Режущий ухо термин "Мародер" отнюдь не изобретение автора этого текста ради чего-бы-то ни было.
Фраза "тов. Жуков, злоупотребляя своим служебным положением, встал на путь мародерства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей" зафиксирована в постановлении политбюро ЦК ВКП(б) «о т. Жукове Г.К. Маршале Советского Союза».
Вот этого политбюро.
Некто Алекс Громов в книге «Жуков: от легенды к реальности» писал.
«Старшая дочь маршала Эра Георгиевна, говоря о причинах гонений, постигших ее отца, утверждала, что Сталин после войны начал видеть в Жукове и его соратниках не просто соперников, способных покуситься на его власть, но и свидетелей его ошибок и слабостей».
«Его снятию с должности Главкома Сухопутных войск предшествовало еще и нашумевшее «трофейное дело». Жукова обвиняли в том, что он эшелонами вывозил из Германии для личного пользования мебель, часы, произведения искусств, километры ткани, которые я лично ни у нас дома, ни на даче никогда не видела».
Возможно, что дочь Жукова, действительно, чего-то не видела, но не знать, что обвинения в адрес ее отца отнюдь не голословны, конечно, не могла.
В основу известного «трофейного дела» легла записка министра обороны, который не мог не чувствовать конкуренции со стороны маршала, Булганина.
Товарищу Сталину.
В Ягодинской таможне (вблизи г. Ковеля) задержано 7 вагонов, в которых находилось 85 ящиков с мебелью. При проверке документации выяснилось, что мебель принадлежит маршалу Жукову.
Булганин.
23 августа 1946 г.
Алекс Громов. «Жуков: от легенды к реальности».
По словам дочери маршала, чекисты конфисковали у нее фотоаппарат, подаренный отцом, а у младшей сестренки – куклу с закрывающимися глазами. Сгинула бесследно и антикварная брошь, преподнесенная однажды певицей Руслановой Александре Диевне. «Она сказала, что генералов правительство наградило орденами и званиями, а вот для их жен награды не учреждены. А жены ждали, любили, поддерживали. И вынув из сумочки бриллиантовую брошь, произнесла, что хочет наградить жену маршала Жукова Александру Диевну за терпение, верность и преданность». Причем брошь была не просто старинная и дорогая – Русланова рассказывала, что эту драгоценность носила Наталья Гончарова. И приобрести брошь певица сумела лишь тогда, когда рассказала предыдущим владельцам, что намерена подарить ее супруге Георгия Константиновича».
Стоит ли говорить, что речь идет о той самой обласканной властью и любимой в народе Руслановой, которая стала фигуранткой «постановления политбюро ЦК ВКП(б) «О незаконном награждении тт. Жуковым и Телегиным артистки Руслановой и других орденами и медалями советского союза».
«ЦК ВКП(б) установил, что тт. Жуков и Телегин, будучи первый Главнокомандующим группы советских оккупационных войск в Германии, а второй — членом Военного Совета этой же группы войск, своим приказом от 24 августа 1945 года № 109/н наградили орденом Отечественной войны первой степени артистку Русланову и приказом от 10 сентября 1945 г. № 94/н разными орденами и медалями группу артистов в количестве 27 чел[овек]. Как Русланова, так и другие награжденные артисты не имеют никакого отношения к армии. Тем самым тт. Жуков и Телегин допустили преступное нарушение Указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 мая 1943 г. «Об ответственности за незаконное награждение орденами и медалями СССР», караемое, согласно Указу, тюремным заключением сроком от 6 месяцев до 2 лет.
Для того, чтобы скрыть противозаконное награждение Руслановой, в приказе от 24 августа были придуманы мотивы награждения Руслановой якобы «за активную личную помощь в деле вооружения Красной Армии новейшими техническими средствами», что представляет из себя явную фальсификацию».
Награждение Жуковым Руслановой и артистов ее коллектива орденами и медалями было «шубой с барского плеча».
«Сама обстановка награждения Руслановой и вручение ей ордена в присутствии войск во время парада частей 2-го гв[ардейского] кав[алерийского] корпуса представляла постыдное зрелище, и еще более усугубляет вину тт. Жукова и Телегина». – Говорилось в постановлении.
