Однажды в городе появился кортеж из двух черных «минивэнов» с «гаишным» сопровождением – начальство. Кортеж проследовал к Манджет, вскоре мне доложили:
- К вам государственный федеральный инспектор.
Я велел пропустить, и вскоре лифт вознёс пятидесятилетнего мужчину в строгом костюме и с такой же выправкой. Его сопровождали два молодых человека, вооруженных крупнокалиберным фотоаппаратом и ноутбуком. Выглядела свита фривольнее руководства: цветастые свитера, брюки в «облипку».
Усадил разношёрстную компанию в переговорной, велел подать чай-кофе.
- Чем могу быть полезен?
Мужчина пригладил седые волосы, протянул визитную карточку. Я мельком взглянул на гербастую карточку, повторил вопрос:
- Яков Петрович, чем могу быть полезен?
- Я – государственный федеральный инспектор, - с удовольствием выговорил он название своей должности. - Моя функция – наблюдать за вверенными территориями, обеспечивать связность с вышестоящими органами власти. А ваш… э-эээ… населенный пункт представляет для нас особый интерес.
- Почему?
- Ваш проект неоднозначный, можно даже сказать – единственный в своём роде. Именно поэтому.
- И вы, значит, хотите за нами наблюдать…
- Так точно, - подтвердил он. – С близкого расстояния.
- Вы военный?
- Тринадцать лет оттрубил! Военно-политическое училище, затем университет. Занимался делами молодежи и социальной защиты населения. Теперь откомандирован сюда для постоянного проживания. Куда вы намерены нас разместить?
- Яков Петрович! – воззвал я к голосу разума. – Вы сами-то рассудите: на кой мне шпион в собственном городе? Зачем вас «размещать»?
Вспыхнула фотокамера, застрочил ноутбук.
- Зачем вы так? – вздохнул инспектор. – Я же к вам с миром…
Он даже продемонстрировал растопыренные ладони.
- Этот город – частная территория. И чем меньше государство лезет не в свое дело – тем лучше.
- Вы не знаете правила игры?
- Знаю. Но это ваша игра, понимаете? И я не хочу в ней участвовать, даже статистом.
- Я правильно понял: вы отказываете в размещении ответственного чиновника?
- Не вижу оснований.
- Вот приказ! – он взмахнул какой-то бумагой.
- Ваш босс – не мой босс.
Опять вспыхнула фотокамера. Парень за ноутбуком строчил не переставая. Яков Петрович размышлял минуты две. Оценивал ситуацию и делал выводы, как я понимаю.
- Ладно, - сказал он. – Мы уедем. Но учтите: обо всем будет доложено наверх.
- Это ваше дело…
Я вышел на крышу и смотрел с высоты, как чиновничий выводок рассаживается по «минивэнам». С десяти метров они выглядели букашками. Но с другой стороны – микробы еще меньше, а неприятностей от них куда больше.
Прорвемся! В конце концов, если есть мечта, желание и настойчивость, вы прорастете даже сквозь асфальт. Как солнце, чей лик каждое утро на барке Манджет несет древний бог Амон-Ра – несёт, несмотря ни на что.
***
Шаг за шагом я шёл к идее расширения бизнеса. Хватит делать просто кристаллы, решил я. Пора взяться за готовую продукцию, делать всё от начала и до конца, вплоть до красочной упаковки.
Я всё просчитал. Для начала требовалось поработать на контракте, как делают китайцы. А затем, окрепнув и поднаторев, взяться за разработку собственной торговой марки. Тренироваться я хотел на своем канадском партнере. И не без оснований полагал, что сумею представить Кевину лучшее предложение.
Но для реализации плана к уже имеющемуся заводу в Сан-сити требовалось присоединить ещё несколько предприятий, создав, таким образом, электронный кулак.
Тайвань, говорите? Ха-ха! Я способен создать продукты покруче. Нужно только грамотно всё продумать и вложить кучу денег в техническое перевооружение.
«Что дальше?» - иногда размышлял я. И погружался в сладостное неведение. В мечтах вспыхивали идеи насчет IPO, венчурных фондов, всевозможных слияний и объединений… Но это ерунда. Главное - я бы создал концерн мирового уровня. Мой концерн!
