Рене-Франсуа-Арман Прюдом родился в Париже 16 марта 1839 года. Имя Сюлли, под которым он вошел в мировую литературу, было прозвищем его отца, который очень рано умер. Сегодня он известен, пожалуй, знатокам поэзии, а между тем Сюлли Прюдом - первый лауреат Нобелевской премии по литературе, присужденной в 1901 году. К этому времени "титаны" Верлен, Рембо и Малларме уже умерли, тогда как Аполлинер, Валери и Клодель еще только начинали свой литературный путь. И примечательно, что Сюлли Прюдом стал primus inter pares из поэтов рубежа 19-20 веков: именно его произведения вызывали наибольший читательский отклик благодаря лиричности и простоте. Его поэзию отличает романтическая меланхолия, однако лирический герой не впадает в печаль и скорбь. Прюдом - идеалист, он верит в торжество Любви, но при этом его собственный мир отмечен печатью потерь. Можно, конечно, возмутиться, вслед за многими современниками Прюдома, что премию не вручили Толстому, но, в другой стороны, любопытно, что первым нобелиатом стал поэт.
Ниже я привожу два перевода стихотворения "Глаза", которые позволяют оценить работу переводчиков - современников Прюдома. Первый перевод датирован 1895 годом, его автор - знаменитый "К.Р.", Великий Князь Константин Романов. Автор второго перевода - Валерий Брюсов.
Глаза - Константин Романов
Как много карих, голубых,
Любимых глаз зарю встречало!
В могилах спят они теперь,
А солнце всходит, как бывало.
Ночь краше дня; как много глаз
Ее пленялося красою!
На небе звезды все горят,
А те глаза оделись тьмою.
Ужель угас их взгляд? Нет, нет,
Не может быть! Они взирают
Куда-то вдаль и то, что мы
Зовем незримым, созерцают.
Светила меркнут, заходя,
Но все ж на небе остаются:
Так и у глаз есть свой закат,
Но смерть не может их коснуться.
Как много карих, голубых
Закрылось глаз, любимых нами!
За гробом вечная заря
Им светит дивными лучами.
Красное Село
30 июля 1895
Глаза - Валерий Брюсов
Синие, черные, нежные, милые,
Утро встречали вы, тысячи глаз;
Ныне хранят вас гробницы унылые,
Солнце ж, как прежде, восходит в свой час.
Ночи вас нежили тьмою живительной,
Тысячи глаз, безмятежней, чем день.
Звезды, как прежде, сверкают слепительно,
Вас же наполнила черная тень.
О, неужели вы зренье утратили!
Нет, нет! в подобный не верю я суд:
Лишь обратились к тому, что мечтатели
Словом неверным - "незримым" зовут!
Звезды, в своем повседневном склонении,
Гаснут для нас, но горят в небесах.
Так и у глаз есть свои захождения:
Вы обратиться не можете в прах!
Синие, черные, нежные, милые,
Новым живете вы, тысячи глаз,
И, перейдя за гробницы унылые,
Видите свет, хоть погасли для нас.
Для полноты эксперимента привожу стихотворение в оригинале, из которого видно, что перевод князя ближе оригиналу, тогда как Брюсов допускает те же вольности, что и Бальмонт в своем переводе Эдгара По, за что ему немало досталось от Чуковского.
Bleus ou noirs, tous aimés, tous beaux,
Des yeux sans nombre ont vu l’aurore ;
Ils dorment au fond des tombeaux
Et le soleil se lève encore.
Les nuits plus douces que les jours
Ont enchanté des yeux sans nombre ;
Les étoiles brillent toujours
Et les yeux se sont remplis d’ombre.
Oh ! qu’ils aient perdu le regard,
Non, non, cela n’est pas possible !
Ils se sont tournés quelque part
Vers ce qu’on nomme l’invisible ;
Et comme les astres penchants,
Nous quittent, mais au ciel demeurent,
Les prunelles ont leurs couchants,
Mais il n’est pas vrai qu’elles meurent :
Bleus ou noirs, tous aimés, tous beaux,
Ouverts à quelque immense aurore,
De l’autre côté des tombeaux
Les yeux qu’on ferme voient encore.
Sully Prudhomme
Юлия Шувалова, 31 мая 2021 года
При цитировании и/или перепечатке ссылка на автора обязательна.