Тем не менее, справедливости ради, следует сказать. Фраза «мотивы награждения Руслановой якобы «за активную личную помощь в деле вооружения Красной Армии новейшими техническими средствами», что представляет из себя явную фальсификацию» - сама является грубым и беспардонным искажением действительности.
Как свидетельствует Маргарита Крюкова, Лидия Русланова в 1942 году на свои собственные средства, заработанные во время предвоенных гастролей, приобрела две батареи Катюш, которые были отправлены на Первый Белорусский фронт в корпус, которым командовал генерал-майором Владимиром Крюковым, соратник Георгия Жукова, который незадолго до этого стал её мужем.
Это, кстати, подтверждается и материалами следствия.
— Теперь, может быть, скажете правду, за что Жуков наградил вас орденом? - Спросил певицу следователь.
— Я точно не знаю. Насколько мне помнится, за культурное обслуживание воинских частей и за то, что на мои деньги были построены две батареи «катюш».
— Во время войны многие отчисляли средства на вооружение Красной Армии, однако орденами их за это не награждали.
— Это верно. Справедливости ради должна сказать, что если бы я не была женой Крюкова и не была лично знакома с Жуковым, то вряд ли меня бы наградили орденом. А получила я его во время празднования годовщины со дня организации корпуса, которым командовал мой муж: меня пригласили на трибуну и объявили, что по приказу Жукова я награждена орденом Отечественной войны 1-й степени.
— Почему ваше награждение было приурочено к годовщине со дня организации корпуса?
— Как я поняла со слов Крюкова, решение наградить меня у Жукова возникло неожиданно. Когда маршал увидел проходившую мимо трибуны батарею «катюш», построенную на мои средства, он спросил, награждена ли я каким-нибудь орденом. Когда ему ответили, что я никаких наград не имею, Жуков распорядился меня наградить. Здесь же был отпечатан приказ — и я получила орден. Откровенно говоря, мне было как-то неловко, что я получила орден не обычным порядком, а как-то по-семейному.
Кроме этого Русланова на допросе показала, что ее муж Герой Советского Союза генерал-лейтенант Крюков вывез из Германии вагон с имуществом.
Кроме "Катюш" у Лидии Руслановой были и другие выдающиеся заслуги перед Родиной и поступки, вызывающие чувство благоговейного восхищения ею, но были и потрясающие воображение грехи, которые вызовут в Вас чувство брезгливого презрения.
Если Вам детали этой истории неизвестны, оставайтесь на канале. Не пожалеете.
Муж Руслановой признал и вагон с имуществом, и то, что посещал притон «Веселая канарейка», и то, что при своем госпитале содержал самый настоящий бордель, а девушек награждал боевыми наградами, и то, что превратился в мародера и грабителя — в дом тащил все, от мехов, тканей и ковров до зубных щеток, унитазов и водопроводных кранов. Ордена, в том числе и Золотую звезду Героя, получил по личному указанию Жукова.
И это, судя по всему, была правда. Более подробно о "Веселой канарейке" я расскажу в другой раз. Оставайтесь на канале.
Кроме того, старый друг и сослуживец Жукова Крюков на следствии показал, что
«Жуков не раз называл себя спасителем Родины. Он говорил, что Родина ему обязана всем, а не он ей. В своем зазнайстве он дошел до того, что стал противопоставлять себя Верховному Главнокомандующему, бесстыдно заявляя, что заслуга в разгроме немцев принадлежит только ему, Жукову. И к разгрому немцев под Москвой Верховный не имеет никакого отношения, поручив все ему, Жукову. Это он рассказал и Погодину, который писал пьесу о разгроме немцев под Москвой. К тому же Жуков всегда относился враждебно к политаппарату и партии».
«Все мы старались перещеголять друг друга, на все лады восхваляя Жукова, называя его новым Суворовым, Кутузовым, — и Жуков принимал это как должное. Но особенно ему нравилось то, что Русланова прилюдно стала называть его “Георгием Победоносцем”. Надо сказать, что он не забывал нас поощрять».
Не буду отрицать, что постоянное подчеркивание его особых заслуг раздражало даже самых верных друзей. - Сказала Русланова следователю, назойливо склоняющего её дать хоть какой-то компромат на Жукова. - Однажды не сдержался и Крюков. «Если послушать Жукова, то выходит, что только он один воевал, а все остальные ему аплодировали»,—раздраженно сказал он после одного парадного ужина.
