С чем у вас ассоциируются случайные пятна краски или чернил? Вряд ли с высоким искусством — скорее с тестом Роршаха. А между тем, проекции внесли существенный вклад в историю живописи и графики, а у теста Роршаха с искусством намного больше общего, чем может показаться.
Складки ткани, разводы на отсыревшей стене, причудливые облака, чернильная клякса — всё это может подстегнуть воображение художника или поэта. Причём подобные методы зародились в искусстве отнюдь не в щедром на эксперименты XX веке. В разные времена художники использовали случайность как отправную точку в творческом процессе. Среди сторонников такого подхода — Александр Козенс, Юстинус Кернер, Сальвадор Дали, Сандро Боттичелли и Леонардо да Винчи.
Эпоха Ренессанса
Леонардо предпочитал аккуратному рисунку быстрый, неряшливый набросок — случайные лишние линии могут подтолкнуть воображение. По той же причине Леонардо советовал искать вдохновение в облаках и грязной воде. Он называл этот метод "ускорителем изобретательского духа".
В "Трактате о живописи" он рекомендовал смотреть на изъеденные сыростью стены или камни неопределённого цвета и находить в них очертания холмов, равнин, деревьев, лиц, одеяний, битв... "В таких стенах происходит то же, что и в колоколах, в чьём бое можно найти любое слово, какое только возможно вообразить".
Боттичелли же и вовсе говорил, что, если кинуть пропитанную краской губку в стену, она оставит пятно, похожее на ландшафт. Вероятно, на это его вдохновил древнеримский писатель Плиний — он рассказывал о художнике, которому никак не удавалось изобразить пену во рту у собаки. Наконец он в гневе швырнул в свою работу губкой — и получил желаемый эффект.
Романтический пейзаж
Опираясь на опыт Леонардо, английский пейзажист XVIII века Александр Козенс написал книгу "Новый метод помощи инвенции в рисовании оригинальных ландшафтных композиций". В ней Козенс знакомил читателя — в первую очередь, начинающего художника-пейзажиста — со своим методом, который он назвал blotting, от английского blot — пятно. Ставишь на листе случайную кляксу, угадываешь в ней очертания пейзажа, развиваешь тему — вот и весь блоттинг.
Козенс позиционировал свой подход как альтернативу традиционной школе. В предисловии к "Новому методу" он писал: "Невозможно не согласиться с тем, что слишком много времени тратится на копирование чужих работ, что может ослабить воображение [...] блотить [to blot] значит оставлять разнообразные пятна [...] создавать случайные формы [...] которые порождают в сознании идеи".
Важно понимать, что блоттинг — это не цель, а метод. Подобно живописному этюду с натуры, блоттинг не был законченным произведением — он был источником вдохновения, основой для выдуманного пейзажа в романтическом ключе.
Понятийный разбор
Здесь стоит объяснить, как работает блоттинг, и зачем он нужен — выгляни в окно, увидишь пейзаж, к чему выдумывать новый, да ещё и столь экстравагантным способом? Дело в том, что в искусстве Европы лишь XIX век ознаменовал триумф реализма. До этого художники стремились к идеализации натуры, а в пейзаже ценилась не достоверность, а поэтичность. Поскольку основой обучения мастерству художника с XV века было копирование работ мастеров прошлого, пейзажи часто писались "как у Гейнсборо/Лоррена".
Козенс предложил способ выйти из этого замкнутого круга: копировать не мастеров прошлого, а плоды собственного воображения. Уже в XX веке Пабло Пикассо скажет, что не верит в чистый абстракционизм — от чего-то всё-таки нужно отталкиваться, на что-то нужно опираться. Козенс предложил в качестве такой точки опоры блоттинг, а в качестве инструмента — проекции.
Под проекцией в искусстве понимается не совсем то же, что в психологии. Если в психологии собственные чувства проецируются на кого-то другого, то в искусстве образы проецируются на экран. Экраном может быть случайное пятно: Козенс хотел спроецировать на него романтический пейзаж и именно его видел в спонтанных линиях и пятнах. Леонардо искал битву или лицо в разводах на мокрой стене — и находил.
