– Часть команды, часть корабля, – он вынул клинок из маленького тельца и разразился омерзительным смехом, более похожим на лай гиены.
Маккусу было не в первой убивать. Мужчины, женщины, старики. И дети. Их он особенно любил. Маленькие отродья, что от страха мочили собственные штаны или визжали как свиньи перед убоем. Да, детей убивать особенно сладко.
И этот мелкий человеческий выродок не стал исключением.
А как ещё развлекать себя, если на землю ты можешь сойти раз в десять лет? Если ты ещё и обречён на вечное служение морю и Джонсу?
Правильно. Убивать.
Медленно и мучительно. Издеваясь над своей жертвой. Наслаждаться криками и мольбами. Дать надежду на милость и тут же убить. И смотреть в глаза, пока клинок пронзает плоть. Видеть, как эти глаза тускнеют и последнее, что в них увидишь – боль и страх.
Именно это питало всех их. Именно это питало Маккуса.
Маккус любовно погладил перепачканное в детской крови лезвие своего клинка и сунул его за пояс. Он отлично порезвился в этом селении. Но нужно возвращаться к капитану. Негоже старпому опаздывать. Маккус уже выходил за пределы деревни, когда его грудь пронзила шпага. Он взревел. Не от боли, ее старпом не чувствовал уже очень давно.
От наглости. Кто посмел вообще на него напасть?! Ведь они перебил всю деревню.
Резко развернувшись, Маккус увидел перед собой юную девушку. Она была вся в крови. Из глубоких порезов и ран сочилась, а местами уже запеклась, кровь. Она еле стояла на ногах, но при этом, в другой руке сжимала молоток.
Она готова была умереть, но забрать старпома с собой в могилу.
Маккус был ошарашен. Вот уже многие годы не встречал он сопротивления. Убивал, мучил, истязал. Упивался болью и криками. И никто не пытался защититься от него. А сейчас его соперником оказалось тощее рыжее недоразумение, что даже до плеча ему не доставало!
Старпом рассмеялся.
И тут же отпрянул, потому что, в него полетел молоток.
– Э, нет, пигалица! Не поможет! – с этими словами Маккус перехватил ладонь девушки и круто завернул ее руку за спину, притянув лицом к себе.
– Морская тварь! Склизкий ублюдок! – девушка не подбирала слов.
А старпом застыл, словно громом поражённый.
Давным-давно, когда он только попал на службу к Дейви Джонсу, в свой первый выход на сушу, Маккус пришел к одной ведьме. Он хотел узнать, как можно освободиться от службы на Летучем Голландце. Ему совсем не хотелось провести вечность на гнилом судне. Хотел обрести свой шанс на спасение.
Поход к ведьме был его ошибкой.
И вот теперь, глядя в глаза девушки, старпом испугался. Он знал, что должен сделать. Но страх взял свое. Как в тумане он достал нож и резко провел им по горлу девушки. Отбросил ее от себя и, не оборачиваясь, кинулся прочь.
Той ночью Маккус нёс вахту. Он стоял у борта корабля и перед его внутренним взором раз за разом проносились события прошлого, причудливо смешиваясь с тем, что произошло днём.
Ведьма прожгла ладонь Маккуса насквозь раскаленным прутом. Через эту дыру она смотрела в его глаза. И пела.
Сквозь мрак и кровь,
Сквозь страх и боль,
Будешь одинок.
Тьма моря поглотит.
Ангела отыщи,
Золотые глаза вернут тебе дом.
Выбор будет сделан,
Выбор был предрешён.
Ангел обязан прийти,
Кровь обагрит снова руки твои.
Свободу получишь,
Коль дом свой найдешь...
Последние строчки ведьма шептала так тихо, что их было почти не разобрать. И со временем они, как и все пророчество, просто выветрились из памяти. Тогда Маккус смог лишь понять, что ему придется делать выбор. А ведьма не стала ничего объяснять.
Но увидев глаза пигалицы, старпом все понял. Он так и не вспомнил последние строки, но решил, что лучше не рисковать. Взглянув на горизонт, Маккус увидел, как нежно-розовый цвет неба перетекает в золотой.
Глаза девушки были цвета расплавленного золота.
***
Десять лет спустя.
Рассвет.
Маккус любил смотреть на восход солнца. Его мрачная и истерзанная собственной болью душа в эти минуты находила краткое исцеление. И сожаление о содеянном начинало неотвратимо мучить его. Да, он чудовище. Как внешне, так и внутри.
Но он все ещё помнил, какого это – быть человеком.
Несмотря на то, что с каждым восходом десятилетия ему было все сложнее. Часть команды, часть корабля. И никуда от этого не деться.
Сойдя на сушу, Маккус какое-то время просто сидел на берегу. Перебирал теплый песок. И когда острое лезвие сабли мягко, но твердо коснулось его шеи, вспомнил:
Себя не спасёшь!
Свободу ей дашь.
И море укроет все тайны твои.
Но от золота глаз невозможно уйти.
Сглотнув, Маккус скосил глаза назад, благо голова акулы-молота позволяла ему это. Ага, он так и знал.