"Каким там честным! - Парировал Крюков вопрос следователя: Как все эти вещи попали к вам? Может быть, они были приобретены честным путем? - Ясно же, что я превратился в мародера и грабителя. Когда наши войска вошли на территорию Германии, я стал заниматься грабежом, присваивая не только то, что было на всевозможных складах, но и обирая дома, покинутые бежавшими жителями: брал все, что попадало под руку. Однажды части моего корпуса захватили склад дорогих ковров. Кое-что я взял лично себе, кое-что распределил среди командиров корпуса и совсем немногое сдал государству. Кроме того, старясь обезопасить себя и заручиться поддержкой на случай, если мое мародерство станет известно, много ковров, сервизов и отрезов тканей я посылал вышестоящим начальникам, в том числе и маршалу Жукову, его адъютанту генералу Варенникову и другим. Много вещей я скупал за бесценок, разъезжая по Германии со своей женой Руслановой.
Вещей стало так много, что они не могли поместиться на двух наших квартирах, поэтому часть вещей пришлось хранить на даче Руслановой в Подушкино. Кроме того, я вывез из Германии четыре автомашины: «опель-адмирал», «ауди» и два «хорьха».
— Зачем же столько автомашин? Ведь вас же возили на служебной.
— А я сдавал их в аренду. Тот же «опель-адмирал» сдавал за хорошие деньги скорняку своей жены по фамилии Каб. Немалые деньги принесли и ковры — 30 штук я сдал в комиссионку.
Алекс Громов в книге «Жуков: от легенды к реальности» рассуждает.
Тема трофеев в те времена была весьма обширной – почти каждый, кто закончил войну в Европе, тем более в Германии, что-нибудь да привез домой. Достаточно вспомнить такого мастера по запечатлению атмосферы времени, как Владимир Высоцкий с его «Балладой о детстве», написанной явно по впечатлениям детства собственного (в 1945 году Владимиру Семеновичу шел восьмой год):
У тети Зины кофточка с драконами да змеями -
То у Попова Вовчика отец пришел с трофеями.
Трофейная Япония, трофейная Германия:
Пришла страна Лимония – сплошная Чемодания.
А трофейные кинофильмы, не только немецкие, но и американские, которые вполне официально демонстрировались в государственных кинотеатрах!.. Так что сама по себе добыча трофеев не особо и осуждалась общественным мнением, хотя власти, конечно, стремились не допустить обширного мародерства. Другой вопрос, что у военачальников в этом деле были совсем другие возможности, нежели у рядового солдатика или даже офицера, привозившего жене в подарок кофточку, побрякушку или пару туфель.
Кроме Жукова и семейства Крюковых-Руслановых в поле зрения следственных органов попал и генерал-лейтенант Вадис, в 1945 году - начальник Управления контрразведки СМЕРШ Группы советских оккупационных войск в Германии.
Эпизод с его с его участием я использовал при написании романа «Апокриф».
Второй заинтересовавший Рябоконя контакт Козловского территориально располагался в Ярославле и оказался историком спецслужб – Попогревским Юрием Васильевичем. Антон посетил его за месяц до своей гибели.
В поле его исследовательских приоритетов попала фигура дедушки Антона – того самого, Василия Дмитриевича, сумевшего скрыть свое происхождение и поступившего на службу в НКВД, о котором Валерий впервые услышал от Вятского краеведа.
Юрий Васильевич наткнулся на него, когда собирал сведенья о методах дознания в ходе Сталинских репрессий.
- Большая часть материалов, описывающих применение пыток в процессе следственных действий, исходила из показаний бывших репрессированных. – Рассказывал историк Рябоконю при личной встрече. - Таких воспоминаний было задокументировано большое количество, настолько большое, что это не оставляло пространства для сомнений в том, что пытки и подтасовки фактов были скорее правилом, чем исключением из него и применялись практически повсеместно. Но поскольку информация исходила от самих репрессированных, каждое такое свидетельство по отдельности имело прорехи в части его достоверности. Скептики могли обвинить источник в том, что он выдумал про пытки из желания оправдать ими свое поведение после ареста. Не тайна, что многие, да что многие? большинство, давали показания, оговаривая друзей, знакомых в злонамеренных противоправных действиях.
