добавила, - Неужели я тебя смущаю?
– Нет, не смущаешь. Твоя песня на спине, текст. Это его продолжение.
– А.
Ее «А» прозвучало абсолютно без эмоций. Просто, как буква алфавита. Казалось, что она пытается вновь понять смысл слов Уотреса и Гилмора или вспомнить историю, из-за которой они появились на ее спине. Моррис же в тот момент четко осознал их смысл для себя: уход Джейн всего лишь легкий укол судьбы, особой боли не будет, так, чуть отходняков и поедем, точнее, поедет, дальше. Он смыл с себя пену, выключил воду и одернул штору.
– Подай, пожалуйста, полотенце.
Джейн встала, сняла с вешалки тяжелое темное пляжное полотенце и через спину обняла им Морриса, прижавшись щекой к его груди.
– Ты чего?
– Ну как... быть может я обнимаю тебя в последний раз, вот такого – голого, - в ее голосе вновь зазвучали озорные нотки.
– Брось, Джейн, - Моррис перехватил края полотенца и начал активно водить ими в разные стороны, одновременно освобождаясь из объятий, – Да, я помню, как обнаружил тебя в Стокгольме. И письмо. Сам факт письма, но не то, что в нем было.
Джейн вышла из ванной и вернулась со своим планшетом. Она уселась прямо на пол и стала что-то искать в своей почте, одновременно напевая какой-то веселый мотивчик.
– Вот, нашла! Та-а-к… Бла-бла-бла… Вот тут, слушай: «это не любовь с первого взгляда, ты дал мне то, в чем я так сильно тогда нуждалась... стабильность, все дела... серьезно ко мне относился, появился в нужный момент моей жизни, но моей бешеной натуре этого стало мало, я боюсь, я не хочу, я запуталась».
С каждой фразой голос Джейн звучал все медленней и тише. Подойдя к концу письма, она положила планшет на полку под раковиной, сложила руки на коленях, посмотрела на Морриса и опустила голову на свои руки. Душную тишину нарушали лишь падающие капли оставшейся в кране воды.
– Блин, вот дура-то, - раздосадовано сказала Джейн после затянувшейся паузы, - по ходу ты прав, Мо.
– Не знаю кто из нас прав, Джейн. Я понимаю лишь то, что у тебя в голове будут вновь и вновь возникать подобные мысли, и все они в куче словно бомба замедленного действия. И весь косяк в том, что даже ты не знаешь какой провод нужно перекусить, чтобы она не рванула. Я не хочу быть рядом в этот момент.
Моррис стоял у открытого окна и смотрел на удаляющуюся фигуру Джейн. Яркие краски поблекли под тяжестью закрывших небо туч. Опустился столбик термометра. Замолчали и спрятались птицы. Тени в комнате вернулись на свои места. Лежащий на подоконнике телефон однократно пискнул, уведомив о поступившем сообщении. Моррис бросил взгляд на экран – одно сообщение, одно слово: «Извини». На дисплей упали первые слезы дождя.
---
Спасибо за чтение. Лайк - хорошо, подписка - еще лучше!