Чихнул...
Летом две тысячи пятого года, окончив первый курс университета, я был не впервые официально трудоустроен, но впервые с записью в трудовой. А работал я на тот момент кассиром в именитом супермаркете Новосибирска. Вот, вы думаете, что парень-кассир это большая редкость!? А я эту бодягу слышал каждый день раз по двадцать! Стоит признаться, что данная профессия не очень то и лёгкая, особенно в час пик, когда толпа покупателей начинает поднимать себе и окружающим нерв. Наверное вряд ли возможно оценить психологические здоровье и состояние кассиров, пока сам, хотя бы на денёк, не сядешь в кресло за кассу. Да, теперь я определённо стал терпимее, находясь в очереди какого-нибудь гипермаркета. Но, конечно же не всегда - ведь по ту сторону кассовой ленты может попасться такое ленивое существо, что аж злость берёт! Я то знаю, как должен, и как может работать кассир, да не всегда кассиры догадываются о том, что я знаю. Думается мне, что они вообще об этом не догадываются. Ну, оставим это на их совести...
Сижу, значит, я на стуле, выполняю свои прямые обязанности кассира в один из самых душных дней. Солнечно, жара, кондиционер в тот день не работал, мастер придёт только "завтра" (ну, конечно же, когда у меня будет выходной), до конца смены оставалось пару часов, и эти минуты было очень сложно пережить, а точнее они мучительно медленно тянулись. Народу, как на первомай, будто бы каждый из них впервые решил закупиться на полгода вперёд, словно завтра мир опустеет и в магазинах "мышь повесится", как в середине прошлого века, очереди не видать конца. Вдруг из толпы выбегает парень, лет тридцати, держа одной рукой своё лицо в области носа платком бордового цвета, а другой - упаковку дамских тампонов, выпрашивая у народа пропустить его вперёд, так как уж сильно торопится и имеет всего одну мелкую покупку. Не станем мусолить тему, что "наглость - второе счастье", в итоге, пока я чихал из-за пыли, принесённой ветром с улицы через открытые нараспашку двери магазина, сей забавный персонаж оказался возле моей кассы. Пробиваю товар, получаю деньги, выдаю чек, всё как обычно. Парень тут же вскрывает упаковку, достаёт тампон, параллельно отбрасывает платок, и вставляет это средство дамской гигиены себе в нос. Оказывается у бедняги было сильное кровотечение. Затем он ловко извлекает второй тампон из коробки и отправляет его себе во вторую ноздрю. Поверьте, при всей своей воспитанности, рабочей этики и прочим моральным принципам, не рассмеяться просто не реально: большое напыщенное лицо с красными глазами, тяжко вздыхающее, как после марафона, раздутые ноздри, набитые чем-то белым, и из каждой свисают десятисантиметровые нити. И тут закатилась вся толпа.
Но я смеялся больше всех, так как вспомнил один забавный случай, не знаю почему это пришло ко мне в голову, хотя догадки имеются. Жалко только вот парня, он явно не понял меня тогда. А дело было так: стоит моя сестра у окошка и наблюдает за происходящим во дворе; в какое-то время подзывает она меня к себе и молвит: "Паха, погляди, там "пончик" идёт!"; когда я ответил: "Какой ещё тампончик?", я явно не подозревал, что речь шла о подростке весьма пухлого телосложения. И вот вы представьте, какого было моё эмоциональное состояние в секунды наблюдения истекающего кровью бедняги, с тампонами в носу, да вспоминая вышесказанное. Но, необходимо было работать дальше.
Кассовый аппарат так интересно выглядел, вернее имел очень необычную инженерную конструкцию, место для складывания купюр находилось непосредственно в рабочем столе, а крышка денежного отсека открывалась, постоянно проносясь мимо моего лица, на весьма нескромную высоту. В общем, когда мне в очередной раз захотелось чихнуть, та самая кассовая крышка была открыта. И я с огромными толком, чувством и расстановкой чихнул от всей души: с запрокидыванием головы назад перед действом, набрав полую грудную клетку воздуха, с резким сокращением диафрагмы и мощнейшим кивком головой вперёд; бью лбом по крышке денежного отсека, и она захлопывается. После того, как я поднял своё лицо, я услышал в свой адрес: "Будьте здоровы!" - откуда-то снизу, из-за кассовой ленты с пола, где уже в эти минуты находилась толпа и дико смеялась...
