(331/5–~394) День памяти: 10(23) января
Григорий Нисский принадлежит к числу наиболее почитаемых христианских святых. Православная Церковь хранит о нём память как о величайшем церковном писателе, вселенском учителе и отце.
О вселенском авторитете Григория Нисского
В грамоте Юстиниана отцам Пятого Вселенского Собора перечисляются учители святой Божией Церкви, среди которых есть имя и Григория Нисского. Отцы Собора во всем следовали этим учителям и принимали все, что написано и изъяснено ими: «… следуем же во всем святым отцам и учителям святой Божией Церкви, то есть, Афанасию, Иларию, Василию, Григорию Богослову и Григорию Нисскому... и приемлем все, что написано и изъяснено ими о правой вере и в осуждение еретиков». Вот как святой Максим Исповедник в диспуте с Пирром, бывшим патриархом Иерусалимским, говорит ему об этом: «...а Пятый Собор (пропустим остальные) две воли и заповедал, постановив дословно — «принимать все сочинения и Афанасия, и Василия, и Григориев» и некоторых других, определенных как «избранные учители...»
Святой Григорий Нисский, как многие православные отцы Церкви, говорил о восстановлении всего творения в его первозданном виде, так называемом апокатастасисе [греч. ἀποκατάστασις - восстановление, возвращение, завершение]. Он прямо выражал мысль о том, что все люди будут спасены. Такие мнения святого не могли оставить равнодушными "рьяных ревнителей благочестия". И вот, в их среде, зарадилась пагубная мысль, что после Пятого Вселенского Собора репутация святого Григория Нисского пошатнулась так, что его перестали почитать как вселенского учителя церкви. О том, что такие мнения ошибочны, доказывает само отношение к Григорию Нисскому православных отцов последующего за Пятым и Шестым - Седьмого Вселенского Собора, которое можно понять из речи Дьякона Епифания, произнисенной на этом Соборе: «...Обратим при этом наши взоры на то, какие известные учители и безупречные оградители церкви были в церкви во времена упомянутаго отца нашего Епифания, Василий Великий и делом и словом, Григорий Богослов, Григорий, предстоятель города Ниссы, которого все называли отцом отцов...". (стр 246-247, Деяния Никейского Второго, Вселенского Седьмого Собора)
Никто из отцов Соборов никогда даже не усомнились в истинности учения Святого Григория Нисского. Более того, Церковь соборно избрала его вселенским учителем, постановив принимать все его сочинения. Таким образом, непринятие учения святого Григория Нисского является непринятием решения пятого, шестого и седьмого Вселенских Соборов.
Об учении о всеобщем спасении Григория Нисского
В своем слове к скорбящим о преставившихся от настоящей жизни в вечную (Творения св. Григория Нисского 1865г. , том 7 стр. 485-534) святой Григорий Нисский ясно выражает мысль о том, что все мы сделаемся одним телом Христовым, что будет один род, что из всех существ зло будет устранено и во всех снова воссияет благовидная красота, что зло исчезнет из области сущего в не сущее, то есть зла, которое есть противление воле Божьей не станет. Святой Григорий в своем учении не ограничивает надежды жизни одной только настоящей жизнью, следуя словам Апостола «И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков» (1 Кор. 15,19) он называет неверными тех, кто ставит смерть препятствием ко спасению грешников говоря: «… Ибо одним неверным свойственно ограничивать надежды жизни одною настоящею жизнью; потому они и считают достоплачевною смерть, что для них нет надежды на то, чему веруем мы. Мы же веруя великому Споручнику воскресения из мертвых, самому Владыке всей твари, который и умер и воскрес для того, чтобы делом удостоверить слово о воскресении, возымеем несомненную надежду благ, при существовании которой не будет иметь места печаль об усопших. Бог же наш и Господь Иисус Христос, «утешаяй смиренныя» (2Кор. 7, 6), да утешит сердца ваши, и своим милосердием да утвердит в любви своей, ибо ему подобает слава во веки веков. Аминь».
