"..С любовью Бог..."
Обрывок рекламной листовки очень понравился Элоизе и она спрятала его в карман. Только мысленно дописала.
Как можно быть Элоизой, когда ты работаешь почтальоном? И как можно быть почтальоном, когда тебя зовут Элоиза? Это имя тонкое, легкое, как шелковый шарф, оно теплое, воздушное… А вот сама почтальон Элоиза, в отличие от своего имени, увы, подкачала, как ей казалось.
Высоченная, как стремянка, вся какая-то нескладная, неправильная, руки с ногами совершенно не дружат, да еще с длинными прямыми белесыми волосами, сама себе, Элоиза напоминала высоченных дурех, из сказки про Мэри Поппинс. Там, они помогали вешать звезды на небо. А Элоиза разносила почту. И самым обидным было для нее то, что в некоторых домах совершенно неправильно висят почтовые ящики. Если бы они висели правильно, то как и остальным почтальоншам, Элоизе приходилось бы вставать на цыпочки, чтобы положить туда письма, а так ей еще и наклоняться приходится.
Об одном из таких подъездов и пойдет речь. Половина почтовых ящиков была выкрашена в разные яркие цвета. А вторая половина ржавела, обидевшись на весь мир. Говорили, что кончились деньги, отведенные на ремонт и покраску подъездов, но жильцам подъезда до этого уже не было дела. Они были крайне заняты. Они ругались. Александра из мансарды тихо ненавидела весь мир. Она убедила саму себя в том, что всю жизнь положила на алтарь служения семье, миру и каким-то соседним галактикам. И как оказалось, теперь, и мир и семья и какие-то соседние галактики заняты своими совершенно непонятными делами, а до Александры им дела нет. Позвонят, пару раз в неделю, а то и вообще, ей самой приходилось звонить и напоминать о себе. А она для них!!! Они для нее – совсем ни-ни. И казалось бы, что теперь тебе мешает жить да радоваться, когда никому до тебя нет дела? Это же как ребенок оставленный один дома, пока на тебя не обратили внимания можно столько всего успеть сделать! Тем более, что половину своих проблем и обид, Александра выдумала, да выдумала так прочно, что поверила сама. А потом забыла, что придумала это и то и вон то, на полке справа тоже. Элоиза старалась приносить Александре туристические проспекты, рекламные буклеты, все о том, куда можно пойти и поехать, но Александра злилась от этого еще сильнее. Ведь туда можно было бы пойти с теми, кого она так яростно любила и от этого еще сильнее ненавидела.
Была еще страстная пара оперных певцов. Вернее, певцами-то они не были, но Элоиза, когда просила кого-нибудь из них расписаться на бланках заказных писем, представляла эту семью оперными певцами. В этой квартире никогда не разговаривали. В ней орали. И так, что стекла уже давно устали дребезжать. Элоиза хихикала, про себя, что стекла научились менять свою молекулярную структуру. Стали стеклами – резинками. Ори, не ори, а они все равно не дребезжат.
Была вечно несчастная мать, какого-то несметного количества детей…
И пьяный поэт, которого понятное дело, никто не слушал, и от этого он пил еще сильнее.
В общем-то, это был самый обыкновенный подъезд и люди там жили тоже такие же, со своими бедами и проблемами, но в этот подъезд почту приносила высокая нескладная Элоиза. Которая носила в качестве талисмана в кармане платья, ту самую рекламную листовку. Просто поставила в нужном месте запятую.
И как-то раз… Как-то раз, вдруг, Александра из мансарды вдруг решила изменить свою жизнь. Она нашла в подъезде кота, наглого, самоуверенного, настоящего дворового кота. Он, конечно, может быть и возражал, когда Александра прихватив его подмышку, гордо удалялась к себе, но было уже поздно. Хотя Александра не любила животных, именно в этот день, при виде Кота, внутри женщины что-то перевернулась. Теперь у Александры был друг, которому можно было жаловаться на мир, семью и несколько, случайно попавших под раздачу, галактик. Кот внимательно слушал, а самое главное, он безошибочного чувствовал, что из сказанного Александрой правда, а что придуманная небылица. И начинал громко и презрительно фыркать и мяукать, словно смеялся над ложью. И скоро Александра перестала врать самой себе.
Оперная семья, потеряли голоса в очередной потасовке, когда от слов перешли к действиям, да так неудачно, что своротили несколько канистр с водой и душевую стойку. Пока они убирали развороченное, оба намокли и простудились. И пару дней пожив в тишине они вдруг поняли. Что ругаясь, можно не орать, а не разговаривать друг с другом. И это гораздо страшнее. А стекла расслабились и снова стали просто стеклами.
Несчастная мать, отправила половину детей в пионерский лагерь и как-то… даже вздохнула счастливее.
А поэт решил, что раз его никто не слушает, он станет прозаиком. А пока будет подрабатывать детским врачом, тем более что медицинское образование у него было. И наличие большого количества детей вечно несчастной матери было как раз на руку, теперь ему будет кого лечить, а ей не надо будет волноваться о том, что кто-то болен.
Вы догадались, да?
Да. Просто Элоиза купила краски и раскрасила остальные почтовые ящики. Ей ужасно надоело раскладывать почту по мрачным ржавым ящикам. Все-таки это был ее подъезд и она чувствовала свою ответственность за тех, кому каждый день приносила почту. Она раскрасила ящики в красный, зеленый и желтые цвета и в подъезде стало гораздо теплее. Да и ей самой, почту стало раскладывать гораздо веселее.