ГЛАВА I. БЛОКАДА
16 января 2023 года.
Укрепрайон Д-1
"Ядро".
Снег. Серый снег. Серое небо. Тусклый диск солнца. Над необъятными просторами России царила зима.
Подземный коридор бункера был залит тусклым красным светом аварийных ламп, чье мерцание не было постоянным – скакало напряжение.
Коридор был забит изможденными, полуголодными, уставшими людьми. Рассчитанный на комфортное проживание и работу не более ста человек подземный комплекс, сейчас вмещал в своих помещениях в пять раз больше народу. Теснота, холод, полумрак – все это не способствовало психическому здоровью. И самое главное – пять сотен загнанных в угол людских душ уже перестали надеяться на помощь извне, готовясь встретить свою смерть.
И все же, исход был не ясен. Снаружи, на поверхности вот уже не первый месяц полыхало сражение. Люди сопротивлялись изо всех сил, дорого продавая каждый квадратный метр мерзлой земли. Враг, многократно превышавший обитателей базы числом, нес просто чудовищные потери.
Впрочем, он мог себе их позволить – пока еще мог. Голод и холод одинаково косили защитников и нападавших, делая противостояние отчаянным с каждым новым днем, каждым часом и минутой.
По темному тоннелю в сторону выхода медленно двигался человек в тяжелой броне поверх длинной темной синтепоновой куртки, обшитой плотными вставками. Глухой, низкий шлем, плотно закрывающий шею, устрашающий респиратор, красные светящиеся линзы и главное – вооружение. Человек нес пулемет с уходящим назад, в заплечный ранец рукавом. Его сопровождали двое, облаченных в аналогичную защиту бойцов с дробовиком и огнеметом – идеальное усиление на коротких дистанциях. У всех за плечами обширный боевой опыт, все не первый месяц воюют и выживают – что же, сегодня настал день последнего испытательного экзамена на право жить – или достойно сгинуть, забрав с собой побольше врагов.
Хриплое дыхание, тяжелые шаги одетых в бронированные сапоги со стальными щитками ног - штурмовой комплект, штучный и громоздкий, не для дураков и слабаков. И не к такому привыкли на тренировках. А потом, когда пришлось применить все навыки на практике, все нормативы многократно побивались. Взять, например, ту же войну с Центровыми Ершами весной и летом. Их давили и крошили – теперь роли и акценты сместились. Не Серый дом брали штурмом, а невообразимо далекое «Ядро», где толком никто и не жил до наступления Судного дня. Чертова жизнь…
Впереди выход на поверхность - ровно двенадцать ступеней. Гулко вибрирует пол. Из щелей во внешней железной двери струится холодный воздух, донося крики, грохот выстрелов, слишком хорошо знакомый, многоголосый и страшный вой...
Бойцы в броне молчат - лишь крепче сжимают руками орудие убийства. Позади - командный центр, перегороженный баррикадой, разветвленный спуск в недостроенные тоннели, забитые измученными, уставшими людьми. Эхо доносит детский плач, молитвы, ругань и стоны. Конец света давно наступил, но проклятая война все еще перемалывала жалкие горстки уцелевших в своем исполинском горниле, выбрасывая наружу изувеченные трупы...
Возле входа застыли два охранника — морды в мыле, руки трясутся. Салютуют укороченными АК и тянут на себя створки массивных дверей – скрипят петли, сталь царапает бетон, внутрь летит снежное крошево. Бункер озаряется ярким светом, отчего все жмурятся и замирают на пороге, ожидая условного сигнала.
…Два месяца назад, базу взяли в клещи орды жутких, черно-серых упырей. Возведенная в рекордные сроки внешняя стена, отделявшая внутренний периметр от многочисленных лагерей беженцев, минных полей и сельхозугодий, сдержала волну атакующих, став последним рубежом обороны.
Этому предшествовали недели кровопролитных боев, отступлений, общей эвакуации гражданских на восток, наскоков озверевших рейдеров и лютого отчаяния.
Все, что таким трудом строили, отвоевывали и укрепляли на протяжении последнего года приходилось бросать, вывозя самое ценное. Люди сходили с ума, кончали жизнь самоубийством, спивались и гибли, гибли от лап страшных выродков. Черно-серая волна прошлась вихрем по Красноярску, зацепив крохотные анклавы выживших, убивая и съедая живьем все на своем пути, встречая на своем пути отчаянное сопротивление – и все же ползла вперед, постепенно теряя темп и неся чудовищные потери.
