Описание:
Когда кто-то уходит из твоей жизни, кажется, что отбирают кусочек сердца. Этот человек и дальше где-то существует, но без тебя. А ты отдельно - без него. И вы больше никогда не сможете быть рядом.
Где-то между сериями 4*01-4*07
Фэндом: Однажды в сказке
Пэйринг и персонажи: Реджина Миллс, Робин Гуд
Жанры: Ангст, Драма
Предупреждения: ООС
Примечания автора:
Никакой надежды.
Если вы прочитали, расскажите пожалуйста свое мнение в комментариях, лайками и др. доступными способами
Публикация на других ресурсах:
Запрещена без моего разрешения
Примечания 2: у меня очень мало работ с низким рейтингом, в работах с рейтингом R и NC-17 нужно ставить отметку о материалах для взрослых и если вы не подписаны на канал, то не будете их видеть.
Приятного чтения!
Небо не проясняется. Тучи, подгоняемые ветром, сменяют одна другую, ни на миг не нарушая точного порядка и не разрывая плотную завесу. Звезд нет. И луны нет. Сердитый ветер гнет ветки деревьев, но к ночи растрачивает свой пыл. И даже облака теперь не движутся. Они просто застыли непроницаемым покрывалом, скрывая небо.
Практически не видно теней. Лишь те, редкие, от искусственного света. Фонари уже выключены. Но одна тень все же мелькает. Ее почти невозможно заметить – слилась с окружающим мраком ночи. Пронеслась и потерялась, растворилась. Двигается совершенно бесшумно. Почти скользит, как призрак.
Вот она, застыла. Ее чуть заметно на белом фоне стен. Но она тут же пропадает, скрытая за стволами деревьев и кустами. На короткое мгновение опять кажется, что это было видение. Примерещилось в безлунную, темную ночь.
Пальцы хватаются за подоконник, руки подтягивают тело и тень исчезает в оконном проеме, проникнув в дом.
Это та самая, нужная комната. Та же, что и вчера. Здесь тоже господствует мрак. Но попавший в дом точно знает, что он ищет и где это находится. На секунду в тучах появляется разрыв, и лунный луч освещает помещение. Это спальня. У окна стоит мужчина, а на кровати мирно спит женщина. Небо снова затягивается, но и этого просвета достаточно, чтоб мужчина все так же тихо ступая, приблизился к кровати.
Она спит. Повернувшись на бок, спиной к окну, спит. Все уже спят. Город спит. Лагерь спит. Его сын спит. И она спит. Только он сейчас здесь и нарушает порядок в царстве Морфея своим бодрствованием.
Мужчина приседает возле самой кровати, стараясь даже своим дыханием не нарушать тишину. Он любуется спящей Королевой. Ресницы чуть дрожат, но в целом она кажется спокойной и умиротворенной. Нет туши, нет привычной помады. Ее губы немного приоткрыты. Их не надо видеть, чтоб узнать каждую черточку. Черные волосы разметались по белой подушке и напоминают о контрасте в их отношениях. Одной рукой она обнимает одеяло, а вторую положила под голову. Спит. Без сновидений, наверное.
Кулаки сжимаются, стараясь удержать порыв прикоснуться. Запрещено. Иначе она проснется, а ей нельзя знать, что он приходил. Нельзя знать, что он нарушил запрет не приближаться к ней. Глаза изо всех сил впитывают этот образ в себя, пытаясь запомнить, унести с собой. А сердце сгорает от невозможности провести пальцем по виску и убрать упавшую прядь. Запомнить: этот момент и ее. Короткие минуты в сутках, когда можно ее увидеть.
Мужчина выдыхает. Получается шумно. Колени начинают болеть от неудобной позы, а лицо искажает гримаса. Все свидетели его посещения: и белые простыни, и торшеры, и туалетный столик безмолвствуют, словно проникаясь его тоской и отчаянием. Щемящее чувство потери нарастает в груди. Хочется, до боли в суставах, хочется сгрести эту женщину в охапку, прижать к себе и баюкать. Шептать ей на ухо «Моя». И не отпускать. Не думать, почему и как она успела стать такой родной и нужной. Почему так хочется ее защитить и оградить от боли. Забыть, что нельзя…
И он забывает, когда женщина переворачивается на спину, вздрогнув во сне. Теперь ей что-то снится. Черты лица напрягаются, ее ладошки хватают простынь. Какая-то болезненная судорога вызывает напряжение во всем ее теле. По щеке скатывается маленькая слезинка. И глаза, привыкшие к темноте, привыкшие видеть во мраке, замечают эту соленую каплю. Тогда и руки не удерживаются, чтоб ее не стереть… Ее кожа слишком нежная под его огрубевшими пальцами. Еще миг – и она проснется.
- Робин!
Она резко садится в постели и распахивает глаза. От своего крика. От чувства, что теряет его. Снова. Сжала руками тонкую ткань. Вдохнула и выдохнула. Запах пропахшей дымом лесного костра одежды витает рядом. Сон прошел. Страх, порожденный им, отпустил. Вор, навестивший ее, ничего не украл. Оставил в воздухе свое присутствие и заботу.
Она поднимается с кровати и подходит к окну. На улице даже ветер не хочет с ней говорить. Все спрятались и спят. Не мелькают даже тени. Ни одна кошка не крадется на охоту. Город молчит. Серые тучи все так же беспроглядно застилают луну и звезды. Небо не проясняется.
