Здраствуйте все, я инвалид 1 группы. Сегодня я продолжаю публиковать повесть деда Петрова Андрея Дмитриевича с разрешения Петрова Михаила Андреевича.
9 (1).
Сергей Коноплев не уснул, хотя и намеривался поспать - любопытство овладело им. По-первости он всматривался в лицо комбата, стараясь признать в нем Сашу Ветрова. Вчерашнее неудачное наступление и все другии перипетии, вытекающие из этого, изменили его облик до неузнаваемости, так что Сергею трудно было признать в комбате прежнего форсистого и гордого Сашу Ветрова. А признав, упорно стал вслушиваться в разговор майора с ним. Вскоре ему стало ясно, что на утро готовилось новое наступление второго батальона на плато, и что наступление это готовит майор по приказанию комдива. В первые минуты разговора Сергей так же понял, что и комбат Ветров, и все другие командиры этого батальона были настроены против нового наступления, так как не верили в его успех. Губить же понопрасну оставшихся в живых солдат своего батальона, они не хотели. Поэтому на первых порах разговора комбат Ветров от имени всех своих командиров сопротивлялся всей душей новому наступлению.
Сергей слышал как майор быстро привел в надлежащий настрой комбата, заставив его думать только о предстоящем наступлении и не думать об отводе батальона." Ловко он разговаривает с ними,- с восхищением думал Сергей о своем начальнике.-У него получается так, словно он заранее все обдумал и теперь словно лекцию читает." Восхищаясь целеустремленной логикой майора Сергей совершенно не ожидал той концовки разговора, которую услышал из уст майора Ярошевского. Эти слова вывели его из спокойного созерцания и привели в величайшее смятение духа. "Я сам подниму пехоту и поведу ее в атаку,"- засело в его голове. Уж чего другого, а этого он совершенно не ожидал от майора. Начхима ли дело поднимать пехоту и вести ее в атаку?! "Этого еще не хватало! Как будто в батальоне нет своих командиров? Ишь ведь навязался, командывать ему захотелось. И без тебя обошлись бы,"- с захлестнувшей душу злостью думал Сергей о своем ранее обожаемом начхиме. Ему ясно стало- он будет рядом с майором( не бросит же он его) и первым закричит-"УРА". Он побежит впереди пехотинцев на эту проклятую высотку, которую называют плато.
Под ложечкой противно засосало, а по коже расползались леденящие душу мурашки. Если бы он не был опытным разведчиком и если б не видел подобных атак, если б не знал, как трудно поднять пехоту залегшую поблизости обороны противника если б не видел, сколь много погибало наших солдат в подобных атаках, то он, может быть, отнесся бы к этим словам майора более спокойно и, может быть, не принял бы их так близко к серцу, как это случилось, потому что где-то в глубине его сознания теплилась бы надежда на выживание и в предстоящем бою.
Но в предстоящей операции шанса на выживание Сергей не видел как не старался найти его. И это несмотря на то, что мысли его работали с полнейшей напряженностью в поиске этого шанса на выживание. На какое чудо он мог расчитывать, что могло бы вселить в его душу надежду? Что могло спасти его? Такого ему не приходило в голову, и невеселые мысли переполнили ее до отказа, а на серце кошки заскребли." Сегодня- последняя ночь в моей жизни,- мрачно думал он.- Вот наступил и последний час. Сколько минут мне осталось жить? Совсем мало... А там? Что там?"
Давно Сергей не испытывал такого гнетущего состояния духа. Да и испытывал ли вообще-то? Ему много раз приходилось побывать в сложнейших боевых ситуациях, когда жизнь повисала на волоске, но тогда он не чувствовал такого гнетущего чувства. Может быть, это от того, что прошедшее всегда теряет свою остроту и не действует на человека так сильно, как действует предстоящее? Или так получается потому что все те ситуации возникали внезапно, так что не было времени на размышление, как случилось и на этот раз? Сергей ясно представил, как через несктлько минут по нему будут хлестать пулеметные и автоматные очереди, и ему абсолютно некуда будет увельнуть от них, так как будет вести за собой пехоту. "Тут уж не выживешь,"- мрачно решил он.