Святой Григорий говорит, что Божественный образ, который имел человек вначале, пока он не утратил этот образ через добровольную склонность к скотскому и неразумному, не был особенностью, имеющею какое либо очертание и цвет, как например одни люди красивые на лицо, другие нет, одни крепкие телом, другие же весьма слабы, одни высокие ростом, а другие низкорослые. Отнюдь, сей образ не явился в первозданном Адаме некой разностью, сделавшей его славным и Боговидным, но он явился в нем самом вместе с ним самим. Пребывая в своем естественном состоянии в человеке явился сей образ, а когда он удалившись от Бога вышел за пределы своего естества, он потерял себя самого, перестав, относительно своего естественного состояния, быть человеком. Это естество никак не переиначилось и не перестало быть тем, чем определил ему Господь; просто, человек (Адам) перестал пребывать в своем естестве, оставив в нем первозданную благодать, отображаемую в бесстрастии, блаженстве и нетлении. Бог не потерпел никакого ущерба в естестве нашем от изменений, произошедших в нашей человеческой природе. И как сохранение нашего естества неумаляемо, то есть, не уничижаемо и неизменно в соответствии с замыслом Создателя, так и приведение его в совершенство благодатью, есть дело всемогущего промысла Божьего объемлющего все. Подобную мысль прослеживается в избранных творениях Святого Максима Исповедника:«И если кто желает, исходя из числа, исследовать намерение Священного Писания и таким образом [постигнуть] Промысел [Божий], обнаруживаемый через это число, то он найдет, что делом Промысла является не только сохранение естества неумаляемым, в соответствии с логосом его бытия, но и проявление этого естества как совершенного, в соответствии с приобретенным по благодати логосом благобытия»
Прп. Исаак Сирин так же в своих сочинениях выражает ту же самую мысль о том, что никакие изменения в творении не могут привести к каким либо изменениям в Боге, никакое зло противления воле Его не может заставить Бога измениться в отношении Его творения. Какой замысел имел Он даже прежде начертания плана тварного бытия, такой результат и будет достигнут вне зависимости от изменчивой воли твари. И не мы, не наша воля была причиной того, что Он замыслил такое благодеяние привести нас в бытие, и не мы, не наша изменчивая воля является источником Его познания о нас, из которого Бог берет начало своих мыслей о суде нашем, которые безначальны и непостижимы.
Святой Григорий так же называет нерассудительными тех, кто думает, что было бы полезнее Богу отвлечь человека от зла принудительно, то есть, Своей властью запретить зло в творении вопреки воле самого творения и насильно возвратить его к совершенству. Таким образом, Бог нанес бы ущерб нашему естеству лишив его величайшей из благ самодержавия и независимости, выражаемых в свободной воле. Ведь свобода воли есть подобие Богу. На это Григорий Нисский говорит: «…Итак, чтобы и свобода осталась у нашего естества, и зло было уничтожено, мудрость Божия примыслила такое средство: попустить человеку остаться с тем, чего пожелал, чтобы вкусив зла, которого вожделел, и узнав опытом, что на что променял, снова добровольно сильным желанием востек к прежнему блаженству, отринув от своего естества все страстное и неразумное, как бы какое бремя, очистившись или в настоящей жизни молитвою и любомудрием, или после преставления отсюда, пещию очистительного огня». Но от этого не стоит полагать, что будто своей свободной волей, дарованной человеку Богом, человек вопреки воле Своего Создателя в состоянии низвратить само человеческое естество, являющееся благим установлением Божьим; подобно если бы грех, взявший предлог от заповеди закона имел бы возможность низвратить саму заповедь. Ибо воля Творца всегда первостепенна относительно воли твари, поэтому и свободная воля твари всегда находится в пределах промыслительной воли Творца. Если же предположить, что она (воля) могла бы каким-то образом выйти за пределы всемогущего промысла Божьего, это означало бы выход творения из самого бытия, что немыслимо и невозможно. Таким образом, наша человеческая воля является предлогом для нашего же спасения. Апостол Павел говорит по этому поводу: "Аще ли неправда наша Божию правду составляет, что речем?" (Рим. 3,5) и еще: "Аще бо истина Божия в моей лжи избыточествова в славу Его" (Рим. 3,7) И прп. Исаак Сирин по слову Апостола говорит следующее: "ибо премудрый Творец взял в качестве отправного пункта для ее будущего исхода лукавство дел наших и воли нашей, дабы исполнить Свое домостроительство, в котором содержится умудряющее учение и неизъяснимая польза ...Все это потому, что, зная заранее нашу склонность к впадению во всякие пороки, Он предвидел разрушительные последствия этого. Итак, эти самые последствия Он премудро сделал входом, ведущим к благам и к исправлению нашей поврежденности...".