***
Мужчина сосредоточено помешивает что-то в котелке, вперившись невидящим взглядом в его содержимое. Она прогнала его. И сама ушла. Голубые молнии рассекают пространство, но остаются незамеченными окружающими людьми. Рука методично двигается по заданной траектории, но мысли его далеко. Звуки лагеря, крики и шум вокруг не достигают сознания. Уши будто заткнуты ватой. В голове звучит только одна фраза: «Найди способ полюбить свою жену снова…». Эхом раздается она вокруг, отбивается от окружающих деревьев и возвращается снова к нему.
Словно со стороны он видит себя в окружении этих людей. Будто наблюдает откуда-то сверху, оставаясь безразличным к суматохе и суете мира. Точно из него высосали все эмоции и чувства, оставив только пустоту внутри. И пустота заполняется колокольным звоном последней брошенной фразы: «Найди способ полюбить свою жену снова…».
Он надеялся. Поговорить. Быть услышанным. Заглянуть в пленившие глаза и найти способ. Способа нет. Не возможен разговор между ними. Невозможно вернуть те моменты волшебства, что были между ними. Ту витающую нежность, разлитое в воздухе тепло взглядов и мягкость прикосновений. На краткий миг он вдохнул пьянящий аромат ее волос.
- Горит, Робин!
Мужчина словно очнулся ото сна и, поняв, что за мыслями перестал помешивать кашу, поспешно снял котелок с огня. Отдал в чьи-то руки и ушел, не оглядываясь, взяв с собой только верный лук и стрелы.
Хмурое небо беспросветно. Серое. Десяток стрел торчит из многострадального ствола дерева. Ярость уже не так сильно раздирает изнутри. Мышцы снова напрягаются, накладывая стрелу и оттягивая тетиву. Неполный вдох, прицел и отпустить. Еще одна вибрирующая тонкая палочка в дереве. Сосредоточиться. Думать только о цели. Натяжение на вытянутую руку. На пальце проступает кровь и мужчина сбивается с мысли. Промахивается и обреченно выдыхает. Где его цель?
***
Суетливые перемещения не успокаивают - нервируют еще больше. Губы дрожат, но женщина сдерживается. С трудом сосредоточившись, опять переставляет склянки с полки на полку в запыленном помещении. Склеп стал сосредоточением ее сил: магических и физических. Склеп отражает свою хозяйку: неприступность и пугающая красота. Завораживающие флаконы и книги в толстых обложках. Все сейчас находится в беспорядке, как и ее душа - в смятении. Толстые свечи не дают достаточно света, не разгоняют мрак помещения и тьму в сердце.
Звон разбитого стекла оглушил и привел в себя. Стакан выскользнул из рук и ударился о каменный пол. Раскололся на мелкие части. Прямо как она. Кто сможет снова собрать осколки ее души?.. Обреченно выдохнув, женщина прекращает изматывающее и бесполезное занятие. Берет в руки Книгу Сказок, и садится на ближайший сундук. Возможно, чтение сможет отвлечь. И сдержать разъедающую тяжесть накопившихся слез. Страницы мелькают, быстро перелистываемые хрупкими руками. Глаза ищут зацепку, мозг ищет другую мысль. Других нет. На случайно раскрытой странице стрелы летят в Королеву. «Найди способ полюбить свою жену снова…».
Тишину запыленных полок и сундуков ничего не нарушает. Книга на коленях устала ждать, когда перевернут очередную страницу. Женщина над ней застыла, думая о чем-то. Ничего не отвлекает от горьких мыслей. Это не горечь темного шоколада, что оставляет после себя сладкое, томное послевкусие. Это не горечь грейпфрута, смягченная соком и мякотью. Это словно прогорклое лекарство, вкус которого невозможно стереть с языка.
Пылинки кружатся в воздухе, попадая в редкий сноп света. Женщина не чувствует дискомфорта от длительного сидения на неудобном сундуке. Ее руки замерли над страницами без движения, а глаза обращены внутрь. Мыслями она далеко.
Не смогла посмотреть ему в глаза. Пыталась избежать этих слов до последнего. И все-таки сказала. Оборвала все ниточки. Умертвила своей рукой все надежды. «Найди способ полюбить свою жену снова…». И убежала прежде, чем он смог осознать сказанное ею. Прежде, чем смог бы остановить хоть один словом. Потому что она не выдержала бы и остановилась. Обернулась и снова пришлось бы умирать. Нет сил, чтобы воскреснуть, поэтому и умереть нельзя.
Брюнетка вдыхает и, кажется, это первый ее вдох за все проведенное здесь время. Она оглядывается, словно не помнит, как пришла сюда. Не помнит. Слишком больно оттолкнуть от себя самое желаемое. Книга падает с колен от неосторожного движения. Глухой звук возвращает в текущую реальность. Пыль поднимается с каменного пола и она, наклонившись за книгой, вдыхает ее. Тихий сумрак царит в склепе. Не хочется знать, что творится за его пределами.
Вероятно, тучи, подгоняемые ветром, сменяют одна другую, ни на миг не нарушая точного порядка и не разрывая плотную завесу. Звезд нет. И луны нет. Сердитый ветер гнет ветки деревьев, но к ночи растрачивает свой пыл. И даже облака теперь не движутся. Они просто застыли непроницаемым покрывалом, скрывая небо.
Небо не проясняется.
Спасибо, что дочитали!