- Уходи, - сказала Лена мужу Толе. - У нас больной ребенок. Зачем тебе эти проблемы?
Лена предлагала мужу начать новую жизнь. Потому что старая пошла не по плану, всё сломалось, ожидания счастья врезались в безжалостную реальность и Титаником пошли на дно. Но с Титаника еще можно спастись, хотя бы кому-то одному, поэтому... беги, Толя, беги.
О том, что она беременна, Лена узнала до теста, врача и узи. Просто поняла, что теперь она не одна.
Сейчас этому чувству уже 9 лет: не одна.
Свадьбу сыграли, когда живот уже большой был.
Просто им сказали, что если не пожениться до родов, то после родов отцовство придется доказывать.
И они быстро и поспешно расписались.
Чтобы никому ничего не доказывать.
Роспись - 14 марта. Счастливая невеста, в красивом платье, с букетом. Жизнь ощущается как сплошное счастье, просто в разных проявлениях.
Беременность 6,5 месяцев.
Через 4 дня после свадьбы, 18 марта - вдруг схватки.
Испугались, побежали на УЗИ.
Там перепуганная Лена услышала две новости: хорошую и плохую.
Первая, хорошая: мальчик.
Вторая, плохая: мутные воды.
Что такое "мутные воды"? Звучит страшно так, будто обещание грядущих проблем.
19 марта - весь день схватки, а утром 20 марта отошли воды - те самые, мутные - и начались роды. Лене сделали экстренное кесарево.
Ярик родился весом 1380 грамм на 26 неделе.
Гидроцефалия. Пневмания. Лейкоциты шкалят. Инсульт. Диагнозы один за одним сыпались на сына.
Лена как в тумане, ничего не понимала, только плакала и умоляла спасти ребенка.
Врач какой-то пояснил:
- Совсем маленький, конечно... Сосуды еще формируются... Если проживет первые 10 дней - то и дальше будет жить. Молитесь, Елена.
Лена стала считать дни.
Ирония судьбы была в том, что она лежала в палате с девочкой, ребенок которой умер, родившись на том же сроке.
И это было страшно.
И это было испытание для них обеих.
Кто-то из соседок, пытаясь успокоить Лену, сказал: "Может, и к лучшему, если не выживет. Это ж сколько проблем потом..."
Лена сбежала от этих слов, отбивалась от них в мыслях, скулила в подушку.
Иногда Лену пускали посмотреть на сына.
"Лежит, размером с варежку, ручки крохи, сосков даже нет - недоформированы еще, носочки на нем связанные, смотрятся как валеночки, весь в проводочках... - рассказывает Лена. - Я смотрю и рыдаю".
Завотделением как-то увидел эти рыдания и рявкнул на Лену:
- Если увижу ещё хоть слезинку - не пущу сюда!
А потом смилостивился и добавил:.
- Ну что ты ревешь белугой... Ну худой он у тебя пока, ну вырастет - помотаешься по неврологам...
Это были слова, полные надежды: Ярик выживет, обязательно, просто будут особенности здоровья.
Когда их из больницы в Мытищах переводили в Люберцы, то сына везли на реанимобиле, с мигалкой, а Лена поехала сама, своим ходом. И так получилось, что приехала раньше.
А была уверена, что с мигалками точно быстрее доедет бригада. И вот ищет она своего ребенка, а его нет. Не приехала машина. Значит, что-то случилось... А что может случиться с ребенком, размером с варежку?
Лене стало плохо от одной мысли, что... Она поняла, что если сын не выживет, она тоже не сможет жить. И пока ее откачивали, в ворота въехал пропавший (сломался в дороге) реанимобиль с Яриком...
Навещать ребенка там разрешали 2 раза в неделю. Все остальное время Лена сидела в пустой квартире, недавно взятой в ипотеку, на перевернутом ведре, которое исполняло роль табуретки, и рыдала. Просто невозможно жить какой-то внятной жизнью, когда ребенок - в реанимации.
Я широкими мазками записываю за Леной её воспоминания, в основном они состоят из диагнозов: ...Гидроцефалия... Дренаж надо... Пневмония не проходит... В легких одна махра... 3,5 месяца на ИВЛ... Апное.... Зрение -9.... Уфф.
Домой их выписали через 5 месяцев.
На Ярика было страшно смотреть: зонд в носу для кормления - нет сосательного рефлекса, большая голова из-за гидроцефалии, натянутые вены, глаза закатил - одни белки, без зрачков, крошечный, на руки боялись взять...
Началась новая жизнь. Лена по-прежнему рыдала, била посуду. "Просто жить" не получалось. Это был и страх за ребенка, и беспомощность, и вот это "за что это нам?", и послеродовая - всё вместе.
