Он прижал левой ладонью правое плечо, потирая и массируя его.
- Побаливает ещё. - Ты как? Где сейчас? Чем занимаешься?
- Постойте сударь, погодите - не смог сдержать я улыбку. - Вы задаёте сразу три вопроса, мне одному ответит трудновато.
- Труфальдино из Бергамо? – засмеялся в ответ Генка.
Автоматически правая рука сжалась в кулак и на пути к Генке упёрлась в его такой же крепкий кулак.
- Свой, брат.
- Свой, а то чей?
- Помнишь, братишка! - не смог сдержать я радости. - Время?
- Валом. – Глаза Генки светились радостью и только где-то в глубокой глубине, какие-то грустные проблески, говорили, что у него не всё так солнечно на душе, а может и в жизни. – А зарос то, зарос, прям - битл.
- Ладно тебе – перебил я. - Пошли ко мне, здесь рядом.
Я взял Генку под руку и мы, смеясь, как в юности поскакали, выкидывая, через каждые пару шагов, вперёд поочерёдно, то правые, то левые ноги.
Круглая, круглая Земля-матушка. Во, брат, как!
Звонкий смех двух взрослых, одного в шляпе, с длинными волосами, второго – простоволосого, точнее, совершенно лысого, взрослых мужчин, заставил прохожих невольно улыбаться, провожая их длинными взглядами.
Мы подошли к моему, как сейчас принято говорить, кемперу. Только для меня, мой дом на колёсах – это не что иное, как – МОЙ ДОМ НА КОЛЁСАХ.
Для меня моё скромное жилище на колёсах давно стало домом. Я в нём чувствовал себя, как волк, в своём уютном, только для меня созданном логове.
Здесь всё удобно: и поворачивающиеся кресла водителя и пассажира и стол со встроенными клавишами, и компактная кухня и постель на корме, я уже не говорю про клозет, в смысле - санузел и вместительный шкаф.
Ладно, отвлёкся я что-то. Наверное, потому, что люблю я его, это маленькое, удобное и уютное логово волка-одиночки.
- Заходи - открыл я дверь салона. - Будь как дома.
- Ого, да ты буржуй – Генка смерил меня одобряющим взглядом.
- Пока нет – улыбнулся я - только учусь, но дружба помогает нам делать настоящие чудеса.
- Золушка – сказал Генка.
- Опять угадал – засмеялся я. - Значит, помнишь, всё помнишь, заходи.
Он запрыгнул в раскрытую дверь и остановился, как вкопанный на последней ступеньке, я с разбегу уткнулся в его спину.
- Чего стоим, кого ждём? Проходи, места не очень много, зато есть всё, что нужно.
Генка, наконец, вошёл внутрь, а я вошёл следом и закрыл за собой дверь.
***
Под палящим солнцем, в пыли и песке, кого в воронке, кого под стеной, кого на бруствере под песком, кого вообще по частям, в общем, кого как, но, почти всех наших ребят мы нашли. Говорю, почти, потому что, части тела есть, а чьи, не понять. Эх, мужики.
Вместе с лейтенантом мы переворошили всю площадку, облазили все руины, а время уже поджимало. Генки не было нигде, он один как сквозь землю провалился.
Я вылез из очередной воронки и, упёршись в какой-то камень и тут же провалился, вскочил и чуть опять не упал, потому что стоял в какой-то наклонной плите, присыпанной песком.
Автоматически, достав нож и, отыскав края плиты, я начал их расчищать. С одного из краёв, нож прошёл довольно глубоко, и образовалась приличная щель. Взяв гранату и вставив палец в кольцо, на случай если там моджахеды, я протянул руку в проём.
И вдруг, мой кулак с гранатой упёрся во что-то. Я отклонился и увидел бойца в нашей форме, а его рука с гранатой упёрлась в мой кулак.
- Свой - еле расслышал я.
- Свой, братишка – сказал я в ответ.
Это был Генка…
И вот, мы опять сидели напротив друг друга, и смотрели друг другу в глаза. Смотрели, смотрели, смотрели и молчали, молчали, молчали... Только теперь мы оба сидели не в госпитале, а за столом и пили кофе.
- Ну как ты? - Генка улыбался своей открытой, доброй улыбкой. - Мы же с тобой после твоего ранения так и не виделись. Это сколько уже, лет двадцать пять?
- Тридцать, Гена, да ещё с хвостиком.
- Ого!!! А, ведь, ты меня узнал!!!
- А то!!! А ты как меня нашёл-то?
- Я не находил – сказал Гена. - Смотрю – идёшь…
- А я гляжу, ты иль не ты? – перебив, продолжил я за него.
- Офицеры – выпалил Генка. - Так, как ты, чем живёшь? Это два вопроса – рассмеялся он.
- Вот так и живу, сам видишь.
- Вижу, а живёшь где?
- Вот здесь и живу.
- Как? - Генка даже не пытался скрыть своего удивления.
- Вот так. Это моя берлога, моя студия, моя машина и т.д. и т.п.
- Подожди – перебил Генка, - Я чего-то не понимаю, ты здесь живёшь?
- Не уж-то слаб, ты стал на ухо?
- Вот это не помню, откуда – продолжал недоумевать Генка.
