«Наверное, она удивится, что я приехал», – подумал Витя, предвкушая радость неожиданной встречи. Он знал, где она живёт, и вскоре уже стоял неподалёку от её подъезда, нетерпеливо сжимая пальцами букет белых роз.
В полумраке показался знакомый силуэт, и Витя не на шутку разволновался. Он уже хотел было подойти к ней поближе, как вдруг заметил незнакомого мужчину, выходящего из автомобиля рядом с ней. Они поздоровались и обнялись. Не похоже было, что это коллега или друг Юли. Когда мужчина поцеловал Юлю в губы, все сомнения исчезли, и на их место пришла горькая уверенность.
«Так вот какие у неё проблемы на работе», – со скорбью подумал Витя.
Юля обняла мужчину и игриво улыбнулась. Всё так же на её локоны падали снежинки, всё так же умиротворённо она прижималась к тёплому пальто своего спутника – всё, как было и у них. Было. Витя с досадой бросил букет на землю, отказываясь верить в происходящее.
– Ну и что мы опять без шапки? – услышал он, и сердце его сжалось.
– Не хочу причёску портить! – ответил знакомый беззаботный голос.
Витя больше не смотрел на них. Он уходил быстро и решительно, не желая оставлять места малейшему сожалению. Он шёл, не глядя, не замечая ни мороза, ни снега, опомнился лишь, дойдя до набережной. Он остановился, устремив вдаль потухший взгляд, развязал любимый синий шарф, помнивший нежность её волос, посмотрел на него несколько мгновений и... бросил его вниз. Шарф лежал тёмным пятном на сверкающем льду застывшей реки. Ветер подхватил его и унёс прочь, и Витя почувствовал, как вместе с ним уходит их любовь. Была ли она вообще? Может быть, была, но холод постоянной разлуки погасил её пламя? А даже если её не было – что ж, он, по крайней мере, не жалел потраченных лет. Ради возможности видеть её глаза, очаровывавшие своей синевой, прикасаться к её волосам и покрывать их своим шарфом, чтобы защитить от снега, дарить ей тепло своей души он не пожалел бы ни сил, ни времени и был бы готов ждать хоть всю жизнь.
После долгих раздумий он всё-таки решился позвонить ей.
– Привет, - тихо сказал он, стараясь не выдавать своей печали.
– Привет, Витёк, – звонко ответила она, – не скучаешь там без меня?
– Не до шуток, Юль. Я всё знаю, – он рассчитывал, что этой фразой застанет её врасплох, но она осталась спокойной.
– Всё знаешь? Ну тогда расскажи мне второй закон термодинамики, – кажется, Юля не намерена была сдаваться.
– Не делай вид, что не понимаешь, о чём я, – строго сказал Витя. – Значит, у тебя проблемы по работе, да?
– Ну да, я же тебе говорила! Очень занята сейчас, вот, даже приехать не смогу.
– Интересно, а тот брюнет на серебристом «Мерседесе» знает, как ты занята? – он еле сдерживался, чтобы не высказать бывшей возлюбленной всё, что он о ней думает.
– А-а, ты об этом... – Юля стушевалась. – Вить, ты должен меня понять, такая трудная ситуация, а он... Он мне очень помог.
– Понятно, не трать своё время на оправдания. У тебя же его так мало, – резко сказал Витя.
– Вить, ну, прости, ты хороший, я правда любила тебя, но мы так редко виделись, думаешь, кто-то смог бы выдержать...
Витя промолчал. Через полминуты он, собравшись с духом, сказал:
– Живи своей жизнью. Наверное, нам давно стоило расстаться, чтобы тебя не тяготили наши отношения. Прощай.
Он не стал ждать ответа и положил трубку. Он стоял на той же набережной, что и в тот злополучный день. Ветер дул довольно ощутимо, и Витя вскоре продрог. Он собрался было подняться со скамейки и пойти домой, как вдруг увидел, что к его ногам прилетела какая-то синяя ткань. Это был его шарф, от которого он опрометчиво избавился в тот вечер. Витя посидел, удивляясь тому, как ветер принёс его обратно к нему, поднял шарф и засмеялся. Какими глупыми показались ему его обиды! Неужели он думал, что девушка станет терпеть вечные расставания и бесконечно ждать его? Впрочем, уже было поздно пытаться что-то изменить. Взгляд его снова упал на шарф, он бережно погладил его рукой, вспомнив, как его подарила ему мама, и бодро зашагал в сторону её дома.
– Привет, мама, – Витя поцеловал её в щёку.
– Что это ты, проведать решил? – мать была удивлена, но явно обрадовалась внезапному приходу сына.
– А что, нельзя? – притворно испугался он, смеясь.
– Конечно, конечно, проходи, – она засуетилась и стала доставать всё к чаю.
Сидя за столом, заботливо накрытым матерью, и вдыхая травяной аромат горячего чая, Витя наконец понял, что помимо той, потерянной, любви другая любовь – настоящая, бескорыстная и безусловная – всё это время пребывала здесь, ждала его при любых обстоятельствах и не зависела ни от разлук, ни от трудностей жизни.
– Ешь, сынок, ешь, замёрз, наверное, – ласково приговаривала мама.
– Нет, мам, не замёрз. Твой шарф всегда меня греет, – ответил он, счастливо улыбаясь.