Часть 99
— Так, это мы посмотрим ещё, — бормотала она, пошатываясь на скользкой платформе. Небольшой домик — станция, выглядел довольно-таки заброшенным. Снег прекратился так же внезапно, как начался, и теперь вся земля вокруг стала слякотной и скользкой. В огромном, грязно-сером плаще без всякого подбоя, но с какими-то жёлтыми разводами и бахромой по подолу Соня, как заблудившееся пьяное привидение, отправилась к зданию станции. Дверь была наглухо заперта, и, повертевшись вокруг, она забарабанила в окна. Ответа не получила, и обидевшись, присела на холодные грязные ступени, подумав, что этому плащу уже все равно ничего не повредит.
Она сделала ещё один глоток из бутылки, которую все это время так и держала в руке. К глубокому огорчению Сони, глоток оказался последним.
— Это очень печальное обстоятельство, — резюмировала она, с надеждой заглядывая в узкое горлышко бутылки. — И что теперь делать дальше?
Сквозь головокружение думать было плохо. Соня поднялась и вполне логично пошла вокруг домика станции, посмотреть, что судьба может ей предложить с другой его стороны. С другой стороны домика расстилалась необъятная грязная пустошь, с корявыми, редкими кустиками. Соня выбросила бутылку и легкомысленно шагнула в этот пустырь.
По грязному седому полю она шла довольно долго. Если здесь и был когда-то город, который сгорел, то сейчас и сказать об этом было нечего. Не осталось следов ни пожара, ни города. Давным-давно пепел разметался по белу свету, и теперь парят где-то над землёй пепельные дома, пепельные деревья, пепельные качели-карусели. Соне даже показалось на секунду, что пепельный человек задел её ухо, проносимый ветром вдаль, по своим потусторонним делам — пепельная душа. Словно птицы собираются в стаи пепельные души, чтобы улететь… куда? Соне это неизвестно.
Показалось, что уже слышит она шелестение разговора двух отставших от пепельной стаи, непонятно по какой причине задержавшихся здесь. Над вчерашним городом, над забытым пожарищем, над тенью пепелища парили души, привязанные неизвестным приговором к этому месту, перекликались:
— Да, здесь это было, помнишь, рябинка тоненькая — Алечка посадила…
— Алечка моя, Алечка, — шелестела горестно вторая тень, и даже в тихости шелестения её слышны были надрывные муки.
Соня достала обломок метлы, уставилась на него с надеждой, как на компас, проговорила тоскливо:
— Тёплый. Скажи, как мне открыть эту захлопнувшуюся дверь в чудо?
Он не только уже разогрелся, как следует, но ещё и начал потихоньку светиться. Соня смотрела на него в недоумении, с чувством, что она на пороге тайны, что вот-вот придёт какое-то очень важное понимание. Но понимания не происходило. Она смотрела внутрь себя, изо всех сил, сдавливая голову тугим обручем мысли, но пока все было напрасно.
— Смотришь? — прошелестело у неё за спиной, так неожиданно, что она чуть не выронила обломок метлы. Стремительно обернулась. Огромная — то ли собачья, то ли волчья голова, сотканная из колеблющихся обрывков пепла, колыхалась на земле, но была так реальна в своей прозрачности, что Соня просто села, как подкошенная, в холодную грязь. Именно села, а не упала.
Потому что это была та самая голова. Из Сониных детских кошмарных снов. Она стояла — огромная, страшная, немая — посередине знакомого до каждого камешка родного бабушкиного огорода и щерилась на Соню. Молчала. А маленькая девочка Соня во сне, скованная страхом, тоже молчала, не в силах отвести от головы взгляд, и безумно боялась того момента, когда голова заговорит.
Голова с трудом прищурила один глаз и почему-то облизнулась:
— Не так смотришь.
Выпившая и уставшая Соня была настроена решительно. Как человек, которому нечего терять.
— А ты знаешь, как смотреть?
— Я-то знаю, — заухала голова, и вроде как засмеялась. И вроде как издевательски.
— Ну? — потребовала Соня, у которой не было настроения вступать в дипломатические переговоры.
— А что мне за это будет?
— Ты глупая голова, да? Ты что не видишь, что у меня ничего нет?
— Есть у тебя, есть. Ты у себя есть. Давай скажу, что делать, а за это съем потом?
— Думаешь, у меня совсем нет мозгов? Зачем мне знать, что делать дальше, если ты меня всё равно съешь?
