По материалам его статьи о Радоле Гайде
На днях прочитал в Дзене исследование еще одного такого в кавычках темного историка «Как австрийский фельдшер стал белым генералом». Да, это о генерал лейтенанте армии Колчака Радионе Ивановиче Гайда, который ныне никак не вписывается в написание нынешней российской истории и автором его жизненный путь переведен в разряд как он пишет «забавных историй».
Действительно его отец Ян Рудольф Вацлав Теодор был унтер офицером австро-венгерской армии и служил в 5 артиллерийском полку в Мостаре. У чехов немцев и австрийцев, и не только у них, написание отчества пришло только в 19-20 веке, а до этого в регистрационных книгах по желанию родителей писали как правило основное имя, а в качестве антропонима (среднего имени) писали имена святых или предков поэтому три или четыре имени никого не удивляло. Это даже считалось хорошим тоном и признаком рода и позволяло ребенку достигшему совершеннолетия взять себе по желанию одно из средних имен. Никого ведь не удивляет, что не небезызвестный австриец Кальтенбруннер носил при рождении имя Эрнст Карл-Адам, а российский генерал Колчака фон Штернберг по рождению наречен как Роберт Никалаус - Максимильян Фрейхер фон Унгерн-Штернберг. В русской истории истории он остался как Роман Федорович.
Вполне вероятно, судя по документам, что по отцу его полное имя Рудольф Ян Теодор Гейдл. Вполне австрийская фамилия, если бы некоторые русские не любители определенных наций уже в наше время не добавили к ней или окончание «ел» или еще проще не изменили всю фамилию на «Гайдель». К концу 19 началу 20 века данная традиция сошла и прошедшие в тех местах четыре войны не позволяют документально установить полное имя Радиона данное ему при католическом крещении, если оно было, и имя полученное им при переходе в православие. Сам он об этом никогда не писал. Остается довериться сохранившимся русских документом о награждении его Орденом Св. Георгия 4 степени, где он православный Радион Иванович Гайда. Поэтому никаких придуманных темным историком его имен Жора, Жорж, Гоша, Радослав, тем более Гайдель не существовало. Оставим это на его темной совести.
В этот Мостарский 5 артиллерийский полк в 1910 году отец, переехав в Киёв, и записывает Рудольфа, как фейнриха, иными словами вольноопределяющимся, где он учится по словам нашего темного историка на фельдшера. Как он учится и на кого достаточно обратиться в Прагу в Военно-Исторический Музей полистать и почитать его учебные конспекты за 1910-1911 год. Темным историкам это не надо, главное, извините, пукнуть.
А вот далее действительно начинается темная полоса жизни Радиона. Он исчезает из истории и появляется лишь в 1913 году в сербском Скутари (Шкодер). За это время на Балканах пронеслась и Первая и Вторая Балканские войны. Первая за освобождение Черногории и Сербии от Османской империи, вторая против Болгарии за спиной которой стояла Австро-Венгрия. За кого воевал Радион, учитывая его по матери черногорское происхождение достаточных документов не сохранилось. Чешские историки склоняются к тому, что Гайда участвовал и в первой и во второй Балканских войнах. Косвенно это подтверждается не только его происхождением по матери, а и последующим прибытием и проживанием в Скутари.
Период 1910 -1914 годов - это был расцвет русской дипломатии на Балканах и созданием там Россией Балканского союза. Интересующиеся историей, несомненно помнят в нашей истории о женах Великих Князей Романовых Милицы и Станы Петрович Негош. Более подробно об этом можно прочитать в книге «Балканская война 1912-1913 г.г.» Москва. Изд. Н.И.Пастухова. 1914 г. Не все ли это вкупе с национальностью матери Радиона послужило причиной перехода его во время Третьей Балканской или как мы ее сегодня зовем Великой войны 1914 года к черногорцам. По исследованиям чешского историка Нонемана, что служил Радион у командира 26 батальона воеводы Геуры Петрича. А воевал он неплохо, об этом говорят его награды того периода: Золотая медаль Николая Черногорского «За боевые отличия», и Орден Даниэля Черногорского. Но война есть война и Черногорские и Сербские войска вынуждены были отступать, к тому же черногорская армия фактически перестала существовать, фактически влившись в состав сербской и с ней должна была быть эвакуирована в Россию.
Позднее в 1926 году Гайда, официально отвечая на идентичные обвинения в частности на его якобы шпионаж в ползу СССР пояснял, что это ложь. «Я служил в австрийской армии в крепостной артиллерии в Которе. Во время войны я перешел к черногорцам в Вышеграде в звании сержанта адъютанта батальона IV. (26-е батальона domobraneckého etapního). В начале войны я был, как "политически неблагонадежный"… На Балканах, я провел как офицер обслуживания линии. По эпизоду с моим паспортом скажу следующее: Во время разгрома армии Черногории, где большинство будущих пленных отказалось от вступления в австро-венгерскую армию, я бежал в Албанию в Сан Giovani ди меда. Единственный способ вырваться и не быть повешанным это было попасть (dostati) на итальянский корабль, который стоял в гавани, но на его борту принимали только детей, раненых и сотрудников ( машин скорой помощи) русской миссию.