Я чуть было геморрой не заработал, днями просиживая в архиве в поисках альтернативных источников информации о зверствах НКВДешников. И нашел. Нашел показания бывшего чекиста, одним из персонажей которых и оказался Василий Козловский.
Юрий Васильевич, воспользовавшись помощью ноутбука, в целях экономии времени зачитал Рябоконю несколько наиболее ярких отрывков из обнаруженного в архиве свидетельства.
«…Кроме этого Власов, Козловский, Овчинников, Воробьев и др. применяли фашистские методы допроса и убивали в кабинетах путем физического насилия тех, кто упорно не подписывал протоколы, заготовленные ранее Овчинниковым и Власовым. Одному «обвиняемому», фамилии сейчас не помню, Власов, Козловский, Овчинников в кабинете у Власова сломали железным крюком нос и выкололи глаза, после свалили его под полом в это помещение. Двух граждан, фамилии тоже не помню, Козловский, Воробьев и Антипов убили в помещении ЗАГСа и закрыли его под полом в этом помещении, причем убивали этих лиц железным молотом в голову, окна помещения были заставлены досками и одеждой….
Кроме этого в один вечер, по договоренности с Власовым, Козловский дает свое распоряжение в помещении РО НКВД в течение всей ночи никому не входить из рядового состава и после этого Власов и Козловский собрали совещание и сказали, что по указанию ЦК ВКП (б) мы должны убить около 70 человек, причем бить их будем холодным оружием. После всех этих разговоров Воробьев, Овчинников и Емин достали из шкафа топор, железный молот и сказали – вот чем будем убивать сегодня человек 30. Будем рубить головы и крохи мяса закапывать в могилы, подготовленные сторожем кладбища, который очевидец этого дела. Приводили из тюрьмы по 15-20 человек, вязали им в помещении ЗАГСа руки, ложили в сани, я сверху валили одеяла и садились сами. По приезду на могилу Емин, Антипов и другие брали по одному из саней и подносили его туловище на плаху, а Воробьев и Козловский рубили топором, а после куски этого мяса бросали в могилу и вот таким образом они в течение 3-х суток уничтожили большое количество человек…
Особенно издевались Воробьев и Козловский, а после выпивки Козловский выступал в сильном самоопьянении и говорил в присутствии своей жены, что «молодцы» мы с Воробьевым, не имея практики, рубили человеческое тело как репу».
Закончив чтение, историк поднял глаза на Валерия, совершенно уверенный в том, что ошеломил слушателя, обрушив на него столь подробные свидетельства ужасающей человеческой жестокости. В ответ Рябоконь состроил соответствующую гримасу, в которой можно было прочесть и то, что он чрезвычайно поражен услышанным, и то, что выражает уважение к проделанной историком работе. Гримаса, по-видимому, удалась на славу, потому что стала причиной самодовольной улыбки на лице Юрия Васильевича, которую тот не сразу смог погасить.
Впоследствии историк начал целенаправленно собирать информацию о персонажах этого триллера. Непосредственно о Козловском из других найденных в архиве источников удалось узнать, что он засветился еще в одной довольно интересной истории, которая по своему жанру была уже не триллером, а, скорее, детективом.
Не все строения бывшего фашистского концлагеря использовались в послевоенное время советскими властями для содержания интернированных граждан. Весь комплекс зданий находился в ведении коменданта советского спецлагеря, которым и являлся Василий Дмитриевич Козловский. Некоторые постройки и часть внутренней территории лагеря эксплуатировалась как склад трофейного имущества. На открытых площадках складировалась различная техника от танков до легковых автомобилей и мотоциклов, какие-то станки и другое производственное оборудование; в закрытых охраняемых помещениях – боеприпасы, продовольствие и другое ценное имущество. Мебель, предметы интерьера, ювелирные изделия и предметы искусства тоже входили в число трофеев. Охрана и учет имущества были возложены на коменданта, который также являлся председателем трофейного комитета – специального коллегиального органа.
Но, как известно, поговорка: «Кто что охраняет, тот то и имеет» родилась не на пустом месте. На основе найденных в архиве источников, можно сделать вывод, что часть наиболее ценных «объектов хранения» пропала. Однако выяснилось это далеко не сразу.
