Эпизод 21
Идти пришлось долго. Не развались паровоз на груду битых сосулек, команда во главе с роботом–пауком добралась бы до города за двадцать – тридцать минут. Пешком же, даже при бодрой ходьбе, понадобилось бы часа три – четыре.
Чрезвычайно утомляла жара. Солнце светило с неистовой силой и нагревало воздух до того, что казалось ещё чуть–чуть, и он вскипит.
– Интересно, какая сейчас температура? – спросил Эдгар.
– Сорок два по Цельсию, – ответил паук.
– А сколько это по–нашему? – не удержалась Шарлин, утирая пот со лба. – Ты сможешь перестроить свою программу уже?
– Как ни странно, по–вашему это будет тоже сорок два градуса, только не по Цельсию, а по Сэмюелю. Кстати, Эдгар, кто такой этот Самюэль?
– Кто–то из учёных древности, по всей видимости, – ответил Эдгар, – но никаких упоминаний о нём не сохранилось. Известно лишь, что изначально шкала брала за ноль – температуру кипения, а за сто градусов – температуру замерзания, но затем её перевернули. Записывается это всё так: сначала цифры, обозначающие температуру, затем знак градуса – маленький кружочек вверху, а потом – большая буква «С» – по первой букве в имени учёного Самюэля.
– Меня терзают смутные сомнения, – сказал на это паук.
– Что–то не так?
– Да, нет, всё нормально, но, чтобы такие совпадения…
– Совпадения с чем? – спросила Шарлин.
– Не забивайте себе голову, тем более в совпадения я не верю.
– Дэн, перестань засорять нам мозг, – вскипела актриса.
– Прошу покорнейше меня простить, просто мысли вслух, – голос робота действительно звучал так, как будто он мог думать.
Изначально команда хотела идти между рельсов, но расстояние между шпалами было меньше шага человека, что усложняло ходьбу. Вдоль рельсов вилась неширокая тропинка, и было решено идти по ней. Так оказалось быстрее, но надо было двигаться по одному. Редко она расширялась до того, чтобы на ней уместились двое. Поэтому первое время шли молча, или перебрасывались редкими фразами. Разговаривать, идя в цепочке, неудобно.
Спустя час–полтора тропинка расширилась, постепенно превратившись в проезжий просёлок. Теперь можно было и поговорить, но быстрая ходьба требовала контроля дыхания. Правда, это не касалось Эдгара, который передвигался верхом на мишке, да паука, у которого дыхания не было и в помине.
Арнольд давно уже оставил попытки понять, о чём говорят его спутники, и просто шёл вперёд. Его мысли были направлены на то, как завладеть противопожарным драконом. В теории в каждом из них была рубка управления, так что, если он проникнет внутрь, сложностей возникнуть не должно. Управление их было по большей части общим со всеми летательными средствами. Арнольду доводилось летать, поэтому он был уверен, что справится и с таким монстром. Оставалась одна проблема: как попасть внутрь?
Из задумчивости рыцаря вырвала попавшая под ногу коряга. Арнольд запнулся и чуть было не упал.
– Тьфу ты, пропасть, – сказал он, едва удержав равновесие.
Но что–то заставило его обернуться. Боль в ушибленной голени подсказывала, что запнулся он не об дерево. Беглого взгляда хватило, чтобы понять, что это так.
– Это ещё что? – спросила Шарлин, расширившимися зрачками глядя на бесформенный кусок окрашенного металла. – Только не говори мне, что это…
– Она и есть. Это часть обшивки пассажирского электролёта.
Чем дальше они шли, тем больше кусков обшивки им встречалось. Затем они наткнулись на чей–то чемодан, рассыпавшийся вдребезги от удара. Потом начали встречаться трупы.
Тело, упавшее с большой высоты, представляет собой весьма плачевное и не эстетичное зрелище. Особенно, если упало оно поперёк рельса. Шарлин замутило, и она прикрыла рот ладонью. Бесплатным приложением к виду потёкших кишок и разлетевшихся мозгов из лопнувшего черепа человека, был запах. Солнце жарило немилосердно, и процесс гниения уже вовсю ликовал на теле.
Шарлин всё же не выдержала. Она отвернулась к кустам, ограждавшим дорогу, и её вырвало. Минутой позже к ней присоединился и Эдгар. Арнольд видел и не такое, однако же, и сам едва сдерживал позывы. Судя по всему, не по себе было и мишке.
Лишь паук вёл себя, как ни в чём не бывало. Он подошёл к трупу, запустил свою лапку внутрь (чем вызвал дополнительные спазмы у людей), и затем поднёс к одному из датчиков на своём теле.
– Катастрофа произошла ровно в то же время, когда исчезло электричество, – констатировал он.
– Неудивительно, – сказал Арнольд, – это же электролёт, он не может летать без электричества.
– Прошу вас, – сказала Шарлин, – пойдёмте дальше, я не могу на это смотреть.
