- Мне почему-то кажется, что ты умрешь. Совсем скоро, возможно, у меня на руках. А я ничего не смогу с этим сделать. Тебя просто не станет. А на улице будет идти дождь. Да, именно дождь, мелкий и противный. Долго-долго. Ты будешь лежать, а я буду плакать. Перебирать в памяти счастливые моменты, вспоминать твою улыбку и плакать. Навзрыд.
Девушка отвернулась от окна и подошла к парню, лежащему на больничной койке. Его дыхание было слабым, но ровным. Он лежал так вот уже третью неделю. Жизнь в нем еле теплилась, а сознание не возвращалось. Врачи не хотели обнадеживать, поэтому отмалчивались, повторяя, что состояние стабильное. Но все прекрасно понимали, что стояло за этими словами. Первое время она сидела, не отходя от кровати, держала его за руку, рыдала и молилась о чуде. Теперь слез не осталось, а неугасимая надежда, тлеющая в ее сердце, все чаще освобождала место для отчаяния. Но она по-прежнему старалась не отпускать его руку, сидя подле кровати.
- Прости меня. Нет, не подумай, я не сдалась. И если тебе хоть чуточку стыдно за то, что так надолго оставил меня одну, то поскорее приходи в себя. Мне осточертело плакать. Я не выдержу, кажется, если ты покинешь меня, я захлебнусь в собственных слезах. Я утону в мыслях о тебе. Я буду…
Тут ее голос сорвался и она уткнулась в его руку, приложила к щеке и закрыла глаза. Она всё такая же большая и теплая. Сейчас даже малейшие признаки жизни, такие как тепло, стук сердца и неровное дыхание, словно говорило ей, что не все потеряно, что он еще здесь, рядом. Он еще не покинул ее. И его душа все еще в теле, и, возможно, эта эфемерная часть слышит ее и чувствует. Но стоило открыть глаза, первое, что она видела - трубки и аппараты, к которым был он подключен. А на противоположной стене, словно издеваясь, висел календарь. Как раз в такие моменты девушку наполняло отчаянье. Несколько раз она срывала этот ненавистный кусок типографского отпрыска, но каждый раз он вновь и вновь возвращался на место, неизменно напоминая о страшных днях, проведенных в больнице. А совсем недавно день аварии был обведен кем-то красным кружком. Именно поэтому она все чаще стала сидеть у окна. Оттуда виден лишь город, который за эти дни ни капли не изменился. Словно это один нескончаемый вторник, который все длится и длится. Но завтра, в среду, обязательно все изменится. Он очнется, улыбнется и скажет какую-нибудь глупость. Он всегда говорит их, когда не знает, что сказать. Но это уже будет совершенно неважно.
Они были вместе, пожалуй, всю жизнь. В одном детском садике, в одной школе, даже в одном институте, пускай и на разных специальностях. И вроде бы, за такое долгое время они могли надоесть друг другу или их отношения превратились бы просто в привычку. Да, не было той юношеской пылкой страсти, но было нечто более спокойное, нежное и крепкое. Пожалуй, за все это время, они стали жизненно необходимы друг другу, как воздух, вода или пища. А сейчас и небо ниже, и краски темнее, и солнце не греет.
Она посмотрела на часы. Время приема подходило к концу. Она тихонько подошла и поцеловала его лоб, мысленно еще раз попросив поскорее прийти в себя.
- До завтра.
Дверь палаты закрылась. Знаете, у людей всегда остается вера в то, что даже в коме родные им люди могут слышать всё и понимают каждое слово. Наверное, они недалеки от истины. Душа парня была привязана к телу, но уже не принадлежала ему в полной мере. С самого первого дня он пытался прокричать, что здесь, что жив, но тело не слушалось. Глупое неподвижное тело. Невозможно сосчитать, сколько раз он гладил по волосам ту, что так отчаянно цеплялась за его руку. Сколько раз пытался обнять… Все тщетно. Она не видела и не слышала его. Его душе было невыносимо больно наблюдать за отчаянием на ее лице, за приступами паники, сменяющимися долгими рыданиями в обнимку с бесполезным телом, за тем, как она постоянно срывает со стены ни в чем не повинный календарь. А медсестры с неповторимым упорством снова вешали его на место. Однажды, в приступе ярости от осознания своей беспомощности, ему удалось невозможное, он схватил ручку, лежащую на столе рядом с медкартой и обвел злополучный день, словно пытаясь вычеркнуть его из календаря. Получилось довольно жалко, но увидев, что он смог сделать, парень растерялся и ручка упала на пол, пройдя сквозь его руку. Потом, сколько ни пытался, так ничего и не выходило. А она становилась все более печальной и одинокой. А сегодня… сегодня она сказала, что умрет, если его не станет, что захлебнется в собственных слезах. Зачем? Он не хотел ее смерти. Кажется, он начал забывать ее улыбку и смех. И не только это. День ото дня все больше воспоминаний стиралось из его памяти. Пожалуй, он понимал, что с ним происходит и отчаянно боролся с этим.
На следующий день ровно в 10 дверь палаты открылась и она осторожно вошла. Это стало уже традицией.
- Привет. Я снова здесь. Скучал?
Она подвинула стул и поцеловала его лоб. Почему-то он показался холоднее, чем обычно. Подавив слезы, девушка выбежала из палаты в поисках медсестры, но вернувшись через пару минут с дежурным врачом, обнаружила тело, которое покинула жизнь. Не веря глазам, она подбежала ближе, схватила за руку и стала просить не умирать. Яростно, вкладывая в слова всю глубину чувств, но аппарат продолжал пищать, а рука холодеть. Врач резко оттолкнул ее и попытался сделать непрямой массаж сердца, по коридору уже мчались медсестры с дефибриллятором. Но было поздно. Слишком поздно. Теперь ничего не связывало душу и тело.
Вскоре все покинули палату, зафиксировав время смерти. Лишь в дальнем углу, свернувшись в клубочек, плакала девушка. Она царапала стены руками, пытаясь физической болью заглушить душевную. Было невыносимо. Плохо, больно, не хватает воздуха. Она и правда задыхалась. Но и умереть могла. Расцарапав руки в кровь, она поднялась и пошла к безжизненному телу.
- Помнишь, я говорила, что ты умрешь? Скоро, у меня на руках? Я наврала тебе. Я не вспоминаю твою улыбку. В голове вертится всего одна разрывающая душу мысль – тебя больше нет. Понимаешь? Там нет больше ничего, только осознание того, что ты мертв. Почему? ПОЧЕМУ?!!
Ноги не слушались и она упала на колени, все еще продолжая держать его за руку. Рядом валялась брошенная кем-то ручка. Она подняла глаза и заметила, что на календаре появилась какая-то надпись. Наскоро вытерев слезы, она подошла ближе и сорвала его со стены. А там его неровным почерком из последних сил красовалась фраза с не до конца написанной последней буквой:
«Прости, я люблю теб.я..»