Повесть «Звёздочка ещё не звезда» глава 28
Мадиевы забрали девочку из дома малютки, Лев не отходил от неё ни на минутку. Он стоял у кроватки и любовался ей.
— Любаш, ну надо же, кто-то для нас с тобой как по заказу — эту чудесную девочку родил! Не оставили бы её в туалете и не было бы у нас с тобой этого счастья.
Люба взглянула на мужа, а потом спокойно произнесла:
— Ой, Лёва, какой же ты у меня наивный. Не эту, так другую бы удочерили.
— Так эта-то на меня похожа, как будто моя! — воскликнул он радостно.
— Эта да, а другая быть может и на меня бы походила.
— Хочешь, ещё возьмём? — спросил Лев на полном серьёзе.
— Куда ещё-то? Нам этой за глаза хватит. Ещё не известно как первую ночь с ней переночуем. Утром ты на работу уйдёшь, а я останусь одна и без всякой помощи.
— А как же другие бабы одни справляются, а?
— А другие меня не волнуют. Хорошо было бы сразу взять постарше, чтобы тебе ни пелёнок и ни распашонок. — она взглянула на младенца и сожалея произнесла, — А-то не успели принести домой, а уже груда мокрого белья.
— А как ты хотела, она же маленькая. Вон у Таньки твоей вообще двойня, как она-то справлялась?
— Она же сначала няньку родила, а уж потом ляльку, — напомнила мужу Любаша.
— Так, а няньку-то она ведь сама вырастила, а лет-то ей сколько было, когда она у неё появилась?
— Восемнадцать.
— Вот именно, а тебе-то сейчас сколько?
— Двадцать семь, забыл, что ли?
— Да не забыл, просто рассуждаю. — Лев посмотрел на дочку и увидел мокрое пятно на пелёнке, — Ух ты, какая она у нас работящая, опять пелёнка мокрая. Жалко мне отпуск взять не удалось, тебе бы полегче со мной было. Ну ничего, выкрутимся. После работы буду приходить и всё сразу перестирывать. — он взглянул на жену и сказал, — Твоя очередь её перепеленать.
— Как это моя? — возразила сходу Любаша, — Пока ты дома, ты и пеленай, а я-то и без тебя завтра за день напеленаюсь.
— Хорошо, сам так сам, — согласился он, и войдя в роль отца произнёс, — Розалия Львовна, не хорошо так часто пелёнки мочить! — девочка улыбнулась ему. — Смотри-ка, Любаша, а она ведь всё понимает. Умненькая — сразу видно в меня! — гордо заявил Лев.
— Эх, Лёва, Лёва… — вздохнула Люба, — Вот зачем, скажи, пожалуйста, ты при дочери намекнул, что я дура?!
— С чего ты это взяла? — переспросил он, меняя пелёнку.
— Так ты же только что сказал: умненькая — сразу видно в меня.
— Конечно в тебя, но и в меня тоже: мы же оба с тобой не дураки — разве не так?
— Так, но образование-то высшее только у меня будет.
— Могла бы и не напоминать при дочери, — заметил Лев жене, — смотри, она же всё слышит и соображает.
— Пускай знает, что мать у неё почти с высшим образованием.
Лев перепеленал девочку, взял её на руки, а потом прошёлся с ней по квартире, объясняя:
— Вот, запоминай, теперь ты ту живёшь. Коридор, санузел совмещённый, кухня небольшая, но на троих хватит. — он вернулся с дочкой в комнату и сказал, — Комната почти пятнадцать метров, сильно не разбежишься, но ты не переживай, мы скоро заявление подадим на расширение жилплощади.
Любаша, слушая мужа, рассмеялась:
— Ты балкон ей ещё не показал.
— Вот это ты точно подметила, гулять пойдём, покажу балкон. — малышка зевнула. — Любаш, она что-то зевает?
— Клади в кроватку, пусть спит.
— Да сколько можно спать-то?! Я ещё с ней не наигрался.
