- Что случилось с Веней? – всхлипывал я, глядя на пустую конуру.
Мне было лет десять, но я прекрасно понимал, что случилось с моим любимым псом.
Пёс был даже не мой – соседский. Веня, он же Винсент, выглядел как типичный пёс из американских семейных фильмов, тех, что выжимают из тебя слезу. Но когда дело касалось защиты территории от чужаков, Веня дал бы сто очков вперёд злобному Куджо из романа Стивена Кинга.
Я тоже был чужаком – приезжал в деревню лишь летом, на пару-тройку недель. К соседям, хозяевам Вени, я обычно ходил за молоком или посмотреть кино – у них был большой телевизор. Проходя мимо будки, я всегда трепал Винсента за ушко.
Иронично, но у Винсента, как и у его знаменитого тёзки, не было кусочка уха. К тому же, он, как и Ван Гог, однажды сильно заболел и сошёл с ума. Пёс начал вести себя странно, перестал узнавать хозяев. А потом и вовсе набросился на какого-то ребёнка, решившего погладить пса.
- Неужели никак было нельзя? – спрашивал я у соседки, тёти Тани, вытирая нос рукавом.
Та растеряно смотрела на мужа, не в состоянии подобрать нужных детскому уху объяснений. Её муж, дядя Ваня, как раз вышел на крыльцо, сжимая зубами папиросу.
- Мне его, думаешь, не жалко? – сказал он, снисходительно улыбаясь.
- Жалко, как же, - подумал я про себя, стараясь не пересекаться с ним взглядом. – Живодёр.
Дядя Ваня не особенно разбирался в тонкой собачьей организации и ментальных проблемах четвероногих. Он был охотником, поэтому лечил как умел – Веня, что называется, отправился в собачий рай от переизбытка свинца в организме.
Он положил мне тяжёлую руку на плечо, посмотрел в глаза и сказал:
- Бешеной собаке хвост рубят по уши!
Фраза засела мне в подкорку.
Огонь-баба.
Недавно списывался со своим приятелем и случайно узнал, чем закончились его отношения:
Забавно, но будучи в отношениях с Дианой, он говорил, что она у него «с огоньком».
Замечали, как много синонимов слову «е***утая» могут придумать люди, когда влюблены?
Характер такой.
- Он такой дурачок, - говорила мне подруга про парня, который ночами стоял под её окнами, пялясь в окно.
Не представляю, если бы кто-то так охарактеризовал Джейсона Вурхиса из «Пятницы 13-е».
- Такой у него характер, - говорила она спустя пару месяцев, когда они начали встречаться. – Миша у меня просто вспыльчивый.
Миша пришёл к ней в университет и сломал её одногруппнику очки только за то, что тот поставил «лишний» смайлик в переписке. Сломал он их тогда, когда они были у несчастного на лице.
Я очков не носил, но смайлики на всякий случай ей присылать перестал. А потом и буквы. Я прекратил дружбу с ней, а Миша прекратил дружбу с головой.
Прошло пару лет, и она написала мне сама. Написала, что они разбежались. Хотя, скорее, убегала она:
Беги, Форрест, беги.
"Любовь слепа".
Кажется, так обычно говорят.
И это совершенно справедливо! Первое время мы не видим ни разбросанных носков, ни волос в носу, не видишь растяжек и складок, не видишь, как кто-то ест ночью прямо из кастрюли, облизывая ложку.
Или, например, фразу «Посмотри на него – он ведь постоянно пьёт с друзьями!» мы слышим как: «Он такой общительный и компанейский! Настоящая душа компании. Даже завидно».
Тогда справедливо сказать, что любовь ещё и туговата на ухо.
Но, чёрт возьми, любовь бывает ещё и беспросветно тупа!
Ведь Вселенная постоянно даёт нам знаки.
Если он считает количество шоколадных шариков в молоке во время завтрака или ходит, не наступая на швы между плитами – он человек со странностями. Если она боится высовывать ногу из-под одеяла по ночам, боясь «подкроватного монстра» или говорит во сне – ну что ж, и такое бывает. Но если она этого монстра начинает кормить, буквально складывая на пол печенье, а её фразы во сне звучат как:
«Я доберусь до тебя! Я тебя уничтожу! Где мой паяльник?»,
То нужно хорошенечко улыбнуться во время совместного завтрака, пожелать удачи на работе и БЕЖАТЬ! Бежать как можно дальше, при возможности, взять с собой «подкроватного монстра».