Руководство НТИ до последнего момента не желало верить в масштабы катастрофы. Проведя тотальную мобилизацию и выставив заслоны из плохо обученных ополченцев, «номера» отказывались верить в поражение своего великого праведного дела, цеплялись за любую возможность нанести противнику максимальный урон – быть может, именно поэтому безнадежная борьба продолжалась до сих пор.
Когда упыри-мутанты пересекли предпоследнюю линию обороны на линии Тертеж – Нижняя Есауловка, зазвучал тот самый колокол, а по кому – не надо спрашивать.
Стояла лютая зима.
В ночь с тринадцатого на четырнадцатое ноября 2022 года, по всему укрепрайону начали греметь взрывы мин и их кустарных аналогов - твари добрались до сердца НТИ. В спешном порядке, в “Ядро” эвакуировали последних гражданских из наполовину опустевших буферных лагерей - всех, кого только можно было собрать. Поток обезумевших людей, техники и солдат парализовал с таким трудом налаженную работу завода и служб - и лишь самые жестокие, самые бескомпромиссные меры типа расстрела паникеров и мародеров спасали положение и сохраняли порядок. Мины и заграждения сдержали мутантов и дали пять часов форы командованию: хаос и разброд выжигали каленым железом самыми непопулярными методами, ставя под ружье всех, кто мог его держать. А остальным выдали лопаты, молотки и носилки – долбить грунт, отсыпая траншеи с сюрпризами, тянуть колючку и тесать деревянные колья.
Проклятая погода - снегопады этой осенью начались в сентябре, а в ноябре высота снежного покрова составляла около метра — на этот раз спасла положение. Все хитроумные ловушки НТИ в лесном массиве - минные заграждения, волчьи ямы, колючая проволока, позволили сначала сбить первую волну атакующих с наскока, а потом и затормозить, пусть и временно. Это позволило сэкономить драгоценные боеприпасы, но затишье не могло длиться вечно, и часа через три после того, как внешний периметр базы обрел относительную монолитность, громадные массы упырей двинулись вперед, встретив отчаянный огненный шквал защитников грудью...
По самым скромным подсчетам, "Ядро" атаковали три группы выродков - по восемь-десять тысяч особей в каждой, что исключало возможность прорыва из кольца без привлечения дополнительных сил. Аналитики ошиблись в расчетах – по данным разведки, все еще держащей вышки вдоль трассы и ощетинившиеся железом и бетоном блокпосты, вдоль трассы продолжалось движение противника. Твари, не зная о стратегии и тактике, по неизвестной причине выдвигали к укрепрайону свои главные силы, сопоставимые по численности с рассеянным по лесам и оврагам толпами осаждавших.
Внутри периметра, обнесенного проволокой, плитами, бревнами и рвами, скопилось пять тысяч гражданских и около тысячи солдат. Сформированное в середине осени ополчение, Истребительные отряды (ИсОт), остатки Воронов, дружинники Комитета - все смешалось в котле окружения. А потом, когда положение относительно стабилизировалось, над огромным лагерем нависла угроза голода. Провианта из резервов при заводе хватило бы от силы на две недели. Оставались спешно вывезенные Комитетом с Росрезервских запасов продовольствия в вагонах - их перебросили к железнодорожной станции Балай, рядом с которой сошел памятный состав с техникой, буквально за сутки до формирования кольца окружения, но снабжать базу при условии блокады...И ведь это еще не все: по халатности железнодорожников, на ладан дышащий тепловоз сошел с путей и около десяти вагонов, груженых разнообразным имуществом, вывезенным со складов мегаполиса, ныне лежало возле насыпи в трех километрах от станции к западу. У Альта от таких вестей едва инфаркт не приключился, но к решению вопроса подключился Кассад, быстро наведя порядок. Его “черная сотня” отморозков, набранная из самых фанатичных вояк, простимулировала комитетовских растяп и за сутки имущество, включая провиант, топливо и медикаменты, доставили в юзефовскую крепость на Транссибе, также страдающую от атак нечисти, но имевшую мощные укрепления.
Комитет предпринял две попытки наладить снабжение — потеряв два грузовика, ситуацию худо-бедно переломили, однако к двадцатым числам ноября ударили тридцатиградусные морозы — и половина техники элементарно не завелась. Дышащие на ладан бензиновые двигатели выходили из строя, а дизельного топлива великими стараниями еле наскребли на половину бака КамАЗ-а...
Положение выправило относительно близкое расположение села Никольское и пуск на полную мощность синтинового завода. Бронепоезд с бурым углем три раза прорывался через позиции "Коммуны" к бородинскому разрезу, где стараниями Ерохина, Акулы и Фролова удалось сохранить аванпосты и добазариться с местным населением...