Первые сведенья об этом появились только в 1952 г. Тогда заместитель МГБ УССР Вадис был исключен из партии за то, что не обеспечил мер по ликвидации оуновского подполья, неумеренное пьянство и излишнюю любовь к трофеям. Этому предшествовало следствие, в ходе которого было установлено, что Вадис в бытность начальником управления контрразведки 1-го Белорусского фронта, создал при управлении «нелегальный склад трофейного имущества». Он делал подарки заместителям начальника УКР «СМЕРШ» Селиванову и Вардию, а также другим высокопоставленным чекистам. Из Германии впоследствии Вадис, непосредственный начальник Козловского, по данным следствия, отправлял ценное имущество служебным самолетом. Следствие доказало эпизоды с вывозом в Москву вагона мебели, легкового автомобиля, мехов и прочего имущества. Кроме всего прочего в материалах дела содержался довольно внушительный список предметов искусства, предположительно похищенный со складов хранения трофеев в Бухенвальде.
Фигурантом этого дела был и дедушка Антона, к тому моменту считавшийся погибшим при невыясненных обстоятельствах».
Описанные в первой части фрагмента эпизод применения пыток и убийства 70 человек является достоверным. Изменены только фамилии его участников.
Приговором Военной коллегии Верховного суда СССР генералу Телегину было вменено то, что он «…в 1944–1946 гг. расхищал и присваивал в крупных размерах трофейные ценности и имущество, подлежащие сдаче государству, которые он из-за границы вывез в Москву… При обыске у Телегина изъято 16 кг изделий из серебра, около 250 отрезов шерстяных и шелковых тканей, 18 охотничьих ружей, много ценных антикварных изделий из фарфора и фаянса, меха, гобелены — работы французских и фламандских мастеров XVII и XVIII веков, картины и другие дорогостоящие вещи…».
Знаю, что позже у Абакумова, который и рулил «трофейным делом» Жукова был при аресте конфискован «Хорьх», ранее принадлежащий Герингу, который, кстати, уже после перестройки всплыл на аукционе в одной из прибалтийских республик.
В интернете присутствует и еще один эпизод на трофейную тему, сильно смахивающий на анекдот, который с завидной регулярностью дублируется просталински настроенными авторами в качестве достоверного события, подтверждающего тезис о высоких морально-нравственных качествах «вождя».
«Сталин собрал крупных военачальников и сказал:
– Мне стало известно, что некоторые генералы и маршалы нажились на войне, которая была трагедией для народа.
Сказал и ушел. Генерал (будущий маршал) Василий Чуйков к утру вывез из своей квартиры не только все ценности и мебель, привезенные из Германии, но и вообще все, оставшись буквально в пустой квартире».
Так или иначе, но совокупность всех эпизодов дает, пожалуй, основание предположить, что вагоны с трофеями Жукова не были явлением уникальным.
Здесь, видимо, сработало практикуемое властями всех мастей правило "Друзьям - все, врагу - закон".
Такое предположение неминуемо влечет за собой и другое, что трофейное дело Жукова было не причиной его первой опалы, а всего лишь поводом к ней.
Собственно говоря, это подтверждается самим Жуковым, который 27 февраля 1947 г. писал Сталину.
Товарищ Сталин, я еще раз со всей чистосердечностью докладываю Вам о своих ошибках.
1. Во-первых, моя вина прежде всего заключается в том, что я во время войны переоценивал свою роль в операциях и потерял чувство большевистской скромности Во-вторых, моя вина заключается в том, что при докладах Вам и Ставке Верховного Главнокомандования своих соображений, я иногда проявлял нетактичность и в грубой форме отстаивал свое мнение.
В-третьих, я виноват в том, что в разговорах с Василевским, Новиковым и Вороновым делился с ними о том, какие мне делались замечания Вами по моим докладам Все эти разговоры никогда не носили характера обид, точно так же, как я высказывались Василевский, Новиков и Воронов. Я сейчас со всей ответственностью понял, что такая обывательская болтовня безусловно является грубой ошибкой и ее я больше не допущу.
В четвертых, я виноват в том, что проявлял мягкотелость и докладывал Вам просьбы о командирах, которые несли заслуженное наказание. Я ошибочно считал, что во время войны для пользы дела лучше их быстрее простить и восстановить в прежних правах Я сейчас осознал, что мое мнение было ошибочным.