Вот тут Лена позвала мужа, усадила на кухне (две табуретки они к тому времени уже купили, ну, вместо ведра) и состоялся тот разговор. Муж, работяга обычный, долго не мог понять, к чему она клонит.
- Это мой сын, Толь, - сказала Лена. -
Сложный. И это "сложный" - навсегда. А я - мама, Толь. Там, в больнице, мужья от многих жён ушли. Статистика такая. Если ты уйдёшь, Толь, я пойму. Тебе сложнее остаться. Зачем тебе эти проблемы?...
А муж усмехнулся сказал:
- У меня одна проблема - жена дурёха. А сын любимый. Я для него на всё готов. Я его люблю. Возможно, даже больше, чем ты, люблю...
Толя имел ввиду, что Титаник - вовсе не Титаник. А отличный корабль, который не ко дну идет, а к светлому будущему. И бороздить на нем просторы жизни он готов с сыном и женой. Если она перестанет говорить глупости.
На самом деле это мудро очень: с первой минуты не ощущать происходящее как трагедию.
Титаник перестает быть Титаником, когда капитан за штурвалом гасит панику и, справляясь с девятибалльным штормом, выводит корабль в штиль. Ведь ни один жизненный шторм - он не навсегда. И за ним, там, потом, жизнь. Обычная, будничная жизнь.
А совесть - она же одна выдана, и на шторм, и на "послешторма"...
Стали вместе выхаживать сына. Им сказали: "До года не трогайте, он скомпенсируется."
Они и не трогали. Ну, то есть трогали, конечно: целовали, любили, обнимали.
Ярик потихоньку выправился.
А с года начались отчаянная реабилитации. Безостановочная.
Сейчас Ярику 8 лет.
Он ползает, сидит, не говорит, но звуки есть. И понимает. Это важно, что понимает.
Мы с Леной и Яриком встретились в парке, болтали, гуляли, пили кофе. Ярик сидел в коляске, грыз игрушку, а потом - грыз коляску. Когда устал от одиночества (ну а что, мы зацепились языками, а ему скучно просто кататься), захныкал, и Лена взяла его на руки.
- Лен, не тяжело? - спросила я.
- Ты что, нет, конечно. Это же моё счастье. Счастье не может быть тяжело...
И Ярик так трогательно обнял маму, так прильнул. Фото для этого поста я сделала в тот момент.
Лена выглядит так, будто... не просто смирилась, не просто приняла, а научилась быть счастливой в предложенных жизнью обстоятельствах. Ярик сложный, но бесконечно любимый мальчишка.
Лена, конечно, плачет иногда, куда без этого. Но редко.
Вот в последний раз, ей надо было документы забрать в поликлинике, заскочила перед девушкой в кабинет, Ярика в коридоре оставила на несколько секунд, выходит, а ей вслед:
- Нарожают тут инвалидов и лезут без очереди...
И Лена обернулась и говорит:
- Я у Бога не просила инвалида, девушка... Цените своих здоровых детей, пожалуйста. А я буду любить своего сына, Богом данного, самого лучшего.
- Вот это выдержка, Лен. Я б уже рыдала... - комментирую я.
- Я потом и рыдала. Зашла за угол и рыдаю. А в моменте умею постоять за сына. 8 лет училась...
- Лен, а какие у тебя мечты? - спрашиваю я. Хочу немножко о ней самой поговорить.
- Мечты? О, у меня много. Попасть на мюзикл, увидеть Байкал, духи вот хочу... - Лена чётко перечисляет свои желания.
- Какие духи, Лен?
- "Шанель Шанс". Я коплю...
- Нравится запах?
- Запах и название - Шанс...
29 декабря Лена с Яриком на скользкой дороге попали в аварию. Машина - всмятку, не подлежит восстановлению.
У Лены - ушибы, Ярик почти не пострадал (был в зимнем комбезе, хорошо пристёгнут к креслу, и когда машина переворачивалась несколько раз, он даже не понял).
- Ого, - сказал полицейский который первым на место аварии примчал. - Я думал, тут всё... трупы... А вы живы. Вы - везунчики.
Да. Лена так и думает. Они - везунчики. У Бога на них, вероятно, большие планы.
Жизнь - это Шанс.
Жизнь - это счастье, просто в разных проявлениях.
И Ярик - это тоже проявление счастья. Самое главное. Об него у Лены столько любви генерится, столько нежности...
И у него тоже.
Посмотрите на фото.
#АрмияВолшебников, под ссылочкой сбор на реабилитацию для Ярика. отозвалась история, загляните, пожалуйста