Ч.1. И это личное
Оскорбительные слова содержались в письме Ивана Грозного английской королеве Елизавете I , которое он ей написал в октябре 1570 года.
Реконструкция изображения царя Ивана Грозного. Автор - М. М. Герасимов, археолог, антрополог и скульптор, разработавший методику восстановления черт лица по черепу. Если верить этому изображению, Иван Грозный был очень даже интересный мужчина, а не взъерошенный, истеричного вида, да еще с козлиной бородой.
Необычного в этой переписке много. Но самое примечательное, что Иван Грозный ни с одной женщиной не обменялся даже запиской, не то, что письмами на нескольких страницах.
Всего за период с 1562 по 1584, когда царь умер, он отправил ей одиннадцать посланий.
Можно, конечно, усмотреть в этом популярность Елизаветы I - даже русский царь перед ней не устоял. Но он же ее, мягко говоря, этим письмом и "послал", высказав все, что о ней думал. Да так, что переписка между монархами прервалась на целых 12 лет (с 1570 по 1582).
До сих пор спорят о том, что же стало причиной такой ссоры с "переходом на личности".
Оскорбил
К этому времени (XIV век) между Россией и Англией уже были налажены дипломатические связи, велась торговля.
Царская грамота от 1554 года устанавливала для английских купцов право беспошлинной торговли. До определенного момента все шло хорошо: купцы торговали, монархи переписывались. Потом что-то произошло, а вскоре появилось то самое октябрьское письмо.
В письме от 24 октября 1570 года Иван Грозный обозвал английскую королеву - "простой девицей". В контексте написанного сие означало - "простой девка", простолюдинка. По другой версии "простая" - синоним "пошлая" и т.д.
Однозначно - слова крайне неуважительные, которые королева в свой адрес не слышала отродясь.
Обида, но за что
Письмо длинное. Но и оно не сильно объясняло причину гнева Ивана Грозного. Зато наводит на мысль, что дело личное и с учетом намеков на значимость и выгоду для обоих государств, вполне могло быть предложением руки и сердца.
Упреки
Свое письмо Елизавете Иван Грозный начал издалека, с момента, когда английский торговый корабль с посланником брата Елизаветы, Эдуардом, случайно оказался в устье Двины. Корабль арестовали, потом путников обласкали и отпустили с миром.
Еще тогда Ивану Грозному не понравилось, что у королевского посланника при себе были письма ко всем монархам, "А на наше имя ни одного слова послано не было."
Видимо и не собирались налаживать связи. И если бы не шторм, который отнес английское торговое судно к Двинской крепости, то и повода пообщаться с русским царем у англичан, получается - вроде как и не было. Царь, де, тогда на такое небрежение к себе и к своему царству не обиделся, а точнее - сделал вид, более того, усмотрел возможность со спесивыми англичанами задружиться.
И.Г.: "...А купцам твоего брата и всем англичанам мы дали такую свободную жалованную грамоту, какую даже из наших купцов никто не получал, а надеялись за это на великую дружбу со стороны вашего брата и вас и на верную службу всех англичан."
Потом Иван Грозный перешел к моменту, как Елизавета взошла на трон. Описывая подробности, известные всему миру, царь дает понять, что ни для кого не секрет, что Елизавете просто повезло:
И.Г. - "...нам известно, что сестра твоя, королевна Мария, скончалась, а испанского короля Филиппа англичане выслали из королевства, а на престол посадили тебя.
Но мы и в этом случае не учинили твоим купцам никаких притеснений и предложили им торговать по-прежнему."
Авансы
Напомнив о своей лояльности к Англии, Иван Грозный снова дал понять, что все это были добрые знаки ей, которые ее подданные истолковали ошибочно.
"В то же время ваши английские купцы начали совершать над нашими купцами многие беззакония и свои товары начали продавать по столь дорогой цене, какой они не стоят."
Царь не отказал себе в удовольствии ткнуть Елизавету в неаккуратное и неумелое ведение межгосударственного общения.