Возможно, его не так сильно угнетало бы, если бы он шел в атаку как все пехотинцы, а то ведь он вместе с майором будет вести за собой пехотинцев. Поэтому все самые первые очереди пуль будут выпущенны по нему. Итак, куда бы мысль Сергея не вклинивалась, о чем бы он не принимался думать, выискивая лазейку для выживания всюду она наталкивалась на одно и тоже: этот бой для него окажется последним. И он смирился. "Будь, что будет,"- решил он и начал настраивать себя на смерть.
"Я, наверное, и так долго живу. Другие ребята в самом начале войны погибли, а я все еще жив. Они не видели нашу победу, а я -видел ее. Я видел, как гнали немцев от самой Москвы. Вот уж и к Белоруссии вклинились Витебск впереди. Если я погибну, то точно знаю: вскоре немцы будут изгнанны с нашей земли, да и вообще будут разбиты. Это должно бы улудшить мое настроение... Но почему оно не улучшается?.."
В этот миг в голове Сергея всплыл случай, когда его завалило землей от разорвавшейся бомбы( весом не менее тонны)
Край огромной воронки, образовавшийся на месте ее разрыва, очутился от его окопчика всего лишь в четырех шагах. Он отлично помнил о чем тогда думал и чего искренне желал. Оказывается и в последние секунды перед смертью бывают желания.
Первая партия двухмоторных бомбардировщиков "Ю-88" в количестве десяти машин сбросили свой бомбовый груз с некоторым запозданием, так что все их бомбы пронеслись в тыл. Но позади этой партии шел еще один "Юнкерс", отставший от основной группы по неизвестной причине. Не обращая внимания на плотный огонь наших зениток сквозь беловатые дымки разрывов, он нахально пробирался вперед к намеченной цели. Нырнув в пике значительно раньше первых, он вывалил свой смертоносный груз несколько дальше- впереди, чем первые самолеты. Бомб было пять. Четыре из них показслись Сергею маленькими по его определению, не более как по сто килограммов каждая. С огромной скоростью и страшным воем они опускались к земле. Угол падения их оказался столь острым, что и эти четыре делали перелет. Но пятая, огромных размеров, черная как воронье перо почему- то сразу же, как только оторвалась от самолета, заметно стала терять инерцию, отставая от первых четырех. Она падала чуть ли не под прямым углом, словно магнит земли притягивал ее с большей силой, чем первые четыре.
Сергей неотступно и упорно смотрел на бомбу, стараясь уловить хотя бы малейшее отклонении в ее движении. Но на высоте не более ста метров, отклонения еще не обнаруживалось: бомба шла прямо на него. "Это-моя!"- пронеслось в его голове. Надежды на спасение не оставалось. Он почувствовал, как кровь в его венах прекратила пульсировать. Она словно в лед превратилась, и весь организм потерял чувствительность- превратился в чужой бесчувственный. Это он хорошо почувствовал и тут же подумал:" Лучше бы голова застыла, тогда б я не увидел смерти." Но голова работала и мысли проносились с неимоверной быстротой и ясностью, мгновенно сменяя одна другую. Первая- это переметнутся в окоп к кому-либо из товарищей. Но их окопы располагали ь почти рядом. Поэтому не было смысла перескакивать. Это он понял сразу же может быть, даже одновременно с возникшей мыслью. Пустится на утек подальше от прямого попадания? Но и эту мысль он отбросил, потому что давно уж заметил, что все, кто пытался спастись таким образом, оказывались убитыми и ранеными. "ПОЗДНО!!!"-пронеслось в мозгу его, и он не тронулся с места, а уперся взглядом в приближающуюся огромную бомбу. Ему очень хотелось, чтобы она свернула, изменила б свое направление хотя бы немного, хотя бы самую малость.
На высоте не более пятидести метров ему казалось, что бомба все еще шла на него. И тут он понял, пощады ему не будет. "Еще секунда и она разнесет меня вклочья,"- мелькнуло в его голове, и у него появилось жгучее желание: "ХОТЯ БЫ ЗАРЫЛИ."
Продолжение следует.
Оглавление:
Глава первая.
1.
2.
3.
4.
5(1).
6(2).
8.
Глава вторая.
2.
3.
4.
5.
7(1).
Спасибо за прочтение, если понравилось ставте лайки и подписывайтесь на мой канал. Фотография взята из личного архива.