— Клади говорю, у неё режим, пусть спит.
Лев чмокнул дочь в лоб и ласково произнёс:
— Спи, моя золотая, а папка рядом постоит, на тебя посмотрит, — возвращая дочь в кроватку сказал он ей.
— Лёва-а, я что-то не поняла, ты теперь всё время собираешься около кроватки стоять?
— Конечно, а как же, я ж её отец?!
— М-да, тяжёлый случай… А пелёнки кто стирать будет, а? Пошли-ка давай отсюда, хоть делом займёмся.
— А вдруг она проснётся — нас не увидит и испугается?
— Заревёт, услышим. — она потянула его за руку, — Пойдём-пойдём, дорого-о-ой!
— Погоди, а колыбельную? Давай-ка я ей хоть колыбельную спою, а то в доме малютки вряд ли ей кто пел.
Люба покачала головой недоумённо, а потом хмыкнула, еле сдержавшись чтобы не захохотать, полюбопытствовала:
— А ты разве колыбельную знаешь?
— Знаю, мама пела мне и сёстрам. — ответил он и запел, — О-о-о-о, пырыс иге папалта, изи пийже папалта, коля иге папалта, тылзе кава гыч онча…
Люба, услышав колыбельную мужа, вытаращила глаза и не сдержалась:
— Это что ещё за папалта *? Ты что за ерунду ей поёшь, прикидываешься что ли?
— Да ты что, нет, конечно. Это же марийская колыбельная. Сейчас на русский переведу, слушай: о-о-о-о, спит котёночек давно, и щенок уснул, и мышонок спит, и луна в окне давно.
— Лёва, прекращай сейчас же, ещё только таких колыбельных мне не хватало…
— Так я под такую колыбельную сам вырос, ты чего злишься, Любаша?
— Мать моя если услышит, скажет: ты за кого замуж вышла?
— А чем я плох? — не понимая недовольство жены переспросил он.
— Да тем и плох, поёшь чёрте чё. Нет чтобы спеть: баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придёт серенький волчок и утащит за бочок.
— Да ты сама-то послушай, что ты поёшь, — возразил Лёва жене, — ты же ребёнка напугаешь своим волчком, который за бочок её утащит. Она же спать будет бояться. В моей-то колыбельной таких страстей нет — всё по-доброму, не то, что в твоей. — и он запел снова, — О-о-о-о, пырыс иге папалта…
— Лёва, заканчивай свою папалту, пока мы из-за неё не переругались.
— Вот я не думал, что ты так мою марийскую культуру не уважаешь. — он смотрел ей в глаза и не понимал, почему она на него злится. — Разве же можно так, Любаша? У нас нации все равны. Дочь моя должна слышать с рождения колыбельную, что пела её бабушка мне. Вырастет и своему дитё споёт, что же в этом плохого?
— Да раздражает меня твоя папалта… Хоть из дома убегай, чтобы только не слышать.
— Эх, ты… — он посмотрел на жену с разочарованием, ему невмоготу было слышать то, что она говорит. — Ты же знала, что я мариец?
— Знала.
— А зачем же за меня замуж шла, если не уважаешь?
Люба молчала и не знала, что на это ответить, а потом сказала:
— Да я тебя-то уважаю, про папалту только больше при мне не пой.
— Нет, так дело не пойдёт: пел и петь буду, что ты из меня — тряпку что ли сделать решила?
— Знала бы что ты такой вредный, — она кивнула в сторону кроватки малышки, — так и её брать бы не стала.
— И не стыдно тебе, а если она твои слова запомнит? Она же не игрушка, а живая.
Люба заплакала и не смогла ничего ответить, ей стало стыдно.
© 03.06.2021 Елена Халдина, фото автора
Пояснение:
Папалта * — в переводе с марийского на русский — спать
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Продолжение 29 А вот и мы, привет, пап
предыдущая глава 27 Мне бы такую сестру
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть Бывают такие дни, или обо всём понемногу