Святой Григорий Нисский говорит, что одни люди в этой жизни движением свободной воли делают настоящую жизнь чистой от примешавшегося к ней зла, иные же склонившись к неразумному влечению страстей, другим способом после нисшествия из мира сего будут научены лучшему, познаю они различие добродетели от порока из невозможности быть причастниками Божества: «Там будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова и всех пророков в Царствии Божием, а себя изгоняемыми вон» (Лк 13,28) Об этом говорит и Ездра в третьей своей книге: «Всякий, кто спасется и возможет делами своими и верою, которою веруете, избежать от преждесказанных бед, останется, и увидит спасение Мое на земле Моей и в пределах Моих, которые Я освятил Себе от века. Тогда пожалеют отступившие ныне от путей Моих, и отвергшие их с презрением пребудут в муках. Те, которые не познали Меня, получая при жизни благодеяния, и возгнушались законом Моим, не уразумели его, но презрели, когда еще имели свободу и когда еще отверсто было им место для покаяния, те познают Меня по смерти в мучении». (3 Езд. 9,7-12)
Он (Григорий) так же говорит, что одни во плоти преуспевают в этой жизни в добродетели, другие же в последующей жизни путем исправительного воспитания отрешатся от пристрастия к вещественному в очистительном огне, посредством свободного вожделения того, что благо «Прочие же путем исправительного воспитания в последующей жизни, отрешившись в очистительном огне пристрастия к веществу, посредством свободного вожделения того, что благо, возвратятся к предназначенной от начала в удел нашему естеству благодати. Ибо не на век остается в естестве вожделение того, что чуждо ему; посему-то каждого пресыщает и отягощает ему несвойственное, с чем в начале не имело общения естество само по себе: а одно сродное и однородное навсегда остается вожделенным и любимым, до тех пор, пока естество пребудет неизменным само в себе».
Пребывая в своем естестве - с Богом, человек будет иметь истинную свободу, от этого он примет благое, не избирая между добром и злом и не колеблясь, со страхом Божьим, имея точное познание истины. Принятие блага для человека тогда будет намного вожделеннее, нежели до преслушания им заповеди «Поэтому день Господа Саваофа на всякого досадителя и горделивого, и на всякого высокого и величавого, и смирятся... И смирится всякий человек, и падет высота человеческая, и вознесется Господь един в день оный. И рукотворенное все скроется, (чтобы) Вошли в пещеры и в расщелины камней и в вертепы земные, от лица страха Господня и от славы крепости Его, когда восстанет сокрушить землю. В день оный изринет человек мерзости свои золотые и серебрянные, которые сотворил, да поклоняются суетным и нетопырем». (Ис 2,12-21)
Если же потерпит (человек) какое-либо извращение от злой воли, говорит Св. Григорий, тогда возникает в нем вожделение того, что ему чуждо, наслаждение чем доставляет удовольствие не естеству, но страсти естества; когда же страсть не имеет места, вместе с нею нет места и вожделению того, что несвойственно естеству, и опять для него делается вожделенным и близким – свойственное ему; а таково чистое и невещественное и бестелесное, что, не ошибется кто-либо, назвав свойством все превосходящего Божества. Ибо, как для глаз телесных, когда какое-нибудь острое гноетечение повредит зрительные нервы, бывает приятен мрак, по причине сродства густоты (гноя) со мраком, а если от лечения исчезнет то, что затрудняло зрение, то свет опять становится сродным и приятным, смешиваясь с чистотою и световидностью зрачка; таким же образом, поелику чрез обольщение противником, зрение души затекло злом, как бы каким гноем, разум добровольно получил наклонность к темной жизни, чрез страсти сроднившись с мраком: «Всяк бо делаяй злая ненавидит света» , говорит слово Божье (Ин. 3, 20). Когда же зло исчезнет из области сущего и опять приведется в не сущее, естество наше снова с удовольствием будет взирать на свет, по устранении того, что застилало гноем чистоту души.