Топливный завод работал день и ночь...Первым делом надо было заправить все легкие броневики, чтобы эффективно отражать атаки рейдеров — сволота вела себя все наглее и наглее, атакуя анклавы по всему району. Осатаневший от лихих вестей Кассад лично возглавил карательный отряд — и при поддержке гражданских наловил человек десять мародеров, после чего лично привязал одного из главарей цепями к своему броневику, отрезал паразиту пальцы, вскрыл брюшную полость и врубил зажигание, устроив пассажиру на буксире фирменный тест-драйв. Остальным выжгли фирменное клеймо на лбу и повесили на деревянных столбах с табличками на груди — воронье и мутанты выклевали мародерам глаза и обглодали ноги...
Упомянутому выше «бугру» досталось больше всех — разбрызгивая кровь с дерьмом, его несколько часов таскали по полям, после чего выбросили на съедение уродцам. Замерзшие, усталые и злые бойцы Кассада после показательной казни не иначе как «Герром Живодером» прозвали, что собственно никоим образом бывшего мародера не обидело.
Пока Кассад с ребятами куралесили на трассе, Шрамм, Толстый и третья бригада технарей решала еще одну насущную проблему. К двадцать третьему ноября состоялась установка целой системы кустарных, но мощных стационарных огнеметов по всему периметру: огненные струи сожгли живьем сотни атаковавших стены мутантов, несколько уменьшив их общую численность. Твари отступили, спасаясь от мороза в многочисленных ямах под снегом и затихли на целую неделю, чем тотчас воспользовались комитетчики. Конвои стали ходить чаще, потери снизились, а в начале декабря пришли вести от Гюрзы, сумевшей благодаря своим ребятам установить контакт с остатками группировки бывшими военных и МЧС, бежавших от тварей от самого Ачинска и осевших в Кедровом (северо-запад красноярской агломерации). По итогам переговоров, силовики вступали в Договор свободной воли и получали бункер возле Бугача в свое распоряжение, взамен отдавая половину техники и оружия в «общак».
И все же отчаянные меры собрать в кучу разрозненные силы и ресурсы, так и не смогли в корне переломить ситуацию. Несмотря на все старания, так и не удалось перебросить на базу основной продовольственный резерв, и дело дошло до урезания на тридцать процентов общего пайка. Кое-где вернулись к практике ловли крыс, также на убой пошла вся пойманная лесная живность - включая ворон, белок и некоторого количества бродячих собак.
В середине декабря "Ядро" поразил мор. Источником заразы послужил семнадцатый барак, в котором скопилось порядка двадцати беженцев с запада. Болячка очень сильно напоминала грипп в запущенной стадии, так к нему присоединились дизентерия и какая-то странная лихорадка. Узнав об эпидемии, Бергер приказал изолировать около ста заболевших гражданских и ввести жесткий режим карантина. Медиков не хватало - всех, мало-мальски годных фельдшеров поглотила армия. Спешно организованные санитарные меры пострадавших не спасли, но худо-бедно эпидемию локализовали...
А проблемы еще только начинались. И если места для компактного проживания на базе хватало, то ума в головах явно не доставало. Среди временных переселенцев начались конфликты. А когда охрана жилого сектора вскрыла канал подпольной продажи алкоголя и травы (постарались ушлые умники из Комитета), Бергер и Альт поставили вопрос ребром. Начались показательные казни подпольных торгашей и наркокурьеров, а всех замеченных за распитием бухла и употреблением дури согнали на плац. Большую часть проштрафившихся и травокуров направили на строительство укреплений и хозяйственные работы, а остальных под конвоем ИсОт выпроводили за ворота базы. И пары часов не прошло, как тридцать человек было растерзано мутантами на глазах у охраны, и пальцем не шевельнувшей ради спасения несчастных.
Изъятые запасы спирта перекочевали на склады. А гражданские перестали бузить — каждый вечер бараки стали инспектировать санитарные группы, на месте избивая прикладами всех дебоширов и нарушителей спокойствия. Террор продолжался ровно девять дней — за это время с санкции политкома девяносто процентов населения бараков подвергли анкетированию и задействовали на производствах. Самых здоровых из них в добровольно-принудительном порядке вербовали в Комитет и армию, поставив новобранцев перед выбором — или служим НТИ, или умираем с голоду.