Русский руководитель миссии полковник Габров (Cabrov) мне быстро нашел униформу российского врача и выдал проездной документ, в котором я был обозначен как российский врач, член миссии возвращающийся в Россию. Этот документ паспорт, я использовал только как способ что бы я мог попасть (dostati) в Россию, а затем продолжить борьбу против австрийцев. Паспорт был мой единственный документ при входе в русскую землю. Естественно, я использовал его только в той мере, что бы я смог попасть (войти) в легион, причем не как врач, а как солдат. В чехословацкой легиона меня приняли и определяется командиром взвода второго чехословацкого полка. После некоторых успехов, которые мне удалось завоевать, я продолжил быстро расти. У Зборова (Zborov) я уже де-факто командир полка. Напомню, что в нашей повстанческой движения очень часто приходилось использовать поддельные паспорта, и один наш активный посол до сих пор использует имя которое он имел в фальшивым паспорте».
Пару слов о фото в статье темного историка подтверждающее службу Радиона в австро-венгерской армии, кстати сам факт службы никто не отрицает, но даже не у историка, а у простого российского обывателя рассматривающего фото появляется вопрос по русским погонам и сербским фуражкам на яко бы изображенных австро-венграх. Поясню, фото сделано летом 1916 году в районе Добруджа и на фото изображены три офицера Сербской дружины эвакуированной в Одессу и состоящей тогда на службе в РИА справа стоит Бедрих Оплетал сербский офицер на службе РИА, с которым до конца жизни Радиона связывала дружба. В Сербской дружине начинал службу еще один будущий чешский генерал Роберт Вобратилек. Историку надо знать детали публикуемых им фотографий.
Касаемо «быстрой карьеры» в чешской дружины. По свидетельству чешских историков Гайда по вопросу перехода в чешскую дружину обратился к тогдашнему ее командующему генералу Ярославу Вячеславовичу Червинке и рассказал об обстоятельствах своего появления в Одессе и наличии у него только одного документа ранее выданного начальником русской медицинской миссии при эвакуации.
Червинка посоветовал переходить в чешскую дружину по имеющимся документам, но при этом связался с командиром дружины полковником Вячеславом Платоновичем Трояновым и информировал его о Гайде. Сам Гайда писал, что он «просился в дружину не как врач, а как солдат». Видимо вопрос был решен, и он был зачислен в дружину, ставшую к этому времени на уровень бригады на должность командира взвода 2 го стрелкового полка, а с марта по июнь 1917 года он командир роты того же полка, а с июня по июль командир батальона этого же полка в звании штабс – капитана. Дружиной в то время командовали русские офицеры, а все чехи в званиях были не выше поручика, поэтому появление неизвестного офицера, не то чеха, не то австрийца и из сербской дружины, да еще в таком чине было встречено очень настороженно. Позднее в 1918 году это повторится и среди офицеров штаба Колчака, которые по давней русской традиции всегда мнили себя в победителях, а поражения списывали на происки личных врагов или иностранцев. Не избежали этого и Костя Сахаров и Дмитрий Лебедев и даже барон Будберг приложился к этому делу. Об этом следующий разговор.
Чехов было можно понять, они уже воевали третий год и обилием чинов их не баловали. Однако наличие у него черногорских наград и русский орден Св.Станислава несколько сгладило настороженность. Сблизило их и участие последнего в выборе тактики при наступлении при Зборове. Тактики которую потом назовут «кошачьей» т.е. использование складок местности для массового просачивания к передовым линиям обороны противника. У чехов не было своей артиллерии, соседние Финляндские полки были к июлю 1917 года уже небоеспособны и разложены, а артиллерийский удар противника смел бы все сосредоточенные для наступления части. Июльское наступление 17 года Керенского было обречено, но вышестоящий приказ – есть приказ!
Все его ждали! Но к моменту его поступления командир направления полковник Зембалевский оказался пьян и отдать приказ физически попросту не мог. Командование фланговым направлением взял на себя Гайда. Другим направлением руководил Станислав Чечек. Что интересно в сражении приняли участие два будущие президенты Чехословацкой республики. Клемент Готвальд на стороне Австро-Венгрии и Людвиг Свобода в составе чешской бригады. Чехи прорвали и смяли на своем участке всю долговременную оборону противника, взяв в плен 3 с лишним тысячи солдат противника при своих потерях в 184 убитых и смертельно раненых, около 700 раненых и 11 пропавших без вести. Однако развить дальнейшее наступление и бросить в пробитую брешь правительство А.Ф. Керенского не смогло. Российская армия была фактически распропагандирована и бежала с позиций. Керенский лично прибыл в бригаду и вручил ей Георгиевские ленты на знамя и наградил отличившихся солдат и офицеров. Троянов получил генерала и отбыл на южный фронт, где был убит взбунтовавшимися революционными солдатами. Радион Иванович Гайда к имевшемуся русскому ордену Св.Станиславу с мечами и бантом получил офицерский орден Св.Георгия 4 степени, чин полного капитана и командование полком. Вполне обычное производство вполне обычного русского офицера за инициативу и героизм в сражении. О какой головокружительной карьере Гайды в этот период говорит Темный историк знает видимо только он.
Кстати, через месяц полк Гайды под Волосовкой не дал противнику замкнуть кольцо окружения и тем самым обеспечил вывод российских войск из этого мешка. О его «карьере» после октября 1917-го это отдельный разговор, о Пермской операции, о дружбе с Колчаком и разрыве с ним, о последней записке Колчака с упоминанием Гайды в др. раз.