Сад у нас старенький. Давали тут землю ещё моим бабушке с дедом, когда те были молоды. Иные домики здесь какие-то древние. Одни от времени покосились и почернели, другие наоборот - будто пряничные: резные, да со ставнями. Есть, конечно, и новострой. Молодёжь постепенно обновляет старинные пейзажи.
А ещё имеется у нас "прОклятое" место.
Участок с номером 99. Казалось бы, номер хороший, но нет.
Участок этот стоит заброшенный и покинутый не одно десятилетие. И слава у него дурная. Ещё со своего детства помню, как старики шептались на лавочках, будто там нечисть собирается. И происходит это исключительно в августе, когда ночи становятся длинными и тёмными.
Истории о том, что было до запустения разнятся: кто говорит, что гулящая дама там жила, и садовый дом превратила в обитель разврата, кто про ведьму говорит, кто про семью людоедов. Правды уже не найти.
И лишь в одном все сходятся: воздух там даже в жару холодный, а на душе становится тошно и жутко.
И соседние участки тоже стоят в запустении: ходят они от одних хозяев к другим, да никто там не приживается.
Мы в юные годы, наслушавшись рассказов взрослых, тоже всё бегали ночами к странному месту. Но, кроме запустения, ничего не находили. И жутко нам не было. И ничего не происходило, так что со временем пришли мы к выводу, что чушь всё это.
Мы давно уже ребята взрослые. Дети школьники, сами мы люди серьёзные, все в делах. Но пару раз за лето собираемся если не всей компанией, то хотя бы частично. Жарим шашлыки, травим байки, жалуемся на жизнь, вспоминаем юность.
А в этот раз решили не только на словах вспоминать, но и прогуляться по местам былой славы. Начать было решено с железнодорожного моста. Отважились на такой поход не все, а лишь четверо смелых.
Уже у моста, идя по шпалам, услышали скрежет дрезины по рельсам. Стало не по себе. Ветка эта давно заброшена, поезда тут не ходят. А звук всё громче. Переглянувшись, мы поняли, что все слышим этот звук. Даже в темноте страх на лицах друзей был виден. Звук был уже совсем близко, когда не сговариваясь мы со всех ног бросились наутёк. Звук постепенно отдалялся, но мы не сбавлял темп. Остановились лишь уже в саду.
В доме, возле которого мы остановились, горел тусклый свет, а вот фонарь возле дома не горел. Голоса, доносившиеся из дома смешивались и образовывали мотив какой-то старой песни, от которого становилось не по себе. Мы стояли не в силах бежать, а сердце готово было выскочить из груди. Один из друзей взял меня за руку, и я почувствовала, что она ледяная, а друг дрожит. И это здоровый мужик, который уже много лет трудится прорабом на стройке.
Вдруг издали нас окликнул голос:
- Господа, это участок 99?
Ответить ему никто не смог. А через несколько секунд мимо нас проплыло что-то бледное, резко запахло тухлым мясом, тошнота подкатила к горлу. На душе стало невыносимо. Дрожь сотрясала тело, было холодно. И вообще сейчас трудно объяснить весь спектр чувств, испытанных за те минуты. Идти никуда не хотелось, было желание лечь, закрыть глаза, и будь что будет.
Но в какой-то момент непонятные звуки пронзил собачий лай, и словно стягивая с нас пелену ужаса, мимо проскочила Аза, собака сторожа. Затем сквозь темноту пробился свет фонаря, и такой знакомый голос сторожа Рамиля:
- Ребят, чего так поздно гуляете?
Пожилой мужчина помнил нас ещё подростками, и для него, мы видно, так и остались детьми.
- Вот ведь черти. Снова лампа перегорела - обратился он уже ни к нам, а к страшному дому.
И когда мы обратили свои взгляды на дом, в окнах света уже не было.
- Идём от сюда - сказал нам Рамиль. - Жуткое место - и передёрнул плечами, будто стряхивая с себя что-то мерзкое.
Оставшиеся дома, конечно, посмеялись в тот вечер над нами. Но ночные прогулки мы вряд ли рискнем повторять. Во всяком случае, в ближайшее время.