Тони прочитал объявление несколько раз, но все равно сомневался, идти ли. Пишут, для здоровья безвредно, и денег, говорят, заплатят... Джек бывает там каждую неделю, и ничего, только глаза с каждым разом чуть серьёзней и холоднее. Гоготать перестал в коридорах, разве это к худшему? Тони вообще не гогочет, а на первую выручку купит часы. Тогда никто не посмеет сказать, что с ним стыдно пойти в кино.
День работы – и в кармане половина папиной месячной зарплаты. А нужно всего-то пустить в свою голову гостя. И здоровым быть, и адекватным. Это уже сложнее: вдруг он не подходит?
– Малявка, хватит ковырять прыщи, чеши на урок, – буркнул старшеклассник, оттолкнул Тони. Мальчик поплёлся в класс, оглядываясь на обидчика, который искал на доске объявлений расписание футбольных матчей. Вот так. Он малявка. А Джек, между прочим, выше его сантиметров на пять, не больше, и никто его так не называет! Всё потому что у него часы.
У кабинета суетились девчонки. Самая красивая полушёпотом делилась, с кем гуляла вчера и показывала новый браслет. Девушка краснела, гордилась, даже не заметила, как Тони стукнул кулаком о стену и отошёл, чтобы не слушать. Линда никогда его не замечала, потому и пошла в кино с Джеком.
А вот и герой её рассказа! Новая рубашка, часы блестят, а на ногах... Нет, Тони не мог перенести это спокойно. Белые кроссовки. Фирменные, как у ребят из той понтовой школы в центре. Тони нужно год копить карманные деньги, чтобы купить шнурки, достойные такой обуви. И с чего, интересно, Джек такой грустный? Почему смотрит на Тони виновато?
– Диксон, ты это... – Джек говорил, не поднимая глаз, – я не собирался её звать, оно как-то само.
– А. Ага, – Тони не знал, что ещё сказать. – И как оно?
– Да не знаю, нормально, наверное. Я не очень запомнил.
Джек рассеянно отмахнулся и побрёл дальше. У входа в класс везунчик обнял Линду так вяло, что Тони покраснел от возмущения. Как это возможно? Джек гулял с Линдой и говорит, что не помнит! Да Тони с ней даже заговорить боится, только представляет, как однажды соберётся с духом, и… С ним стыдно идти в кино, у него нет даже часов. Но это несложно исправить, если он и впрямь подходит для той работы…
Тони принял решение.
***
– Вам точно есть шестнадцать? – девушка в приёмной с сомнением посмотрела в паспорт Тони. Мальчик совсем скис: и здесь его приняли за малявку! – Действительно, исполнилось на прошлой неделе. Проходите...
Тони поплёлся в кабинет. Во время осмотра мальчик дрожал от одной мысли, что он может не подойти, но старался не подавать вида. Нельзя, чтобы врачи решили, что у него проблемы с нервной системой, неуравновешенным здесь не место.
Спустя полчаса Тони отвечал на вопросы врача. Рассказывал, что семья у него полная, есть старшая сестра, в школе оценки неплохие, десятое место по баллам в классе, но этого маловато, чтобы поступить в приличный колледж. Мальчик часто сбивался с мысли: слишком внимательно смотрел, изменится ли похожее на маску лицо слушателя, а если изменится, как это понимать? Прошёл, не прошёл? Но немолодое лицо оставалось спокойным. Только раз трещинка морщинки у губ стала глубже, когда после вопроса, счастлив ли Тони, мальчик с минуту молчал. Вообще-то он не несчастный: здоров, сыт, одет, всё как полагается. Только вспомнил, как встретил Линду с Джеком у кинотеатра вчера, и внутри всё сжалось, а скулы свело в гримасу. Разве счастливые люди такими бывают? И Тони уверенно брякнул: “Несчастлив”.
Сказал и дёрнулся: неужели провал? Врач протянул листок:
– Подпишите, молодой человек.
– Это что же, я… прохожу?
– Да, всё в порядке. Подпишите согласие, оставьте номер телефона, мы вам позвоним.
Тони расписался с третьей попытки: трясущиеся руки не слушались. Врач убрал листок в папку и отвернулся. Мальчик топтался у двери.
