мой отец рассказал историю про Гхошуку и его отца, Манасбуку, что стал жертвой чар дьявольских, и его подобрали на улице израненного, с рогами на голове, нашли колдунов, которые его заколдовали и заманили на карниз. Подумал, что я стану этаким подвижником с рогами на голове. От меня даже запах испуга может быть, а это было бы очень опасно, да потом еще оказаться в одном селении с духами…
— А что с тобой случилось?
Он рассказал.
Я ему рассказала про то, как увидела водопад у ручья, и про то… Нет, мне не было стыдно за то, что произошло в подвале, но я понимала, что в сущности это мое кощунство, но все же было стыдно. И, честно говоря, я не была уверена, что могу простить и оценить того, кто сможет понять.
В рассказе Мин Дехака он описывал свои ночные кошмары, и я ужаснулась — я была согласна с Мином, что все это не очень-то благочестиво. Но и то, о чем он рассказывал, было похоже на кошмар, как страшный сон.
— Я не понимаю, — сказала я.
Он покачал головой.
Иногда мне кажется, что для всех нас религия — это что-то вроде сновидения, в котором ты не знаешь, что именно снится, но знаешь, как выглядит то, в чем ты спишь. Но я не могу не понимать, что на самом деле это не так.
Я часто молюсь, но то, чему я молилась, очень редко является объективной истиной, а чаще всего это просто кто-то другой, который молится так же, как и я. И когда я спрашиваю себя о том, действительно ли Иисус это действительно все, что есть, и что Он есть Тот, кто утверждает это, я думаю, что, наверное, так оно и есть. Но это почти всегда до тех пор, пока я не задам себе следующий вопрос: а правда ли то, во что верят другие?
И я спрашиваю: что это за небеса, которые так сильно отличаются от неба обычного? Зачем все эти жертвы, жертвоприношения, храмы? Почему молодые парни и девушки несут такие ужасные страдания, а на алтаре оставляют только то, чего бы они желали? Почему одни получают свою награду, а другие свои награды? На эти вопросы очень легко ответить. Все думают, что мы имеем право нести свои страдания, потому что мы верили так много ле