"А до сих пор, сколько ни приходило грамот, хотя бы у одной была одинаковая печать! У всех грамот печати разные. Это не соответствует обычаю, принятому у государей, - таким грамотам ни в каких государствах не верят; у каждого государя в государстве должна быть единая печать. Но мы и тут всем вашим грамотам доверяли и действовали в соответствии с этими грамотами."
Все все видели, но закрывали глаза, опять же - не просто так.
На словах
И вот тут царь перешел к главному - своему тайному и великому делу, с которым обратился к ней через посредника на словах дабы тайна эта никому не стала известна. Посланником этим был Дженкинсон (Антон Анкин, на русский манер), который пользовался доверием Елизаветы. Вместе с Янкиным Иван Грозный направил другого английского купца, владеющего русским языком, чтобы тот проконтролировал - правильно ли Дженкинсон (Янкин) перевел, не добавил ли отсебятины.
И.Г.: "... и передали с ним устно тайные дела великого значения, желая с тобой дружбы."
Но в ответ тишина...
Проигнорировала
Из письма Ивана Грозного понятно, что Елизавета ни в тот раз ни через полтора года русскому царю не ответила. И Янкин (Дженкинсон) пропал.
Однако, царь набрался терпения и стал ждать. Более того, английские купцы получили новую торговую грамоту, еще более щедрую, чем прежнюю. Но и это осталось незамеченным.
Дознание
Далее царь вспонимал, как ему стало известно о приезде в Ругодив [Нарву] еще одного посланника королевы, Юрия Милдентова [Мидлтона]. Направили к нему доверенного человека - выяснить, нет ли для царя каких поручений и куда пропал Антон Янкин (Дженкинсон).
"Но посланник твой Юрий ничего нам об этом не сказал и наших посланников и Антона облаял."
Дело запутывалось еще больше. Царь был крайне озадачен. Грубость Милдентона (Юрия Милдентова) не осталась без внимания - Юрку Милдентова захватили и определили в задержанные "пока не получим от тебя вестей о делах, порученных Антону." А как ты хотела...
Прибывший следом за Милдентоном английский посол Томас Рандольф о деле тоже ничего не сообщил. Про Дженкинсона разговаривать сначала, как и Рандольф, отказался, мол, ничего не знаю, спрашивайте у него.
Царь отмечал в письме, что соблюдал осторожность по тому самому вопросу во время переговоров с королевским посланником Томасом Рандольфом :
И.Г. - "...мы поэтому оказали ему великую почесть, и он был принят нами наедине."
Но и Рандольф, как оказалось, никаких поручений от Елизаветы не имел и уклонялся от обсуждения "тайного вопроса" всеми способами - юлил, сводил разговор к делам "мужицким и торговым".
на вопрос - где Антон Янкин (Дженкинсон), Рандольф неожиданно пообещал, что тот где-то неподалеку, занимается торговыми делами и будет у царя, "как только, так сразу". И снова обман.
Новые грамоты
Иван Грозный посла припер и заставил сосредоточиться на предстоящей миссии - доставить Елизавете новую грамоту, которая судя по всему, была связан с тем самым делом.
К "важному делу" подключились знатные бояре и представители духовенства. Подготовка грамот шла самым тщательным образом:
"Наконец договорились об этих делах, как следует их устроить, написали грамоты и привесили к ним печати."
Отправили. Стали ждать. И вновь молчание. С этого места тон царского письма от обиженного и де-то растерянного, становится все более жестким.
Письмо Ивана Грозного тут(http://www.hrono.ru/dokum/1500dok/15701024.php)
"Так дела не делаются..."
Продолжение в Ч 2: чем закончилось письмо Ивана Грозного и как он об этой истории вспоминал спустя несколько лет и в чем была возможная причина молчания "королевы-девственницы".
За палец вверх спасибо, за репост и подписку - вдвойне. Так читатели помогают автору развивать канал, который им понравился.
Другие статьи на канале
Последний шанс или почему Лавиния Фишер явилась на свою казнь в свадебном платье
Что сказал Сталин о гражданской жене Маяковского, когда ее собирались репрессировать.