– Вы что-то хотели, господин Диксон?
– Д-деньги. Когда будет оплата?
– Но вы ведь ещё не работали. Будет заказ – будут и работа, и деньги. Мы позвоним. Что-нибудь ещё?
– Сколько мне заплатят за один раз?
– В зависимости от сложности заказа, но я думаю, на десять можете рассчитывать.
Мальчик шёл домой, попинывая камни и сомневаясь. Он-то думал, что работа и деньги появятся сразу, оказалось – нужно ждать. Сколько – не спросил, застеснялся, а надо было. Как теперь узнать, когда будут часы? Десяти хватит даже с доставкой, но если пройдёт хотя бы неделя, Линда наверняка окончательно влюбится в Джека, и тогда никакие часы Тони не спасут. Это так бесило, что даже лестное обращение “господин” казалось насмешкой. Так называют взрослых, а он малявка…
Длинная дорога через сквер не прогнала плохие мысли. На скамейке целовались подростки. Тони отвернулся, но даже так узнал и розовую куртку, и белые кроссовки, и блеск циферблата.
***
– Харрис, что с тобой? – Марта трясла Джека за рукав. – Тони, посмотри, а? Он заболел? Джек!
Тони пожал плечами, проскользнул мимо: по запаху и так понятно, что случилось. Марта хорошая девочка, добрая, даже смотрит в лицо Тони, когда говорит с ним, это приятно. Только спасать от похмелья он всё равно не умеет. Интересно, и как у Джека всё получается? И работа, и Линда, и всё ему продают. Попробовал бы Тони так сходить в магазин – выставили бы пинком, потому что «малявка».
– Тони, – требовательный голосок заставил мальчика обернуться. Оказывается, Марта уже отстала от Джека. – Ты же общаешься с Харрисом.
– Меньше, чем раньше.
– Не злись. Да, он теперь с Линдой, ну и что? Поговори с ним, а? Разберись, что случилось. Он весь месяц сам не свой. Я хотела бы спросить Линду, но...
Линда не пришла в школу. Это Тони не удивило: ещё бы, если они вчера так погуляли. А может, ей не понравилось? Только бы заказать часы поскорее.
– Что ты от меня хочешь? – Тони не хотел грубить, но интерес Марты его пугал. Что, и она влюбилась в Джека? Ну так пусть его и достаёт, Тони-то здесь причём?
– Я же староста, наблюдаю за обстановкой в классе. Давай ты поговоришь с Джеком, а потом мне всё расскажешь. Позвонишь, пройдёмся. У тебя ведь есть мой номер? – Марта говорила так серьёзно, что Тони не успел сообразить: дело, возможно, не в Джеке.
– Да, конечно, у всех есть номер старосты, – буркнул Тони и ушёл. Не будет он разбираться, ещё чего!
Каждый звонок заставлял Тони подпрыгивать на месте, но всё было не то: реклама, одноклассник, опять реклама… Мальчик чуть не пропустил долгожданный звонок из клиники: нажал на кнопку интуитивно, потом подумал, что дурак, собрался выключить, но заговорил не робот:
– Добрый день, господин Диксон, – это была девушка из приёмной, – вам удобно разговаривать?
– Да, конечно, – Тони закрылся в ванной, – я внимательно вас слушаю.
– Появился заказ, который вам подходит. Сможете приступить сегодня?
– Да! То есть… А что нужно сделать?
– Приходите к доктору, он всё расскажет. Специально ничего не нужно. Только час времени.
Вскоре Тони уже лежал на кушетке, обмотанный проводами, и слушал инструктаж.
– В случае непредвиденных обстоятельств немедленно звонить в клинику. Впрочем, если вы не будете отключаться, проконтролируете всё сами.
– Отключаться? – Эта идея Тони не нравилась.
– Давайте ещё раз. Сейчас мы готовим вас к приёму гостя. Через двадцать минут я подключу к вашему сознанию клиента, который лежит в соседнем кабинете и хочет провести день в вашей жизни. Никаких специальных пожеланий у него нет: просто день из жизни мальчика-подростка. Вы даёте ему такую возможность, а сами проводите день, как всегда. Идёте в школу, гуляете, общаетесь с друзьями… Почему вы смеётесь?