2. Одновременно, товарищ Сталин, я чистосердечно заверяю Вас в том, что заявление Новикова о моем враждебном настроении к правительству является клеветой. Вы, товарищ Сталин, знаете, что я, не щадя своей жизни, без колебаний лез в самую опасную обстановку и всегда старался как можно лучше выполнить Ваше указание.
Товарищ Сталин, я также заверяю Вас в том, что я никогда не приписывал себе операцию в Крыму. Если где-либо и шла речь, то это относилось к операции под станицей Крымской, которую я проводил по Вашему поручению.
3. Все допущенные ошибки я глубоко осознал, товарищ Сталин, и даю Вам твердое слово большевика, что ошибки у меня больше не повторятся. На заседании Высшего военного совета я дал Вам слово в кратчайший срок устранить допущенные мною ошибки и я свое слово выполняю. Работаю в округе много и с большим желанием. Прошу Вас, товарищ Сталин, оказать мне полное доверие, я Ваше доверие оправдаю. Г. ЖУКОВ
Вот так вот. Жуков, который, уж точно, не хуже нас с Вами знает причины своей опалы, знает её инициатора, «загибая пальцы» перечисляет все свои вины, главная из которых – «потеря чувства большевистской скромности», и при этом о трофейном деле не вспоминает вообще.
Тем не менее в постановление политбюро ЦК ВКП(б) «о т. Жукове Г.К. Маршале Советского Союза» все с точностью до наоборот.
ЦК ВКП(б), заслушав сообщение Комиссии в составе тт. Жданова, Булганина, Кузнецова и Шкирятова, выделенной для рассмотрения поступивших в ЦК материалов о недостойном поведении командующего Одесским военным округом т. Жукова Г.К, установил следующее.
Тов. Жуков, в бытность Главкомом группы Советских оккупационных войск в Германии, допустил поступки, позорящие высокое звание члена ВКП(б) ичесть командира Советской Армии. Будучи полностью обеспечен со стороны государства всем необходимым, тов. Жуков, злоупотребляя своим служебным положением, встал на путь мародерства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей.
В этих целях т. Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчиненных, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления, забирали картины и другие ценные вещи во дворцах и особняках, взломали сейф в ювелирном магазине в г. Лодзи, изъяв находящиеся в нем ценности, и т. д.
В итоге всего этого Жуковым было присвоено до 70 ценных золотых предметов (кулоны и кольца с драгоценными камнями, часы, серьги с бриллиантами, браслеты, броши и т. д.), до 740 предметов столового серебра и серебряной посуды и сверх того еще до 30 килограммов разных серебряных изделий, до 50 дорогостоящих ковров и гобеленов, более 60 картин, представляющих большую художественную ценность, около 3 700 метров шелка, шерсти, парчи, бархата и др. тканей, свыше 320 шкурок ценных мехов и т. д.
Будучи вызван в Комиссию для дачи объяснений, т. Жуков вел себя неподобающим для члена партии и командира Советской Армии образом, в объяснениях был неискренним и пытался всячески скрыть и замазать факты своего антипартийного поведения.
Указанные выше поступки и поведение Жукова на Комиссии характеризует его как человека, опустившегося в политическом и моральном отношении.
Учитывая все изложенное, ЦК ВКП(б) постановляет:
1. Признавая, что т. Жуков за свои поступки заслуживает исключения из рядов партии и предания суду, сделать т. Жукову последнее предупреждение, предоставив ему в последний раз возможность исправиться и стать честным членом партии, достойным командирского звания. 2. Освободить т. Жукова с поста командующего Одесским военным округом, назначив его командующим одним из меньших округов15. 3. Обязать т. Жукова немедленно сдать в Госфонд все незаконно присвоенные им драгоценности и вещи.
Интересно, что Жуков, подчиняясь армейской субординации, информирует о своем письме Сталину Булганина, не без надежды, что текст этой записки тоже ляжет на стол «вождя».
«Николай Александрович!
Докладываю Вам мое письмо т. Сталину.
…Я пишу также и потому, что очень тяжело переживаю вывод меня из ЦК и еще тяжелее переживаю за ошибки, которые я допустил перед т. Сталиным, который меня любовно растил, терпеливо воспитывал и поднимал меня в глазах всего народа
Жму руку
Г. Жуков».
В сохранившемся тексте несостоявшегося выступления Жукова на пленуме ЦК КПСС 1956 года звучали уже совсем иные оценки «вождя».