Иван Шрамм таким образом, получил триста новых рабочих для своего предприятия — ангары и цеха теперь работали в три смены, и всю привезенную еще осенью технику отремонтировали и привели в боевую готовность с опережением графика. Электростанция, синтиновая установка и патронный завод также заработали на полную мощь: запасы “Ядра” стремительно таяли, решить вопрос с дефицитом боеприпасов следовало любым путем, любыми средствами.
До двадцатых чисел продолжалась вялая перепалка — твари изредка выползали из леса, и потоптавшись возле линии проволочных заграждений у стены, а после - уползали восвояси.
Тревожные новости прислали с укреплений на трассе — массы продуцентов снуют по окрестностям в поисках пищи, атакуя поселки к востоку и югу от приковавшего к себе орды уродцев “Ядра”.
Тридцатого ноября пришли лихие вести. Магистраль блокирована, а ближе к вечеру, судя по предпосылкам, район накроет снежный буран. Вся активность замерла: мразь зарывалась в снег, спасаясь от холода, прижимая к обрывкам тряпья коченеющие лапы.
На свой страх и риск, саперы пересекли периметр — чтобы обновить бреши в минных полях. Часы тяжкого напряжения сменились нарастающем из леса воем — твари возвращались, почуяв людей. Едва закончив свою работу, саперы и комитетчики покинули перепаханную взрывами территорию, заготовив последний сюрприз — емкости с горючей смесью. Топливо в емкостях было самодельным, хренового качества — но для поджаривания мразей вполне сгодится...
Буран не заставил себя долго ждать — вечерние сумерки потонули в свисте ветра и белых хлопьях снега, щедро накрывших необъятные просторы сухой вуалью.
Всевышний услышал молитвы смертных. Тридцать сантиметров свежего снежного покрова не фонили.
К утру, снежная буря утихла. И мутанты двинулись на приступ.
Два часа бестии тралили своими ущербными тушами минные поля. Два часа гремели взрывы, сопровождаясь истошным воем покалеченных. На глазах у засевших на стенах оборонявшихся, истекавших кровью, тяжело раненных упырей добивали и жрали живьем собственные...сородичи. Миновав первую полосу препятствий (в волчьих ямах, капканах и на линиях колючей проволоки бесновалось несколько сотен подранков), твари вышли к базе. День был ясный и несчетные орды ужасали даже тертых вояк. Но Юзеф — бледный, мокрый от пота, не спешил отдать приказ на подрыв емкостей с горючими подарками. Вояки, казалось бы, упустили возможность перебить тварей на подступах, и те, преодолев заграждение из поваленных стволов, кольев и мин, бросились на стены. Карабкались уродцы с поразительной ловкостью...
По команде заработали установленные на станки пулеметы, самодельные картечницы и огнеметы. В первой волне полегло не менее трехсот бестий, но напор усиливался - все пространство перед стеной заполонили выродки, атака шла по трем направлениям...Дождавшись критического момента, Юзеф приказал открыть огонь по бочкам — скрытые снегом, они не привлекали внимания монстров до срока — и напрасно.
Все пространство перед базой в одно мгновение озарилось десятками вспышек огня и столбами дыма. Твари горели живьем, сгрудившись общей массой перед стеной и позади колючего рва, не имея возможности выбраться из огненного капкана. Грохот раскатов усиливался — со стен летели клепаные гранаты с толченым чугуном, рублеными гвоздями и обрезками металлической стружки. Каждая мелкая частица шрапнели находила свою цель, превращая морды, спины, конечности в кровавую кашу.
...По свидетельствам очевидцев, невыносимый смрад горелого мяса и разлагающихся трупов еще долго ощущался по всей базе – в бараках, на заводах и даже в бункере. Ветер сносил его, но обострившееся чутье и обоняние действовали на массы народа угнетающе – впрочем, там, за стенами, посреди изрытого рвами и воронками снежного поля, плавно перетекавшего в лесной массив, до сих пор лежали жестоко изуродованные трупы, которые никто и не думал убирать.
С чего вообще началась эта кровавая эпопея? Мутанты ведь не из-под земли явились, верно? Страшной, переломной для НТИ и большей части обитателей Красноярска и анклавов осени предшествовали события столь противоречивые и таинственные, что для большинства обитателей красноярского Фронтира страшное Вторжение так и осталось одним из последствий Судного дня, а для особо мнительных и религиозных – Божьей карой за грехи человечества.
Все началось темной июньской ночью за семьсот километров от «Ядра» к западу – в некогда красивом городе Томске, когда Бергер и Кассад нежданно-негаданно достигли последней точки своего рейда, уже собираясь обратно…