Шуршит...
Почти четверть века назад отдыхал я в загородных имениях своих двоюродных деда и бабушки, к слову, я им прихожусь - внучатым племянником, на пару с троюродной сестрой. Дед к тому времени уже начал сдавать под гнётом сахарного диабета: передвигался медленно, говорил и реагировал на окружающих не быстро; зато он был весьма смышлён, находчив и задорен. Днём с сестрой мы балдели на берегу псевдоморя, вечерами дед и баба любили катать в карты, излюбленной игрой была "тысяча", как сейчас помню, я тогда только начинал познавать сию "науку" - мудрой хитрости, расчётливой тактики и безумной стратегии, что не особо естественно для одиннадцатилетнего мальчишки.
В общем, ни уроками деда по игре в карты запомнились мне эти несколько недель, и даже ни тот момент, когда я уснул однажды на берегу, да пролежал около трёх часов под палящим солнцем. Как результат - спина обгорела так, что была похожа на поджаренную корочку индейки. Запомнились мне мои ночные походы в сельский гальюн. Схема похода проста донельзя. Встаёшь с кровати, которая находится в небольшой комнате на первом этаже, ступаешь, значит, за дверь и попадаешь в немалое пространство, где справа имеется что-то вроде гостиной, а слева - кухня-столовая. Ну, а вперёд лежит путь к прихожей в дом и выходом за пределы строения. Дальнейшая дорога вряд ли интересна, да и к делу она не относится. Почти с первых ночей я стал ловить себя на мысли, что мне чудятся некие шуршания. Они были настолько отчётливыми, что, доносясь с кухни, я слышал их будучи в своей кровати. А по утрам, когда бабушка порой не может что-либо найти, то ссылается на некого домового.
Ночь. И будит меня неистовое желание по малой нужде. Прохожу мимо кухни и слышу: шуршит... Что или кто и где - непонятно! Темно. И как всегда, я откладываю расследование на потом, точнее на "через пару минут", ну вы понимаете, ведь желание "не расплескать" очень уж велико. Возвращаюсь из комнаты для "раздумья", включаю свет на кампусе, ищу. Ищу, заглядываю всюду, но поиски объекта шуршания тщетны. Подумать!? Какой там подумать - полночь на дворе. Несмотря на последние многочисленные телодвижения, мозг управляет мной на автопилоте. И, конечно же, иду спать. Поутру я снова делюсь своими соображениями о ночных приключениях с родными, но все как один лишь помотали головой, мол, ничего не знают, а бабуля вновь сетует на мелкого "дядьку" с бородой.
Очередная ночь, просыпаюсь. Слышу, как за дверью, на кухне, опять шуршит. Естественно страшно, но дико интересно! Помимо моего обычного ночного желания, сегодня добавилась ещё и жажда. Вот оно, сейчас пойду, включу свет, не смогу же я налить себе воды в потёмках, да поймаю того, кто шуршит! Клацаю выключатель, лампочка загорается, на кухне никого, только одинокий круглый стол, стоящий посредине. И тихо, так украдкой, с тревожной осторожностью доносится шуршание, где-то из-под стола. Обхожу на цыпочках я этот стол, а там на полу, как ребёнок с лицом младенца, сидит на причинном месте дед, и исподтишка сжимает в кулаках обёртки от конфет. "Деда, ты чего? Тебе же нельзя сладкое, диабет всё таки!" - шёпотом спрашиваю я его. А он жестом попросил помочь меня ему подняться, тяжело вздохнул и промолвил: "А я вот всё думаю, когда же ты меня словишь за этим делом? Частенько по ночам пробегаешь мимо, и пока ты не вернёшься, я ползу, спеша в кровать...".
Наутро бабушка обнаружила весомую недостачу шоколадных изделий в самом дальнем ящике, весящем на стене. "Как же дед смог туда дотянуться?" - не укладывалось у меня в голове. На бабулин вопрос: "Чья это работа?" Дедушка ущипнул супругу и ехидно произнёс, что это он всё съел. Но баба ему не поверила, думая, что он не знал где они лежали, что вряд ли бы достал их в силу малоактивной трудоспособности, да и вообще ему их нельзя. "Бабуль, наверно это домовой!?" - добавил я. И все дружно посмеялись, но каждый подумал о своём...