В мире очень много сказок.. А Вы знали, что все они рассказаны не просто так..?
Эта история произошла на краю света, в солнечной Японии. Со старого монастырского кладбища слышался монотонный напев бонзы.* Похороны человека, который шел по пути становления буддой выглядели по истине жалко. Акайо Ито - теперь уже бывший сослуживец покойного стоял около узкого гроба и не сводил глаз с мысков собственной обуви. Слухи о страшной смерти Теруо, который вел затворническую жизнь перепугали всю Иокогаму. Говорить о друзьях было глупо, их попросту не было у покойного, но даже знакомые не решились проводить Теруо в последний путь.
*Бо́нза — в Японии и прочих странах Азии название главного монаха в храме. В европейской литературе этим словом называли любого буддистского монаха вне зависимости от его ранга.
Настоятель с послушником, Акайо и вдова с маленькой дочкой. Вот и вся публика.
Почему прекрасной красоты женщина, которая добровольно отказалась от дворянства, российского подданства, православной религии, даже от собственного имени стояла сейчас перед Акайо с отсутствующим выражением лица? Глаза женщины были сухими, публичное проявление чувств было моветоном. Взяла фамилию японского мужа, вместо туфель и платья - кимоно и плетеные сандалии дзори, терпела косые взгляды соседей?
Прямо в могильном дворе монастыря, где Теруо провел последний период своей жизни присутствовала причина всего этого. Маленькая девочка, убаюканная пением сутр*, сидела в плетеной коляске рядом с матерью и сонно моргала, не осознавая где находится. В возрасте Мей (так звали малышку) дети ходят и даже вовсю бегают. Но бедняжка родилась на свет с ужасными отставаниями и отклонениями в развитии. Тогда убитый горем отец удалился в монастырь и вознамерился уже при жизни стать буддой.
*Сутры - это жанр древних и средневековых индийских текстов, встречающийся в индуизме , буддизме и джайнизме.
Здесь никто не проявлял эмоций.
Настоятель Хару, как любой уважающий себя буддийский священник, всем своим видом показывал, что смерть – событие в некотором смысле праздничное и благостное. Такая уж у преподобного была работа.
Неказистый слуга часто моргал и поминутно вытирал рукавом нос, явно выражая полное безразличие ко всему происходящему, никакой скорби его бледная, слегка приплюснутая физиономия не выражала.
Поотдаль держалась странная парочка - мужчина и женщина. По началу, казалось, что женщина улыбалась. Но это только в первые несколько секунд. Потом становилось ясно, что это просто выражение жадного любопытства на ее напудренном лице.
Впрочем, эту особь, один взгляд на которую вызывал содрогание, назвать женщиной можно было только с натяжкой и из уважения.
На спине у высокого слуги, в заплечном мешке, сидело диковинное создание: не лишенная красоты женская голова с очень искусной, тщательно уложенной прической на крошечном тельце трехлетнего ребенка. Уродина внимательно следила за церемонией, медленно, как акула, водя влево-вправо острым подбородком. Крошечная ручка с пухлыми пальцами нервно постукивала красным веером по бритой башке слуги.
Присутствие этой калеки придавало и без того печальной церемонии какую-то особую макабричность.*
*Макабричный - соотносящийся по значению с существительным макабр; жуткий, чудовищный, страшный, мрачный.
Когда церемония закончилась настоятель пригласил всех к себе, выпить в память об усопшем.
– Вот желание Теруо и сбылось, – с робкой улыбкой промурлыкал преподобный, когда послушник наполнил чарки присутствующих сакэ, которое в монастыре называли хання «кипяток ведьмы». – Он хотел стать Буддой и стал, только не при жизни, а после. Так оно даже лучше.
Тишина зазвенела на несколько долгих минут.
Через распахнутые перегородки из сада дул свежий ветерок.
– .. смерть должна быть ступенькой вверх, а не топтанием на месте. Если ты уже стал Буддой, то куда же после подниматься? – продолжил спустя столько времени настоятель, сопровождая свои слова жестами снизу вверх.
Понимая, что эти слова - начало долгой ( и явно скучной) проповеди Акайо перевел тему:
- Говорят, смерть Теруо не было предсказуемой.. О его кончине ходят самые странные слухи, в которые сложно поверить.