– Не могу поверить, что люди реально платят за это деньги.
– Вас это удивляет?
– Ну, мы же о моей жизни. Я прочитал у вас на стенде, день стоит двадцать тысяч. На них можно безбедно жить месяц! Как можно настолько хотеть побыть мной?
– Люди удивительные существа, господин Диксон, но дело не в этом. Весь день вы будете ощущать вмешательство в ваше сознание, чужие мысли вместе со своими. И возможно, гость будет пытаться на вас повлиять. Уговаривать выполнить его желание, угрожать, что-то ещё. Помните: вы не обязаны его слушать. Потому что он заплатил только за ваш день. Ваш.
– Ага, то есть он как бы зритель?
– Получается, так. Он ощущает то же, что и вы, но не может управлять вашим телом. Конечно, если вы не притупляли сознание перед сеансом.
– А как я могу притупить сознание? И зачем?
– Есть специальные препараты… Иногда людям срочно нужно заработать, но сложно выдержать чужое вмешательство. Они сами просят “выключить” их на время сеанса, чтобы чувствовать меньше. Но тогда гость получает больше свободы и может действовать сам. Это опасно.
– Я понял. Сознание отключать не буду.
– Хорошая мысль!
Аппарат в руках врача тихо жужжал. Тони старался не спать. Через двадцать четыре часа и пятнадцать минут ему заплатят десять тысяч, он станет настоящим господином Диксоном и закажет часы.
***
Гость оказался вежливым молодым мужчиной, но Тони всё равно было неловко. Как можно спокойно пойти в ту же уборную, если у тебя в голове кто-то сидит? И тихий голос: «Не переживай, живи как обычно», не успокаивал, потому что всё равно был чужим. Гостя не перекрывало даже мысленное повторение «десять тысяч, десять тысяч, десять…»
Клиент комментировал всё вокруг: деревья, витрины, облака необычной формы. Особенно он радовался, когда Тони видел лица людей: «Как здорово смотреть с высоты твоего роста». Это казалось Тони странным: разве он высокий? Зато гость оказался эрудированным и подсказывал ответы на уроках. Сам Тони не мог собраться: расстроился, когда увидел, что Линды снова нет.
Голос предложил позвонить ей. Тони ответил, что они не общаются, а у неё есть парень, который сидит за второй партой. Гость рассмеялся: «Этот, что ли? Ты симпатичней». Тони смутился. Голос посоветовал не выдумывать, пойти прогуляться вечером и найти другую. Сегодня же.
Тони не соглашался: он никогда не гуляет по вторникам, надо делать уроки, он будет поступать в колледж, и вообще, жизнь его, что хочет, то и делает. Гость возмутился: «А ты что, правда хочешь делать уроки? А потом весь вечер сидеть дома и думать о Линде и Джеке? Они-то гуляют даже по вторникам!»
Аргумент «моя жизнь» прижух. Тони зашёл домой, бросил в коридоре рюкзак и выбежал во двор раньше, чем кто-то успел возразить.
– Ну, куда теперь? Где гуляют, чтобы найти девушку?
– Откуда мне знать?
Гость замолчал. В груди Тони вспыхнула незнакомая прежде боль. Горечь тянула, не отпускала, а Тони не знал, что с ней делать, потому что она не имела никакого отношения к его органам, она была чужая. Мальчика затошнило.
– Рвота не помогает, – сообщил голос.
– Это ты мне притащил такую гадость? Ты что, болен?
– Да. Я вообще не выхожу из дома. Несколько месяцев копил, чтобы почувствовать себя здоровым хотя бы в чужом теле. Погулять, посмотреть на людей. А оказалось, что и ты не знаешь, что делать. Досада взяла, прости.
– И часто ты чувствуешь такое?
– Почти каждый день.
Теперь грустно было и Тони: он и не думал, что кто-то совсем не бывает на улице и покупает день жизни подростка, чтобы попробовать. Стало стыдно: он тут ноет про Линду, а у человека, наверное, совсем никакой личной жизни. И мысли от него не спрячешь, всё слышит.