Взгляд на Восток
Того же эффекта, что и Козенс с чернилами, некоторые китайские художники добивались с помощью ткани — в ней они находили очертания выдуманных пейзажей. Бросив белый шёлк на неровную поверхность, мастер проецировал на складки ткани горы, реки и деревья, а затем писал на основе этой вымышленной картины пейзаж. В книге "Искусство и иллюзия" Эрнст Гомбрих цитирует китайского художника XI века Сун Ти, который писал:
"Найдите старую полуразрушенную стену и киньте на неё отрез белого шёлка. Затем, утром и вечером смотрите на неё до тех пор, пока не начнёте различать руины сквозь шёлк: их выступы, уровни, зигзаги, трещины, — сохраняя их в своём сознании и зрительно фиксируя.
Сделайте выступы своими горами, нижнюю часть водой, провалы — оврагами, трещины — ручьями, светлые участки ближним планом, а тёмные — дальним. Тщательно впитайте всё это, и вскоре вы увидите людей, птиц, травы, деревья [...] Вы можете затем взяться за кисть [...] и результат будет от неба, а не от человека".
Поэтический спиритуализм
Вернёмся в Европу. Блоттинг Козенса повлиял на поэзию и медицину, пожалуй, даже больше, чем на искусство. Так, в XIX веке немецкий поэт-романтик и врач Юстинус Кернер перенёс идеи Козенса в область поэзии, придумав кляксографию: Кернер ставил на бумаге чернильную кляксу, складывал лист пополам, разгибал обратно и смотрел, на что это похоже. Затем он дорисовывал детали — усики бабочкам, ступни чёрту, лицо человечку на стене.
Как и блоттинг Козенса, кляксография Кернера была средством, а не целью: Кернер черпал в своих кляксах вдохновение и писал по их мотивам стихи. В 1857 он опубликовал поэтический сборник, целиком основанный на кляксографии (стихи Кернера в русском переводе можно почитать здесь). Как пишет культовый британский искусствовед Эрнст Гомбрих в своей книге "Искусство и иллюзия", "Кернер был спиритуалистом и видел в своих симметричных кляксах главным образом призраков".
Тест на шизофрению
Как я писала выше, дело не в самих пятнах, а в установке, в том, что художник хочет спроецировать: Козенс хотел увидеть в них пейзаж — и видел его, Кернер искал в них сверхъестественное — и находил. Пройдёт немного времени, и Герман Роршах сделает из тех же пятен диагностический инструмент: если не говорить пациенту, что он должен увидеть в пятне, пациент увидит то, что поможет доктору понять его, даст ключ к его подсознанию.
Опробовав на своих пациентах несколько сотен пятен, Роршах отобрал десять самых неоднозначных (см. в карусели выше) и посвятил им в 1921 году книгу "Психодиагностика". Хотя Роршах предлагал использовать тест исключительно для диагностирования шизофрении, со временем коллеги нашли ему куда более широкое применение в диагностике личности и её нарушений.
Найденные объекты
Однако всё, описанное выше, касается творческого метода, а не конечного произведения: китайские художники не продавали заказчикам брошенный на стену шёлк, Боттичелли не выдавал пятно от губки за готовую работу, Козенс не воспринимал блоттинг как готовый пейзаж. Но были и те, кто делал из метода искусство.
Я говорю об objet trouvé — найденных объектах, то есть формах, которые художник не создаёт, а находит и включает в своё искусство. Этим развлекался ещё Мантенья, который придал облаку на своей картине форму лица (чего только ни увидишь в облаках!), но настоящий расцвет objet trouvé пришёлся на XX век, когда интерес к бессознательному и случайному достиг своего пика в искусстве сюрреалистов.
Сюрреалисты-художники выставляли найденные объекты наравне с картинами, а сюрреалисты-фотографы снимали случайные предметы, вроде куклы с оторванной головой или руки от манекена. Искусству в целом свойственно идти по пути обнажения метода, и проекции не стали исключением — то, что начиналось как способ подстегнуть воображение, стало самодостаточным произведением.
Следующий шаг на этом пути — реди-мейд Марселя Дюшана, затем последуют инсталляции из мусора... Мастера живописи действия будут швырять в холст краску, губки и другие предметы, не хуже, чем Боттичелли, но не в мастерской, а на глазах у изумлённой публики.
Но я закончу свой рассказ здесь. А вы теперь будете знать, что, угадывая в облаках очертания слонов и драконов, находя лица в мраморных узорах на стенах метро, — вы не просто предаётесь детским забавам, а развиваете собственную способность к проекции, расширяете возможности своего воображения, занимаетесь тем, чем на протяжении долгих веков занимались художники.