Спустя пять минут она уже пожалела об этом. Они вышли прямиком на остов рухнувшего лайнера, под завязку забитого трупами. Часть из них вывалилось наружу: изуродованные, посечённые металлом при падении. Распоротые животы выставляли напоказ внутренности. Вскрытые черепа хвастались мозгами.
Ещё долго Шарлин вспоминала одну картинку. Дым, исходящий от корпуса самолёта иногда скрывает многое от глаз. Затем, повинуясь незримому приказу едва заметного ветерка, открывает всё в мельчайших деталях. Тело маленькой девочки свисает на одной ножке, зацепившейся за разрыв в искорёженной обшивке. В руках она зажала игрушку – маленького игонога. В какой–то момент, куском металла ей полностью отсекло личико, которое упало на игрушку. И теперь казалось, что игоног смотрит на девочку её же собственными глазами.
Если бы в желудке актрисы осталось хоть что–то, её снова стошнило бы.
– Не будем здесь задерживаться, – сказал паук людям, которые, казалось, впали в ступор.
Даже Арнольд не мог отвести взгляд от сверзившейся с высоты махины, нашпигованной останками людей, которые совсем недавно могли ходить, говорить, любить и ненавидеть.
– Блин, – только и смог сказать он.
– Пойдёмте, пойдёмте, – повторял робот. – Мы должны торопиться, чтобы предотвратить ещё большие бедствия.
Он подскочил к Шарлин, замершей, словно в ступоре, не отводящей застывшего взгляда от трупика девочки.
– Пойдём! Скорее, идём, иначе ты потеряешь рассудок.
Он схватил её за платье и с силой потянул на себя.
Шарлин впала в прострацию. Она пыталась заставить себя не смотреть на тело малышки, зажавшей в руках игрушку, но не могла отвести взгляд. Когда что–то потянуло её за платье, это всё же получилось, но тут же она увидела, что к ней подкрался гигантский паук. Она уже открыла рот, чтобы закричать, но тут сознание покинуло её.
– Какие же нежные организмы, – сказал паук, глядя на растянувшуюся у его лапок женщину.
Когда Шарлин пришла в себя, остов небесного лайнера остался далеко позади. Её бережно и аккуратно нёс на руках Арнольд.
– А ну, убери лапы, – прошипела актриса.
– Как скажешь, – пожал плечами электрострелок, и поставил её на дорогу, по которой они шли.
– А ты не очень–то любезна, – сказал паук, перебирающий лапками впереди, – он тебя километра два тащил.
Шарлин сжала пальцами виски.
– Прошу прощения, я немного не в себе.
– Все мы не в себе, – сказал Эдгар, – я до сих пор не могу отойти от этого зрелища.
Второй лайнер рухнул в отдалении от железной дороги, поэтому люди были избавлены от того, чтобы созерцать кучи изуродованных трупов. Они лишь увидели часть хвоста, торчащего в просвете меж деревьями, тяжело вздохнули и поспешили дальше.
– Всё верно, – вдруг сказал Эдгар, словно отвечая каким–то своим мыслям, – эта железная дорога ко всему прочему соединяет электропорт Торжана с самим мегаполисом.
– К чему ты это? – спросил Арнольд.
– К тому, откуда здесь столько разбитых электролётов. Они заходили на посадку в электропорт «Ярик–1». И не дотянули немного.
– Странно, – ответил на это Арнольд.
– Почему это странно? – спросила Шарлин. – Электричество пропало, электролёты упали, всё логично.
– Не совсем, – ответил Арнольд. – Дело в том, что все современные электролёты могут планировать. Это заложено в их конструкции. Даже если все электродвигатели откажут, он может плавно снизится и сесть. Хотя бы даже на эти рельсы. Да, крыльям – хана будет, но люди должны уцелеть.
– И часто пилотам приходилось так сажать электролёты? – спросил паук.
– Нет, наверное, – сказал Арнольд.
– За последние триста лет, – вмешался Эдгар, – не было зафиксировано ни одного падения электролёта.
– Вот именно, – сказал на это робот, – электролёты конструктивно рассчитаны, а пилоты об этом, скорее всего, даже не вспомнили. А зачем? Это ваша жирная жизнь привела к тому, что любое изменение в привычном ходе вещей, для вас – конец света. Вы элементарно не приспособлены для того, чтобы действовать в экстренных ситуациях.
– Жирная жизнь? – усмехнулся Эдгар. – Поясни.
– С удовольствием, – отозвался Дэн, – только сначала расскажи немного об истории своей планеты.
– А это здесь причём? – спросила Шарлин.
– Сейчас всё поймёте, – ответил паук.
– Хорошо, с чего начнём? – спросил Эдгар. Он даже приосанился, придерживаясь левой рукой за шкуру мишки.
– С начала, – ответил робот.
– Ну… хорошо. Учёные считают, что история людей на Электро началась пару миллионов лет назад.