— Ну, я же тебя не совсем съем. Это, выражаясь фигурально. Станешь пепельной и всё.
— А что значит, стать пепельной?
Голова, почувствовав, что торг всё-таки пошёл, стала довольной, заговорила быстро-быстро:
— Это здорово, поверь мне. Это как бы я тебе ещё одну услугу оказываю. Ты проходишь меня, просто идёшь в мою пасть, а потом выходишь. И выходишь совсем другой. Без некоторых, совсем не нужных тебе ощущений. Это как бы обряд такой, тайный. Это же в любой есть. Человек проходит через нечто, как бы заново рождается для новой жизни, становится посвящённым. Можно сказать, что ты просто вступаешь в тайное общество собачьих пепельных голов. Ну, как тебе?
— Я бы не сказала, что очень заманчиво.… А иначе никак?
— Иначе — никак. Или возвращайся назад.
«Вот уж нет», подумала Соня, и с какого-то, непонятного ей самой перепугу тут же и вошла внутрь собачей пасти. Сразу стало сухо и тепло. Серый туман окутал её мягко и вкрадчиво. Соне было хорошо идти внутри этого густого, пахнущего жжёной бумагой тумана. Обрывки сгоревших писем, догорающие рукописи медленно проплывали иногда мимо Сони. И это тоже было хорошо.
«Это никому не нужные воспоминания», — легко подумала она. Так и надо избавляться от тяжкого груза прошлого, запихивая его в пепельную собаку. Теперь она понимала, почему так боялась её в своём счастливом детстве. Тогда у неё не было тяжких воспоминаний, и отдавать собаке было совершенно нечего. Сейчас же она с удовольствием шагала в сером тумане и просто не думала ни о чём. Это тоже было очень приятно.
Изрядно освежённая, уже с довольно ясной головой, Соня вышла в суровую действительность. Собака посмотрела на неё с недоумением:
— Ты что?! Мы же договаривались, что сначала я тебе рассказываю, а потом только съедаю.
— Я заплатила авансом, — засмеялась Соня, — Объясняй, давай!
— Ну, ты странная такая. Обычно все торговаться начинают. И пока ответа на вопросы не получат, ни шагу в мою сторону не сделают.
— Я — лёгкая, — вздохнула Соня. — Поэтому мне так тяжело живётся.
— Ну смотри, лёгкая… — Собака глянула на неё даже с нежностью. — Возьми этот обломок двумя руками, и начинай танцевать с ним. Как раньше.
— Двумя руками? — Соня с недоумением посмотрела на обломок, свободно лежавший в её ладони. — Это будет сложно.
— Вот люди! — Покачала головой собака. — Все им надо полегче. Кто тебе сказал, что будет легко? Метлу не уберегла? А вернуться хочешь. Вот и представляй теперь изо всех сил, что ничего ужасного с тобой за несколько последних часов не случилось.
Соня взяла обломок пальцами двух рук, и ощущая нелепость ситуации и неловкость перед мордой Пепельной собаки, медленно закружилась в подобие танца.
— Эй, давай, давай, зажигай! — бодро прикрикнула собака и тоже начала напевать какой-то сложный мотивчик, покачивая головой. Сначала это ещё больше сбивало Соню, но чем дальше, тем больше врывалась она в ритм песни пепельной собаки. Закружились вокруг танцующей ведьмы корявые кусты, и воздух закрутился в танцующую воронку.
Обломок метлы, поднатужившись, втащил Соню в эту воронку, и они полетели, к полному Сониному восторгу.
Начало Предыдущая Следующая
Читайте на канале также: 1 . Приватное погружение
2. Зона химер-1. Метла
3. Рассказ: Неужели влюбился как мальчишка?...
4.Рассказ- быль: Кто же спасет детей?
5. Рассказ: Если судьба решила сделать вам подарок...
6. Рассказ: На лжи счастья не построишь.
7.Рассказ: Так её еще никогда никто не унижал....
8. Рассказ: Она чуть не сгубила своего сына
9.Рассказ: Как баба Таня с бабой Галей ходили к любовнице...
10. Рассказ быль: Дайте понять своим Шарикам и...
11. Рассказ: Она выбрала для себя такой путь и оказалась....
12. Рассказ: Онлайн любовь длиною в три года.
13. Рассказ: Учила других как правильно жить, а сама....
14. Рассказ-быль. Не ужастик, но мистики в нехорошей....