Жизни она вам не даст.
Смотря очередные новости про то, как чьи-то отношения закончились на больничной койке, слышишь от пострадавшей стороны что-то вроде:
- У нас всё было хорошо. Правда, последние два года он выносил из дома вещи, пил и иногда вызывал дьявола.
У некоторых брак напоминает сезон шоу «Фактор страха», в конце которого ведущий вместо вручения заветного приза, говорит:
- Вы отлично прошли все испытания! Увидимся в следующем сезоне!
И испытания продолжаются.
Е**нца Обыкновенная.
Если чувствуете, что в вашем возлюбленном прорастают семена Е**нцы Обыкновенной – не смейте их поливать. Это сорняк, который только укрепляет свою корневую систему. Если вам кажется, что вы срубили прорастающий стебель, то будьте уверены – за ним прорастёт и второй. А потом и целая плантация.
Была у меня история на первом курсе университета. Меня тогда тянуло к людям творческим. И понравилась мне девочка – художница. Миниатюрный зеленоглазый ангел с волосами цвета пшеницы. Всё никак не решался ей написать, а когда наконец решился, то сразу зашёл со стихов. Она мне ответила и даже согласилась со мной погулять. Сидим мы в парке, кормим голубей булкой:
- Если бы я стала голубем, ты бы меня любил? – спрашивает она.
- Не знаю. – говорю. – Я и летать ведь не смогу. Высоты боюсь.
Я смотрю на неё и нерешительно улыбаюсь. А у неё ни один мускул на лице не дрогнул.
- Ты мне и такой нравишься, - продолжаю я, вытирая испарину со лба, точно как сапёр на минном поле.
Она не отводит от меня взгляда. А нижняя губа её начинает подрагивать.
- Только если летать будем очень низенько, - говорю, надеясь исправить положение.
А она как зарыдает. Схватила сумку, сказала, что не хочет меня видеть и убежала. Я доедал остаток булки и никак не мог понять, где я в своих ответах свернул не туда.
Тем же вечером она написала сама как ни в чём не бывало, предложила снова встретиться. На следующий день снова пошли в парк. Я на всякий случай запасся мучным и несколькими вариантами ответов по поводу того, что бы я делал, если бы мы стали голубями. Она останавливается и говорит:
- У меня для тебя подарок.
- Но у меня для тебя ничего нет. – растерялся я.
- Это тебе. – говорит она, протягивая спичечный коробок.
- Теперь придётся начать курить. - сказал я воодушевлённо, сунув коробок в карман. А сам в голове продумываю ответы на вопрос «Ты бы любил меня, будь я коробком спичек?».
- Нет, открой его.
Думаю: надеюсь, это не анализы.
Я потянулся в карман, а она говорит:
- Это две влюблённые мухи. Они там, внутри.
Я замер.
Думаю: может, лучше бы анализы.
- Как Ромео и Джульетта. Это мы с тобой, - поясняет она.
- Может ещё поживём? - говорю я. - Они не очень хорошо закончили.
- Эти мухи тоже.
Я осторожно открываю коробок, вспоминая финал фильма «Семь». Хорошо хоть коробка маленькая. Вижу - две засохшие мухи лежат кверху лапками.
- Это мы с тобой. – повторяет она.
Я не понял метафоры. То ли она намекала мне на то, что я как человек не очень, то ли решила меня покормить, ожидая, что я как жабёнок начну уплетать мух из коробки длинным языком. А может то был перфоманс на манер европейских постмодернистов. Художница, что с неё взять.
Общение с ней я прекратил.
Видел её как-то на улице пару месяцев назад: одной рукой держала бутылку пива, другой била в плечо своего спутника. Удар был тяжёлый, набрала она килограммов шестьдесят – не меньше.
Думаю: будь она голубем, взять высоту было бы сложновато. Только если летать очень низенько.
Вспомнил фразу соседа:
- Бешеной собаке хвост рубят по уши!
Интересно, а у голубей есть уши?