– И как они это выяснили? – Дэн, казалось, злорадствовал.
– Это мне неизвестно, но, полагаю, они руководствовались каким–либо фактами.
– Допустим. Дальше.
– На Электро есть три государства. Север, со столицей в Моруе; Восток, со столицей в Энджи; и наш Запад со столицей в Торжане.
– И кто их основал? – спросил паук.
– Это тоже неизвестно, но, судя по всему, эти государства существовали всегда. Каждое из них делится на несколько царств и королевств. Например, в Запад входят: королевства: Тихой Гавани, Предвечного спокойствия, Сакс Эмоушн и Сынов Электры, а также царства: Непредвзятой Справедливости и наше – Неукоснительной Добродетели. Ещё должно было быть Зимнее королевство, но оно давным–давно переметнулось к Северу. Каждое королевство и царство делится на княжества, уезды и коммуны.
– Бред, конечно, – сказал паук, – но сейчас не об этом. Я просил историю, а ты мне тут политическую и топонимическую карту рисуешь.
– Ну, собственно, это часть истории, – Эдгар старательно пытался не обидеться на уколы робота. – Самые древние летописи, известные нам, написаны примерно пять тысяч лет назад. Они рисуют ту же картину, что есть на сегодняшний день. Те же государства, те же царства и королевства.
– Государствами у вас правят президенты, правильно? – спросил паук.
– Да.
– А королевствами и царствами – короли и цари соответственно.
– Ну, естественно. У Востока даже один император имеется.
– И президентов вы выбираете, а царей и королей – нет.
– Ну, это же очевидно, – вмешалась Шарлин, – ты иногда удивляешь меня своей тупостью, железяка.
– Вы не задумывались, что это бред? – спросил паук.
Ему никто не ответил, но все посмотрели недобро.
– Мне продолжать? – спросил Эдгар.
– Будь любезен, – сказала Шарлин.
– Ну, дык вот. Запад, Север и Восток всегда находятся в состоянии вражды друг с другом. Иногда, но очень редко, двое объединяются против третьего и говорят против него оба.
– Что значит: «говорят против него»? – спросил паук.
– Ну, как… – Эдгар даже оглянулся на Шарлин и Арнольда, словно ища поддержки. – То и значит. Ведь вражда наших государств и заключается в том, чтобы говорить друг против друга в электронете.
– Это песец, – констатировал паук.
– Что? – переспросили все в один голос.
– Песец – маленький пушистый зверёк, – ответил робот. – То есть вы даже никогда не воевали между собой?
– Ну, а разве это не война? – сказала Шарлин. – Мы говорим против них, они против нас.
– Нет, я говорю о войне с убийствами, ядерными взрывами, ночными бомбёжками, сиренами, ранеными, истекающими кровью солдатами, госпиталями со смазливыми санитарками, окопами, спиртом перед боем.
– Нет, это просто ужас, что ты говоришь, – чуть помолчав, сказал Эдгар.
– Вот и получается, что у вас даже истории нет.
– Как так – нет? – удивилась актриса, а остальные подняли брови.
– История любой планеты – это история вражды её народов. История – это даты нападений и побед, даты начала великих сражений и их окончания. История – это даты жизни полководцев и героев войн. История – это крестовые походы, пёрл-харборы, вердены, сталинграды и прочее. И лишь изредка между этими датами – другие. Даты жизни художников, поэтов, музыкантов, учёных…
– Если история – это то, что ты говоришь, – сказал Эдгар, – то она нам даром не нужна.
– Я к другому это всё, – сказал паук. – Жирная жизнь, это жизнь, словно в теплице. У вас за последние пять тысяч лет, а, может, и дольше – не было ни одной войны и ни одной экстренной ситуации в масштабе планеты, или хотя бы одного из государств. Почему так случилось, я ещё успею разобраться. Просто хочу, чтобы вы поняли, жирная жизнь окончена, пора браться за оружие.
– Я с удовольствием, – отозвался Арнольд. – Кстати, ты не прав, армия–то у нас есть.
– И насколько большая?
– Триста человек.
– Это у княжества Грис?
– Нет, у всего Запада. Примерно столько же и у Севера, и у Востока.
– Отпад, – сказал на это паук. – Впрочем, давайте закроем тему, по–моему, впереди – электропорт.
***
Понравилось - лайк, сильно понравилось - подпишись:)
Другие ресурсы автора:
Сайт - etnarch.ru
YouTube - https://www.youtube.com/channel/UCcGi0L_I1PIAZEnLhGIluVw
VK - vk.com/etnarch
Instagram - instagram.com/etnarch82/
Telegram - t.me/etnarch
ЛитРес - litres.ru/dmitriy-dubov-21164058/
Донаты:
Сбербанк: +79154549117 (5469 4000 3114 1521)
Тинькофф: +79154549117 (5536 9137 9874 9830)
Яндекс.Деньги: 4100 1113 4606 3442