Успешный проект на том и стоит, что его владелец не знает значения слова «невозможно». Он как ребёнок: пробует, экспериментирует. И в силу этого незнания и преуспевает. Любой бизнес-проект может и должен масштабироваться. Ибо проект без амбиций – это не проект, а мертвец. Невозможно создать бизнес и декларировать: «Он будет вечно оставаться на таком-то уровне». Ничего подобного, заданного уровня попросту не бывает! Ты либо растёшь вширь (или вглубь), либо умираешь. Иначе произойдет то же самое, что и с остановившейся акулой (вы в курсе, что акулы движутся всю жизнь?): жабры прекратят омываться кровью, хищник умрет. Наверное, не совсем корректно сравнивать бизнес с акулой, но нечто схожее есть.
Успех – это всегда чье-то поражение. Я выиграл, а Коршун проиграл. И безвестные тайваньские бедолаги, чьи заводы смыло океанской волной, тоже проиграли. И нет никаких гарантий, что завтра не проиграю я. А кто-то, между прочим, выиграет.
Невозможно угадать свою истинную миссию на земле. Когда-то я был убеждён, что стану великим рок-музыкантом. Потом спортсменом – и обязательно чемпионом. Затем бизнесменом – и непременно чтобы дотянуться до Стива Джобса. А этот город… Который я поначалу позиционировал как вариант продвинутого общежития для рабочих. На деле я создал нечто более важное. Мой город словно показывал собственным примером: «Люди, так надо жить!»
Я присмотрел пару фабричек – они как нельзя лучше укладывались в технологическую идею моего паззла. Слетал, посмотрел одну фабричку, потолковал с собственниками. Они производили монокристаллические солнечные панели и как раз сейчас отрабатывали турецкий заказ – турки планировали построить солнечную электростанцию площадью почти десять гектаров. Но в остальном дела у фабрикантов шли не очень: внутренний спрос был минимальным, все надежды они связывали исключительно с внешним рынком.
Я же держал в голове собственные кристаллы с изменённой молекулярной структурой. И знал: за этим проектом будущее. Поэтому приложил всё обаяние, чтобы убедить владельцев продать фабрику. Мне не сказали «да» или «нет», но ясно дали понять, что при адекватной цене охотно продадут – это меня обнадёжило.
Съездил на второй объект. Там отливали пластмассовые корпуса бытовой электроники. Парк из двадцати современнейших термопластавтоматов, участки покраски, тампопечати и шелкографии. Дела там шли прекрасно, собственники продавать бизнес не собирались, но были не против, чтобы я купил существенный пакет акций – по цене и условиям дальнейшего сотрудничества можно было разговаривать…
Я не рассказывал никому о далеко идущих планах, даже своей правой руке Вениамину. Рано, считал я. Потому расскажу, когда дело будет сделано… По возвращении в аэропорту меня встречала целая делегация, во главе которой сиял Мент. Мерзавец выглядел совершенно счастливым. Меня обступили оперативники, впервые в жизни я ощутил на запястьях металл наручников. Запихнули в служебный фургон и прямо в дороге начали пролечивать легендой.
По их версии, именно я вымогал деньги у вице-губернатора – десять миллионов долларов. С выручкой на заводе тухло, все вбухал в сомнительные социальные эксперименты, вот и решил поправить дела. А запись, на которой я отдал миллион евро – провокационная подделка, именно так заявил один авторитетный эксперт.
А что случилось бы, если бы вице-губернатор отказался платить? Мною обещалось поднять восстание (не шучу!). Под легенду сгоношили свидетелей – четырех полицейских информаторов из числа тех, кто за деньги родную мать продаст.
Естественно, на угрозу мятежа «наверху» отреагировали обостренно. Меня задержали на семьдесят два часа, причем сразу дали понять: пролонгация гарантирована. Я понимал, что такие задержания за день не делаются, к мероприятию готовились долго и тщательно. Но поменялся вектор задачи: если раньше предлагалось слить бизнес, то теперь решено разгромить город.
«Так не доставайся же никому!»
Начались допросы. В жестком варианте, не снимая наручников – словно я суперкиллер какой. Уж насколько считал себя тертым калачом, но под напором следователей растерялся. Слава Ра, хватило ума не подписать ничего из бумаг, которые так настойчиво подкладывались.
- Ты ведь не сам это придумал, нет? – говорили мне. – Кто-то подсказал, да?
- Признайся, подпиши. И тогда сделаем тебя свидетелем – будет совершенно другой расклад.
Каким свидетелем? Чему свидетель? Что за идиотизм?
Иногда на таких уговорах присутствовал Мент, раздражая щербатой улыбкой.
В другой расклад я не верил, в обещания тоже. И поэтому молчал, ссылаясь на адвокатов и пятьдесят первую статью Конституции.
И правильно делал.
(с) моё