Тони не знал, считать произошедшее своим решением или манипуляцией гостя, но достал телефон и позвонил Марте, которая совсем недавно пыталась пригласить его погулять. Почему-то вместе с гостем мальчик быстро догадался, что на самом деле она искала повод для разговора, звонка, встречи. В конце концов, Линда и правда пошла с Джеком, так какая разница?
Вечером в клинике голос поблагодарил Тони за возможность почувствовать первое объятие и что-то похожее на поцелуй. Мальчик промолчал: он был уверен, что получится лучше. И вообще чувствовал себя странно: полгода смотрел только на Линду, а оказывается, можно было и по-другому. Зато Марта обрадовалась, а в кошелёк перекочевали десять тысяч пятьсот: надбавка за хороший отзыв клиента.
В коридоре сидел мужчина. Он подносил купюры к глазам, раскачивался и бормотал: «Не было такого, не помню, не может быть… Где я их взял? Говори, где? Молчишь? А кто у меня в голове трындит целыми днями, а?» Мальчик смотрел в пол и старался не слушать: мужчина явно был не в порядке. Тони решил, что в следующий раз такого человека к работе не допустят. Всё-таки притуплённое сознание – опасная штука.
***
Тони понял, что шутки кончились, когда за Джеком пришёл полицейский. Урок закончился раньше: не каждый день одноклассника вот так забирают в участок. Варианты, что случилось, сыпались со всех сторон, один хуже другого и все связаны с Линдой. Тони старался не слушать и не думать о том, почему она не пришла в школу третий день подряд. В кармане лежала квитанция об оплате заказа.
Что такого мог натворить Джек? Безобидный парень, он, говорят, и не пил до этого никогда. Хотя уже месяц вёл себя странно: зависал постоянно, говорил сбивчиво, засыпал на уроках. И это с тех пор, как начал работать. Но ведь работа с гостями не утомительна? Или он отключал сознание? Зачем? Как можно пустить в свою голову другого человека без контроля? Тони не мог понять, пока не вспомнил, как стоял на улице с жутким непонятно чем в груди и не знал, что делать. Возможно, Джек не справился с чужой болью, но очень хотел продолжить?
Но тогда его нужно спасать! Тони еле дождался звонка, рванул в клинику. Там энтузиазм мальчика никто не разделил: девушка в приёмной холодно спросила, кто его вызвал, потом предложила подождать конца приёма. Тони скандалил: Джеку нужна помощь, а все как уснули. На крик вышел врач, который проводил сеанс с Тони. Мальчик бросился к нему, но врач не узнал его. Или сделал вид?
Нет, Тони не мог сдаться. Он кричал так, что его всё-таки впустили в кабинет. Врач вежливо выслушал тираду, затем попросил секретаря принести из приёмной папку Джека. Всё шло так медленно, что Тони хотел заорать снова: тут у человека жизнь рушится, а они возятся.
Секретарша долго искала папку, потом возвращалась в таком темпе, что Тони успел посчитать каждое цоканье каблуков. Наконец доктор взял папку и достал оттуда всего один листок. Согласие.
– Господин Харрис знал, на что шёл. Он проходил инструктаж. – Врач убрал папку в стол. – Мы всегда спрашиваем согласие и не несём ответственность за выходки клиента, если сеанс прошёл не по инструкции. Клиент вышел из под контроля? Нужно было сразу звонить. Молодой человек, вы обратили внимание, что здесь мы говорим с вами, как со взрослыми? Как думаете, почему?
– Потому что нам по шестнадцать и мы уже можем считаться взрослыми?
– Потому что вы соглашаетесь нести ответственность. Пока мальчик Джек Харрис жил свою мальчишечью жизнь сам, не пытаясь применить её как-то ещё, он оставался Джеком Харрисом. А господин Харрис попробовал продать свой день и, увы, не справился.
– Это подло. Почему вы вообще нас сюда пускаете?
– Запрета нет. Дело ваше прекрасное: приносите людям радость. Вреда здоровью такая работа не несёт, квалификации не требует. Не согласны? Прогуляйтесь в отделение полиции, узнайте там.
Тони шёл в полицию и думал, звонить ли Марте: кажется, он скучал. Даже забыл, что в почтовом отделении его должны ждать новенькие часы.