Часто на девичьих посиделках рассказывали среди прочего и страшные сказки, после которых жутко было возвращаться домой в одиночку. В 30-х годах XX века на севере России этнографами была записана следующая сказка:
********************
В одной деревне у вдовы была ленивая дочка. Все у нее из рук валилось: ни кудель в нить скрутить не могла, ни ширинку вышить не умела. Бывало, соберутся девки на посиделки, нанесут с собой рукоделья разного, да за песнями и прибаутками засидятся до третьих петухов. Все у них за беседой в руках спорится. А этой прямо неймется. Как уголья под ней на лавке: ни минуты не может усидеть за работой, все девок на разные шалости подбивает.
Раз, почитай перед самым Рождеством, собрались девки по уговору в ее избе на посиделки. Чин-чином, сначала, как водится, за чаем да угощениями беседу завязали, а потом за прялки взялись. Зашел разговор о нечисти всякой, что под Рождество, как известно, Господа не убоявшись, над честным народом потешается.
Тут ленивица и говорит подругам:
"Вы, подруги, за меня напрядите пряжу, а я взамен икону, что над дверью церкви, что за погостом стоит, принесу. Ничего не убоюсь!".
Шубейку набросила и бегом за околицу. На одном духу домчалась до церкви, подхватила икону за пазуху, осенила себя крестным знамением и бегом обратно. Прибежала, над подругами надсмехается:
"Что ж вы, пугливые, ничего толком и сделать-то не успели, пока я всю деревню из конца в конец прошла?".
Сидят подруги, попритихли, склонились над своими рукоделиями. А девка разошлась не на шутку:
"Хотите, теперь я икону на место отнесу?!".
Стали ее отговаривать, а той неймется. Расшалилась, раззадорилась, подруг с собой идти подбивает. Как такую удержишь?
Снова побежала она к церкви через кладбище. Бежит и примечает, вроде сидит кто на могиле: то ли путник сбился в темноте, да присел отдохнуть, то ли вовсе человек замерз. Добежала, икону на место поставила и обратно. Бежит, а самой думается:
"Не поверят мне подруги. Скажут, что в сенях икону спрятала, потому как жутко заполночь через кладбище одной идти".
На беду, вздумалось ей повернуть к могиле, где сидел кто-то. Глядь, а там умрун непокаявшийся в саване сидит.
"Вот,— думает,— принесу им саван, чтоб не надсмехались".
Схватилась за край савана, дернула, что есть силы, и бегом, на одном духу — через всю деревню к своей избе, не оглядываясь.
Прибежала, села в свой уголок и притихла. Подивились девки смелости такой, поахали, да вскоре и забыли, песню затянули.
Вдруг в двери стук. Это умрун за саваном своим пришел:
"Отдайте мой саван! И девку мне отдайте, потому что теперь она невеста моя!".
Тут петух вдруг про-кричал, и умрун убрался.
На следующую ночь вновь пришел умрун. Стал в двери избы ломиться. Только никого, кроме матери ленивицы, в доме не было, потому что деревенские девки на посиделки в другой избе собрались. Мать ленивицы тоже не лыком шита была, ворожбу знала, заговоры всякие. Заговорила умруна до петухов. А с петухами умрун опять убрался.
Подучила мать свою дочь, что делать. Собрались вновь девки на посиделки в другую избу. Пришел ночью умрун, стал свою невесту требовать. А девки ему отвечают:
"Погоди чуток, мы невесту твою омываем!".
Умрун еще громче стучать. А девки ему в ответ:
"Погоди чуток, мы невесте косу заплетаем!".
Умрун в двери стучит, вот-вот выломит. А девки ему:
"Да погоди уже, мы невесту к венцу обряжаем!".
Сделали они куклу, завернули в саван и за дверь выставили. Тут петух закричал.
Схватил умрун свою невесту и бегом на кладбище. Больше его не видывали.