Так же он выражает мысль, что смерть является причиной тщательного очищения человека. Ибо она лишает его вожделения вещественными благами и позволяет обратить свою деятельную силу к вожделению невещественного и благого. «…Всего этого и подобного тщательным очищением бывает смерть. Желание, освободившись и очистившись от всего этого, обратит свою деятельную силу к тому, что одно только достойно стремления и вожделения и любви, не угасив совершенно природою вложенные в нас к сему стремления, но изменив их к пользованию невещественными благами. Ибо там любовь к истинной красоте непрестающая; там достохвальное любостяжание сокровище мудрости, прекрасное и благое честолюбие, – достигать общения с царством Божиим, прекрасная страсть жадности, в которой вожделение блага никогда не пресекается пресыщением сими, все превосходящими, благами…».
Подобную мысль относительно смерти выражал прп. Исаак Сирин, говоря: «...Но Он скрыл Свою истинную тайну, и под образом чего-то устрашающего Он спрятал Свое предвечное намерение относительно смерти и Свой мудрый план относительно нее: хотя этот предмет может быть поначалу устрашающим, позорным и трудным, тем не менее в действительности это – средство перенесения нас в тот восхитительный и преславный мир. Без этого не было бы возможно перейти отсюда и быть там...» (прп. Исаак Сирин, О божественных тайнах и о духовной жизни, беседа 39)
В сочинениях Иринея Лионского так же мы находим подобную мысль святого относительно смерти, дарованной Господом человеку (Адаму) понимаемую им как милость и неизреченное благо для поврежденной грехом человеческой природы. Это возмездие за грех сокрыло в себе избавление от вечного пребывания человека во грехе. Ведь по мере страданий плоти и ее смерти человек перестает грешить, ибо закон имеет власть над человеком, пока он жив (Рим. 7,1). Всемогущий Господь всякую вражду обращает во благо всем, повелевая всякому врагу работать на верных Своих, против кого этот враг враждует. Если бы Адам остался бы в раю жить вечно, будучи поврежденным грехом, если бы смерть не стала пасти его положенного в ад, то вечное пребывания Адама во грехе перед Богом стало бы для него невыносимым и вечным мучением. Рай сладости и блаженства сделался бы для него огненной печью, он бы вечно горел, но не сгорал, страдал, но не мог покаяться, ибо принести плод покаяния на духовном уровне человеку невозможно. Ведь всемилостивый Господь создал время чтобы сделать пребывание грешника в этом мире временным, покуда он не познает всего греха посеянного в нем и своей волей не отвратится от него, избрав благое.
