Маркс, Энгельс и Ленин тайну собственности не раскрыли до конца. Но оставили нам множество необходимых подсказок.
Перебирая прошлогодние записи на Дзене, обнаружил должок перед подписчиками. Статья «Тайна собственности 1» ожидает продолжения.
Отношения собственности менялись. То рабовладелец имел рабов, то феодал восседал на своей земле, опять же вместе с крестьянами, то капиталист начал царствовать над формально свободными рабочими, потому что у него в руках деньги, производство и рынок. И всякий раз эти отношения были такими, что меньшинство жирело, богатело и наглело, а большинство работало с утра до ночи, лишь бы свести концы с концами и не помереть от голода и холода.
Однако форма собственности менялась от самой прямолинейной и жестокой, до самой скрытой, хитрой и все равно жестокой. Чего же ей на месте не сиделось, и чем ее движение может завершиться?
Был во Франции такой дядька — Прудон, в середине XIX века весьма популярный блогер, — так вот он однажды заявил, что «собственность это кража» и ее нужно отменить. Он мыслил так же морально, как и я в первом абзаце. А окружающая его масса трудяг и примкнувших к ним тружеников пера мыслила так же и осыпала Прудона лайками и репостами, пока не случился марксизм. А так как марксизм все-таки случился — Прудон повержен. И мы не будем мыслить так же плоско как он и его хомячки.
Однако даже марксисты не всегда понимают тайну собственности. Не потому что плохо читали Маркса, а потому что Маркс, Энгельс и Ленин тайну собственности не раскрыли до конца — по житейским причинам — не успели и померли. Но оставили нам множество необходимых подсказок. Ими и воспользуемся.
Я в предыдущем тексте сказал нечто невнятное про моего мужа, мою жену, мою любимую лужайку в лесу, мою руку, ногу и голову. А теперь давайте подумаем как это соотносится с моими носками, моей квартирой, моим заводом, моими рабочими.
Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» сказал, давайте процитирую, мысль примечательная:
«Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является в конечном счете производство и воспроизводство непосредственной жизни. Но само оно, опять-таки, бывает двоякого рода. С одной стороны — производство средств к жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с другой — производство самого человека, продолжение рода».
Сократим до понимания. Человек производит человека и средства для его жизни. Можно подумать, что в этом он не отличается от животных, которые тоже производят и воспроизводят самих себя. Разница в том, что человек трудится сознательно, сознательно создает инструменты, одежду и жилье. Наконец, и воспроизводство человека связано не только с известными действиями мужчины и женщины, но и с определенной социальной организацией — родом или семьей. Мало человека зачать и родить, его нужно вырастить и воспитать, то есть буквально его создать, на что уходят годы и труды.
Поэтому рожденное чадо моментально присваивается и становится нашим. В древности оно было нашим для рода, в наши дни, преимущественно для семьи, для мамы, папы, братьев, сестер, и, может быть, дедушек и бабушек. Правда современность это коллектив постепенно урезает до двух трех человек, и для этого есть причины, о которых говорить пока рано. Кстати, ребенок тоже присваивает семью и все что она имеет.
Теперь с этим знанием мы можем посмотреть, чем была собственность в древнем мире, то есть при первобытно-общинном строе. И вопреки мыслям Прудона она все-таки была и тогда. Но об этом в следующей части.
Э.Нигмати