После госпиталя меня определили в только что сформированный полк радиосвязи. Нас в роте было всего по 50 человек. Но работу вы выполняли очень важную, а именно – наблюдение за приближающимися самолетами.
Работало это так: один наблюдатель находился на возвышенности.
Необходимо было видеть горизонт, чтобы точнее определить направление противника. И вот когда летит группа вражеских самолетов, идет характерный гул. Группа самолетов, это примерно 3-4 машины.
А бывает летит целая армада противника – самолетов 40. В таком случае, гул совершенно другой. Если будет замечен противник, то незамедлительно наблюдателем передается информация.
Я получал информацию от наблюдателей, и дальше передавал ее в штаб. А так же дублировал ее артиллеристам. А артиллеристы уже в свою очередь выставляли зенитчиков и оказывали немецким самолетам «радушный прием».
Всю оставшуюся войну я пробыл на этом плацдарме. Дальше мы никуда не продвигались, а оставались здесь. Над нашими головами круглыми сутками кружили немецкие «Фокке-Вульф», ну или солдаты называли ее «рамой».
Этот «Фокке-Вульф» - немецкий самолет разведчик, все время следил за передвижением советский войск, за расположением стратегических объектов и т.д. «Фокке-Вульф» был к тому же живуч. Имел частичное бронирование, поэтому стрелковое оружие его не брало.
Помню был случай, когда одна и таже рама целыми днями кружилась у нас над головой. А сбить его не было возможности. И с этой проблемой я обратился в штаб, дабы укротить этого «незванного гостя». И через несколько дней нам выдали два американских самолета «аэрокобры».
Вот настало утро. Немецкая «рама» как обычно вылетела на разведку. Как только мы ее засекли, сразу передали наводку нашим пилотам. И вот два наших самолета, взяв крутой вираж, пустили очередь по немецкой «раме». Наблюдая снизу, мы подумали, что атака была неудачной, но через несколько мгновений немецкий самолет окутало дымом. И вот он уже на полной скорости врезается об землю.
За этот самолет меня наградили медалью за «боевые заслуги».