В нашей деревне почти в каждой семье гнали самогон. Большинство это делало для личных целей, но находились и те, кому процесс самогоноварения приносил доход.
Даже мои непьющие родители гнали изредка: чтобы угостить кого-то, расплатиться за небольшие сельскохозяйственные услуги. Как сейчас помню процесс, словно церемонию. Отец занавешивал окна, хотя мы жили на 3-м этаже, собирал какие-то трубы, шланги, водружал кубический бак на газ. Процесс запускался.
Естественно, что об этом никому нельзя было рассказывать. То же самое строго настрого воспрещалось и всем моим друзьям. Но всё равно особо никто не таился.
Пришла я как-то к одной знакомой девчонке домой, вляпалась в темном коридоре в собачий сюрприз, который не успели убрать. Надо было срочно помыть ногу. Девчонка ведёт меня в ванную, а она занята пластиковой огромной канистрой, в которой бродит какое-то зелье.
Вот однажды пригласила нас в конце августа подруга к себе арбуз есть. Мы как-то гуляли долго и вместо четырех пришли под вечер. Заходим смело на кухню, усаживаемся за стол и начинаем есть сочный арбуз. Бабушка подруги заметно нервничает и торопит нас. Но мы хохочем, что-то вспоминаем и совсем не обращаем внимания на суету бабули. Тут до нас доносится лёгкий запах горелой бумаги. С каждой секундой он становится сильнее. Тут бабушка не выдерживает, начинает ругаться на нас и сбивает шваброй с загоревшейся картонной коробки огонь, несёт ее в ванную. Оказывается,под коробкой стоял работающий аппарат. Прерывать процесс бабушка не стала, просто замаскировала большой картонной коробкой, которая впоследствии и загорелась.
Не знаю, была ли в начале 80-х какая-то уголовная статья за самогоноварение. Иначе зачем было так маскироваться?