– Только дернись, мразь! – пигалица таки выжила. Удивительно. Значит, судьбу он так и не обманул.
– Дорогуша, не боишься порезаться? Оружие даме не к лицу, – старпом резко ударил девушку локтем в живот и вывернувшись, выхватил клинок из ее рук. – Особенно, когда дама не умеет с ним обращаться.
Девушка с ненавистью смотрела на Маккуса. Он видел вызов и страх в ее золотых глазах. И шрам на шее. Тонкий, едва розовый.
Судьба, значит.
Маккус понял это ещё тогда, десять лет назад. Осталось лишь добить ее. И не искать спасения. Для него его нет.
– Что, красотка, думала, раз я без оружия, так и беспомощен? – старпом коснулся остриём клинка шрама на горле девушки.
– Ты убил всю мою семью! И я бы с удовольствием уничтожила тебя! – Клара выплюнула эти слова с ненавистью и болью. – Но мне нужна твоя помощь.
– Помощь? Детка, ты ничего не перепутала? Я тебя сейчас убью, а ты хочешь помощи? Могу лишь сделать все быстро, – Маккус озадаченно смотрел на девушку. Ненормальная, однозначно.
– Просто поверь, у меня есть, что тебе предложить, – девушка осторожно убрала лезвие от своего горла и поднялась на ноги. – Отведи меня к Дикой Веке.
Тогда, десять лет назад, Клару спасло от смерти лишь то, что в их деревню приехал какой-то вельможа. Он приютил ее у себя и обеспечил всем необходимым. Когда раны начали заживать, а девушка перестала метаться в горячке, в которой провела почти неделю, то вельможа, Август, попытался выяснить, что произошло с ней и селением.
Клара не сказала. Соврала, что ничего не помнила. Она хотела найти этого ублюдка сама. И сама хотела убить это чудовище с головой акулы-молота.
Месть. Это слово вело ее долгих десять лет. Месть за семью, за брата, за себя. За годы кошмаров, боли и тоски от одиночества.
В поисках чудовища, Клара объездила не один город и плавала не в одном море. А потом попала к Дикой Веке. Ведьма нашла спящую в шалаше девушку и привела в свою хижину. Клара пробыла у нее четыре дня, а на пятый Века сама дала ей деньги и карту.
И предсказание.
Ведьма срезала прядь волос девушки и подожгла ее в пиале с разными травами. Пока они горели, Века пела. Клара запомнила все до последней буквы.
Брата вернёшь,
Коль свободу найдешь.
Золото глаз не утаишь.
Море утихнет,
Море все спишет.
Акула в пристанище,
Покой обретёшь.
Себя ты спасёшь.
Душу в заклание,
Море прими.
Золото – дар,
Его береги.
Века дала Кларе надежду. Шанс на обретение семьи. Только для этого девушке придется объединиться с тем, кого она больше всего ненавидела. Кого мечтала убивать долго и мучительно.
– Ну что, дорогуша, готова? Учти, у меня ровно сутки, – старпом накинул кожаную сумку на плечо, накрыл жуткую голову капюшоном плаща и внимательно посмотрел на девушку.
– Да помню я, – огрызнулась Кларисса. – Греби давай.
Маккус налег на весла и легкая тростниковая лодка плавно отчалила от берега Тайной Меки. Кто и почему назвал так величественно узкую и длинную лесную реку - загадка. Но местность здесь действительно напоминала таинственное место: туман стелился вдоль берегов с обеих сторон и полностью скрывал все, что было впереди от носа лодки на несколько метров. Не слышно было щебета птиц или хруста веток, что ломаются под ногами животных или рыбаков. Лишь солнце слепило двоих путников, да ветер слегка обдувал разгоряченные лица.
Клара сидела почти на самой корме лодки. Девушка не могла разобраться в себе. Столько лет она искала это чудовище с одной лишь целью - убить. А теперь, она уже не могла так просто это сделать. Внутренний голос просил ее не марать свою душу местью и кровью. И это приводило девушку в смятение.
Маккус с насмешкой смотрел за ее подрагивающими руками. И одновременно обдумывал слова этой пигалицы. Возможно, она действительно права. Тогда, Маккус поможет ей. Или убьет ее. Но отчего-то, старпом уже не мог быть уверен, что сможет сделать это так же легко, как десять лет назад.
Солнце клонилось к горизонту и окрашивало все вокруг в красно-золотые тона. Время покажет.
К закату они достигли устья реки. Дальше, за поворотом, начиналось бескрайнее море. Причалив к берегу, старпом и Кларисса направились к хижине, что спряталась под ветвями старой ивы.
– Я давно жду вас, – дребезжащий старческий голос раздался из темноты слева от хижины. Клара вздрогнула, но Маккус задвинул ее за спину.
– Покажись, Века! Не играй с нами, – голос старпома звучал тихо, но уверено.