Тело свое нужно любить очищенное, а не изгарь, говорит Григорий Нисский, он решительно отвергает понимать тело, в котором мы пребываем ныне, как нерукотворенную храмину, ибо само изменение в человеке должно произойти при воскресении из мертвых, ведь нынешнее состояние наших тел не имеет никакого подобия с ожидаемыми изменениями. Ибо сейчас эти кожаные ризы, все грубое и твердое имеет естественное для своего состояния стремление долу, тогда же тело получит такую тонкость и легкость, что станет стремиться горе. И все разности, и вид, цвет и очертание изменятся в нечто более Божественное, ибо слава тел земных, по слову Апостола Павла иная, нежели слава тел небесных (1 Кор. 15,40) : «…Почему не видим никакой необходимости допускать между измененными воскресением тоже самое различие, какое теперь по необходимости имеет наше естество от последовательной смены его состояний. Что этого различия не будет, ясно доказать нельзя, потому что мы не знаем, во что чрез изменение перейдут эти свойства. А что род всех будет один, когда все сделаемся единым телом Христовым, восприяв один образ и вид, в том не сомневаемся, так как во всех равно будет сиять свет божественного образа. А что наше естество при изменении приобретет вместо указанных свойств, то будет, утверждаем мы, лучше всего, о чем только может гадать наша мысль…»
Еще святой Григорий говорит, что при изменении нашего естества в более совершенное состояние нравственные качества будут причиной того или иного вида его, и не станет различаться в нем внутреннее и внешнее его состояние, но каков он есть, таким и будет явлен всем, как то: «разумным, праведным, кротким, чистым, полным любви, боголюбивым, и опять при этом, или имеющим все совершенства, или украшенным одним только, или обладающим большею их частью, или имеющим одно совершенство в меньшей, а другое в большей степени. По этим и подобным свойствам, относящимся как к совершенству, так и к тому, что противоположно ему, каждый получит различный и отдельный друг от друга вид, пока «не испразднится, – как говорит Апостол, – последний... враг» (1Кор. 15, 26), и по совершенном устранении зла из всех существ, во всех снова воссияет боговидная красота, по образу которой были мы созданы в начале. Красота же сия есть свет, и чистота, и нетление, и жизнь, и истина, и подобное. Ибо не не прилично им и быть и являться чадами дня и света, а в свете и чистоте и нетлении не окажется никакого изменения или различия в отношении к однородному. Но для всех воссияет одна благодать, когда соделавшись сынами света, «просветятся яко солнце» (Мф. 13, 43), по неложному слову Господа, что все достигнут совершенства во едино, по обетованию Бога Слова, значит тоже самое, что во всех явится единая и та же самая благодать, так что каждый будет разделять с ближним одну и ту же радость. От сего каждый будет и сам радоваться, видя красоту другого, и сообщать свою радость; так как никакое зло не изменит облика души в безобразный вид. Вот что говорит нам наш ум от лица усопших, подражая, сколько возможно, их речам. Мы же совет скорбящим заключим словами великого Павла: «не хощу... вас не ведети, братие, о умерших, да не скорбите, якоже и прочие не имущие упования» (1Сол. 4, 13).
Григорий говорит так же и о равенстве в совершенстве, которое будет достигнуто во всем творении по совершенному устранению зла. Такое же или подобное мнение высказывает прп. Исаак Сирин, говоря в своей беседе о едином равном состоянии совершенства, в которое намеревается всеблагой Господь привести творение: «…ведь известно, что в тот момент, когда они падают, Он не оставляет их, и таким образом, ни демоны не останутся в своем демоническом состоянии, ни грешники – в грехах своих, но к единому равному состоянию совершенства по отношению к Своему собственному Бытию намеревается Он привести их – к состоянию, в котором святые ангелы находятся сейчас, в совершенство любви и бесстрастного сознания…». (Прп. Исаак Сирин Ниневийский, О божественных тайнах и о духовной жизни, беседа 40) Так же само писание свидетельствует нам, что Господь сравняет первых с последними, поработавших в винограднике Господнем весь день, и один последний час «и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной» (Мф 20,12)Последние будут первыми, и первые последними «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Мф 20,16)