- Это ниоткуда, это – я говорю. Да, Ген, я здесь живу.
- Как это? – Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, как у нас говорят - по “девяносто шесть” копеек.
Сейчас, оглядываясь назад, на все прожитые годы, в голове сплошной сумбур, но я постараюсь, выделить основную линию и максимально плотненько прикрепить к ней все сопровождающие её события.
И так: - После ранения обе руки долго приходили в себя но, ничего, время, оно такое всемогущее. Уже к зиме, я не только восстановился, а даже успел жениться ну, не так, не сразу…
Вернувшись на гражданку, я многое понял, а самое главное из всего этого было то, что я остался совсем один. Дома никто даже и не задавал никаких вопросов по поводу моего полугодового отсутствия – ушёл на вольные хлеба.
Мои друзья встретили меня без лишних эмоций, и как я понял, уже всё решили без меня, да и вообще, не ждали они меня.
Я решил им не мешать и собрал новый коллектив. Только все музыканты совсем другие, какие-то стали - не такие, какими были мы. Для них главным оказалось не качество нарабатываемого материала, а деньги, только деньги.
Опять - один.
Трудно быть одному - женился.
Думал, будет мне поддержка, да не тут-то было. С женой с самого начала не заладилось. Хотел было разойтись, а тут она мне старшую принесла, ну куда, я же нормальный мужик.
Старшей было два года, а тут и младшая её догнала. Две девчонки у меня. Красивые и вредные, как их мама.
В общем вот так и крутился, много всего было...
Дома виноват, даже если солнце за тучу спряталось, на работе, в борьбе за деньги, каждый старался, как можно изящней полить грязью. В конце концов, время всё исправило. Вот.
Теперь я здесь.
Здесь живу, здесь работаю, здесь грущу и здесь же праздники отмечаю.
Молча внимая всему мною сказанному Гена пил кофе.
- Прости, а на что живёшь? – спросил он, вдруг.
- Да, всё нормально, Ген, не беспокойся, с этим всё в порядке. У меня комплект акустики, инструмент, компьютер. Свадьбы, юбилеи, веду и пою. Пишу потихоньку фонограммы на синтезаторе. Слушай, а что это я всё о себе, а ты-то как?
Гена, как-то грустно улыбнулся. У него никогда не получалось скрыть свои чувства.
- У меня тоже семья, правда, дочь только одна. После армии поступил в военку, отучился, параллельно женился. Помотался по частям, побывал на второй войне…
- В Грузии? – перебил я.
- В ней, будь она трижды…
- Точнее?
- Точнее не бывает.
- И всё-таки?
- Почти, как с тобой. Ранение и, как тебя безвозвратно, только ещё и инвалидом сделали... Так что никакой службы, даже на гражданке. Хотел найти тебя, да все письма вернулись с пометкой “не проживает”.
- А живёшь чем?
- Открыл школу единоборств, на это у меня никто прав не отберёт, занимаюсь с ребятами.
- Молодец – выскочило у меня.
- Ребята у меня хорошие, перспективные. Кстати, моя дочурка тоже у меня занимается.
- Сама захотела или ты?..
- Конечно сама – перебил Гена – она у меня всё решает сама. Во всяком случае, всё, что связано именно с моим согласием.
- А есть не согласные? – попытался пошутить я.
- А ты понятливый – с горчинкой в голосе произнёс Гена.
- Слушай - меня, вдруг осенило - а давай завтра со мной?
- Это куда? - Гена непонимающе выровнялся на кресле.
- У меня завтра работа, юбилей или день рождения, точно не помню. Поехали со мной, немного развеешься, отдохнёшь от бытовой рутины, а?
- Да у меня завтра тренировка на три часа.
- И долго?
- До шести.
- Вот и классно, а у меня начало в семь. Я аппарат выставлю и за тобой заеду к шести. Я понятно объясняю?
Генка немного задумался, а потом выпалил: - Добрыня Никитич и Змей Горыныч - и рассмеялся.
***
Госпиталь на гражданке – это, уют и покой, тишина и полное, даже если и безрезультатное внимание, а вот, на войне госпиталь – это большая палатка.
От солдатской она отличается только наличием врачей и медсестёр в белых халатах. В воздухе витают испарения валерианы, йода и ещё невесть чего. А в остальном - такие же койки, такая же жара…
И вот уже вторую неделю здесь лежит Генка.
Конечно, мне дали другого напарника, только Генку, по-моему, это ясно, я не брошу. А он, решил отдыхать по полной и отключился на несколько дней после того, как мы вытащили его из подвала.
Я приходил почти каждый день, сидел у его постели и рассказывал ему обо всём, что случилось со мной за прошедший день, а он лежал, как мумия.
Периодически смазывая ему обветренные, высыхающие, как под солнцем, губы, я говорил, говорил, говорил...
- Мы сегодня обмундирование получили, кому что. На тебя я тоже получил, между прочим, полный комплект. А ты лежишь, как мумия – я опять промочил его губы тампоном. - Знаешь, в последнем бою мы потеряли ещё несколько ребят. Помнишь этих безбашенных братьев, рыжих таких и Саню - водилу БТРа. Представляешь, их больше нет, представляешь… и никогда уже не будет рядом... а ты молчишь.
(продолжение)