Из темноты к ним навстречу шагнула высокая и очень худая старая женщина. Лицо ее было похоже на земли пустыни, такое же сухое и исчерченное морщинами. Длинные, все ещё черные как смоль, волосы были собраны в косу, а на голове аккуратно лежал венок из прутьев и мелких стекляшек, которые море шлифует и выносит на берег. Абсолютно белые, без зрачков, слепые глаза смотрели точно на прибывших и казалось, что они видят самую суть их душ. Тонкие, жилистые, все в морщинах руки сжимали толстую крепкую трость перед собой. И ярко-красное платье обтягивало костлявую, но довольно крепкую фигуру.
Такой предстала перед Клариссой и Маккусом Дикая Века.
– То, за чем вы пришли сюда, вы здесь не найдете, – голос ведьмы неожиданно твердо пророкотал. – Ваши предсказания ведут вас в море. Только там вы найдете свои ответы. Только там вы получите то, что ищете. Ты, – Века обратилась к Маккусу. – Все, что тебе нужно, лежит в том свертке, что я дала тебе тогда. Ну а ты, – ведьма обратилась к девушке. – Держи. Когда ты сделаешь выбор, просто подожги и кинь в его в море, – Века протянула Клариссе свёрнутый в трубку пергамент. – А теперь ступайте. И никогда больше не приходите сюда, – с этими словами, Дикая Века скрылась в темноте леса.
– Ты и правда хочешь этого? – Маккус взглянул на девушку. Где-то внутри него теплилась надежда, что она откажется. Что-то переворачивалось внутри жестокого убийцы при одном лишь взгляде в золотые глаза этой пигалицы.
– У меня нет выбора. Как и у тебя, – Клара с болью взглянула на старпома и направилась к лодке. Маккус отправился было за ней следом, но запнулся. Он понял, что было не так.
Во взгляде Клариссы больше не было ненависти. Лишь боль и обречённость.
Старпом понял. Она сделала выбор.
В молчании они вышли в море и встали примерно в двух милях от берега. Полная луна серебрила рыжие волосы Клары и скрадывала жуткий облик Маккуса. Море было тихим и спокойным. Оно отражало звёзды и красивыми белыми полосами показывало отражение луны.
– Пора начинать, – голос Клары внезапно задрожал. – У тебя не так много времени.
– Знаю, дорогуша. Держи, – Маккус протянул ей свёрток. – Только, ради Дьявола, сделай все быстро.
Кларисса кивнула и тихо произнесла заклинание.
Мгновение все было тихо. Затем, недалеко от лодки возникла небольшая воронка и на поверхность воды всплыло тело ребенка. Оно подплыло к лодке и Маккус затащил его в нее. Несмотря на то, что тело малыша достали из воды, он был абсолютно сухим. И выглядел так, будто бы просто спит.
– Конор! – Кларисса прижала к себе тельце брата и всхлипнула. – Малыш мой!
– Клара… - Маккус запнулся. – Прости меня. Я так долго искал избавления от своего проклятия, что в итоге сам стал монстром. Я нашел свое утешение в боли и ярости. Я не заслуживаю прощения. Но я молю тебя – освободи меня. Ведь сам я не смогу это сделать.
Девушка смотрела на Маккуса и в ее душе шевельнулось сочувствие и понимание. Она и сама за эти десять лет совершила не мало плохого. Не убивала конечно, но воровала. Особенно, когда не хватало на еду или дорогу. Она как никто другой знала, какой зверь просыпается внутри от одиночества и безысходности.
Забрезжил рассвет. Маккус мягко коснулся ладонью плеча девушки и улыбнулся. Впервые за долгое-долгое время он сделал это искренне и свободно. Кларисса кивнула и развернула свёрток. На ее ладони лежал клинок. Размером не длиннее двух ладоней. С отломанным кончиком.
Маккус замер. Это был его клинок. Его отец был кузнецом и выковал для любимого сына настоящий клинок, чтобы мальчик мог постигать науку оружейника.
Старпом повернул голову к горизонту и в его глазах заблестели слезы. Отец. Как давно это было. И как же сильно хочется домой.
Кларисса коснулась ладонью груди Маккуса и тот, не отрывая взгляда от золотящегося неба едва уловимо кивнул.
Пора.
В момент, когда небо окрасилось в золото, Кларисса резким движением воткнула клинок в сердце Маккуса. Старпом дернулся и повернувшись к девушке, улыбнулся.
И это была улыбка красивого молодого мужчины.
В момент, когда клинок, что знал Маккуса до проклятия, пронзил его сердце, все зло, что он сотворил – развеялось. И проклятие пало.
Первый луч солнца упал на мужчину и Маккус упал в воду, уйдя ко дну. Море сомкнуло свои воды над ним и он наконец-то обрел покой.
– Кларисса, – девушка даже не сразу поняла, что ее зовёт тихий голос. – Сестрёнка.
Клара вытерла одинокую слезинку с щеки и крепко обняла брата. Все вернулось на круги своя.
Акула нашла покой.
Ангел вернулся домой.
Золота глаз не спасет.
Выбор он сделал.
Она все приняла.
Море спокойно.
Так будет всегда.
Дикая Века перетирала тонкими пальцами травы и тихо напевала себе под нос.
Золото рассвета освещало ее хижину. С моря доносился лёгкий запах сожжённой бумаги.