Огромный вред для Вооруженных Сил нанесла подозрительность Сталина по отношению к военным кадрам. На протяжении только четырех лет, с 1937 по 1941 гг., в наших Вооруженных Силах дважды упразднялось единоначалие и вводился институт военных комиссаров, что сеяло недоверие к командным кадрам, подрывало дисциплину в войсках и создавало неуверенность у командного состава.
Вследствие игнорирования со стороны Сталина явной угрозы нападения фашистской Германии на Советский Союз, наши Вооруженные Силы не были своевременно приведены в боевую готовность, к моменту удара противника не были развернуты и им не ставилась задача быть готовыми отразить готовящийся удар противника, чтобы, как говорил Сталин, "не спровоцировать немцев на войну".
«…культ личности Сталина в освещении войны приводил к тому, что роль нашего народа, Партии и Правительства, наших Вооруженных Сил принижалась, а роль Сталина непомерно преувеличивалась. Во имя возвеличивания Сталина в нашей военно-идеологической работе было допущено грубое искажение ряда исторических фактов, замалчивание неудач, ошибок, недочетов и их причин, а достижение успехов приписывалось исключительно руководству Сталина. Все это создавало извращенное представление об исторических фактах и их оценке. Тем самым нарушалась основа партийности в нашей идеологической работе - ее историческая правдивость».
Параллельно с этим несостоявшимся выступлением формировалась новая версия «исторической правдивости».
Автор одной из статей (она называется «валенки» и бриллианты Лидии Руслановой и была в 1998 году опубликована в «Огоньке») Борис Сопельняк, утверждая, что сам видел протокол допроса великой певицы, рассказывает:
— Кем вы были награждены? – Спросил Русланову следователь.
— Награждена я была по приказу (имя вымарано. — Б.С.), командовавшего в то время оккупационными войсками в (вымарано. — Б.С.).
Начиная с этого момента и этот, и последующие протоколы носят весьма странный характер: все, что касается этого человека, тщательно закрашено черной тушью. Правда, то ли в спешке, то ли по недомыслию сделано это довольно неумело: оставили имя жены, забыли вымарать название должности, фамилии людей из его ближайшего окружения. Словом, нетрудно установить, что речь идет о Георгии Константиновиче Жукове.
Но это совсем другая, очень интересная история, которую Вы не пропустите, если не забудете подписаться на канал.
P.S.
Приведу Вам еще один документ, смысл которого я до конца не понял. Уверен, что в числе читателей канала найдется человек, способный объяснить мне и другим пользователям ресурса, что за ним стоит.
Записка Г.К. Жукова и В.Д. Соколовского в ЦК КПСС об изменении наименования первого периода великой отечественной войны.
23 мая 1955 г.
В январе месяце с/г Министерством обороны на рассмотрение Президиума ЦК КПСС было внесено ходатайство об изменении существующего наименования Первого периода Великой Отечественной войны.
В настоящее время этот период носит наименование «Активная оборона Советских Вооруженных Сил».
Учитывая, что такое наименование приводит к неверному представлению о характере действий советских войск в 1941–42 гг. и что оно противоречит принятому у нас понятию содержания активной обороны, министерство просило ЦК КПСС одобрить следующее наименование первого периода: «Срыв замыслов «молниеносной» войны фашистской Германии против Советского Союза и создание условий для коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны».
В последующем Министерство обороны, обсудив этот вопрос на коллегии, пришло к заключению, что предложенное наименование также не является исчерпывающим, поскольку оно не отражает характера событий первого периода войны и содержит только его военно-политический итог. Это может породить неправильное представление о содержании военных событий того времени и той тяжелой обстановки, в которой они протекали.
В связи с этим коллегия просит Президиум ЦК КПСС рассмотреть два новых варианта определений первого периода: Первый вариант — «Период отступления и срыв плана «молниеносной» войны фашистской Германии против Советского Союза»; Второй вариант — «Период отступления, накопления сил и срыв плана «молниеносной» войны фашистской Германии против Советского Союза».
Не забудьте кликнуть на иконку с оттопыренным вверх большим пальцем и подписаться на канал. Тогда увлекательное разноплановое «чтиво» будет Вам доступно всегда.
Перейти в архив статей канала.
Перейти на страницу романа "Апокриф".