32
Я села к столу, посмотрела на пламя свечи. Вокруг плыли тени. Мне казалось, что кто-то заглядывает ко мне из-за плеча. Хочет что-то сказать, научить, помочь. Только боялась я эту помощь услышать и принять. Да и не знала как. Бабушка мне ничего не объяснила - что она делает и чем я могу ей подсобить.
Чтобы хоть как-то проявить себя, я решила слетать к Вассе, посмотреть, что у неё в избе делается. О чём говорят родные Бартана, что обо мне решают.
Я коснулась своим вниманием Вассы. Она была в у ж а с н о м состоянии. Когда Бартан не вернулся домой, а селяне рассказали, что видели меня с ним бегущих к лесу, Васса подумала, что муж её бросил и мы с ним покинули селение. От этого она очень злилась на меня, ненавидела Бартана за предательство. Но когда на следующее утро его принесли, давно бездыханного, то зарыдала так, что у меня похолодело в душе.
Она выла, как р а н е н н ы й зверь. А хозяйка дома обвиняла её в том, что это она виновата в уходе мужа. Мать Бартана схватила Вассу за длинную косу, намотала неё на руку и кричала на неё:
- Ты виновата в г и б е л и моего старшего сына! Это из-за тебя он дома не сидел, все по сторонам глядел! У хорошей жены мужик по лесу за девицами не бегает! Мужик дома около жены сидит. А ты, бесстыжая, нагуляла ребёнка, потом сына моего на себе женила. Думаешь я не помню, как ты у калитки нашей вилась, все сыночка моего поджидала.
Васса рыдала от б о л и и унижения, но сделать ничего не могла. Теперь её судьба зависела от воли хозяйки дома, лишившись мужа, она полностью перешла под её ведение.
- Забирай своего отпрыска и чтобы глаза мои тебя больше не видели, - крикнула пожилая женщина.
Васса упала ей в ноги и зарыдала пуще прежнего.
- Позвольте мне остаться, - просила она, - сгинем мы с сыночком, отец ведь меня не примет.
- Пошла отсюда, - зло повторила хозяйка и замахнулась.
- Подожди, - неожиданно услышала Васса голос старейшины, мужа хозяйки. - Ребёнок рождён по срокам сговора. По нашим обычаям, молодые могут быть вместе, когда их родители сговорились между собой. Свадебный огонь не отвергнул Вассу, значит верна она Бартану. Пусть остаётся, она мать первого и единственного сына моего старшего сына. Негоже им скитаться. Да и позора не оберёшься, если селяне узнают, что мы невестку в измене подозреваем. - добавил он тише.
Хозяйка сверкнула глаза, но спорить с мужем не стала. Васса отползла в свой угол, малыш уткнулся в её г р у д ь и продолжал всхлипывать.
Мне стало безумно жаль Вассу.
- Бабушка, - спросила я, когда колдунья проснулась. - Ты говорила, что Вассе другая судьба была предначертана - выйти замуж поздно и родить двоих детей. А она рано выскочила, и частые роды подорвут её здоровье. Но теперь получается, что Бартана больше нет и её первый ребёнок так и останется единственным. Опять судьба поменялась? Разве такое бывает?
- А что такое судьба девочка? Бывает ли она неизменна? Вон берёза белая стоит посреди поля, сколько у неё веточек? А ствол то один. Так и судьба наша подобна берёзе - есть самая главная, самая лучшая для человека дорога, подобная центральному стволу дерева. Это дорога жизни, идя по которой все у него хорошо складывается, все получается.
Но на стволе встречаются веточки - дорожки сторонние, - продолжала она, - и если человек по своему не знанию или по чужой воле, свернёт с главного пути, уйдёт от своей основы, ствола, его поддерживающего, на веточку боковую, гибкую, тонкую, на ветру шатающуюся, то и судьбу свою поменяет и ненастья найдёт. Все в наших руках, Млада. Нам выбор дан. Только надо уметь его увидеть и дорогу свою почувствовать. Не свернуть с неё на веточку гиблую.
- А как же дорогу не потерять? - спросила я.
- По сердцу жить надо, деточка. Сердце всегда верный путь подскажет. Как шёпот лёгкий оно говорит, и направляет тебя в пути. Да не все этот шёпот слышать умеют и хотят, часто его мысли до крики других людей заглушают.
Я молча слушала бабушку. Думала, чувствую ли я этот шёпот лёгкий, следую ли ему. Но пока не знала ответа.
- Сегодня они придут, ближе к вечеру, - вдруг сказала колдунья. - Нам так даже лучше. Темнота теперь наш друг.
От её слов мне вдруг стало холодно, будто порыв ветра снёс с меня одежды и окатил колючей волной. Я поёжилась.
«Неужели меня заберут обратно в селение?» - подумала я. - «Тогда точно в богомольню отправят. А может изведут вместе с бабушкой», - с ужасом пришла следующая мысль. - «Демид, может я никогда не стану твоей женой», - подумала я.