ГЛАВА VIII. УДАР.
2 июля 2022 г.
Красноярск.
16:30. Шестьдесят минут до Пси-удара.
Пожилой медик тяжело встал на ноги и попытался сделать пару шагов. Его нога зажила – в месте глубокой раны, оставленной сквозным ранением пули, сейчас располагалась свежая бинтовая повязка. Взяв в руки трость, старик, морщась от боли, сделал пару шагов.
- Владимир Степанович, - еще рано, - тишину медицинского бокса прервал негромкий голос Геры Странника. – Рано.
- А может быть – слишком поздно? – Волкошин покачал головой и опустился на кушетку. – Я вам бесконечно признателен, но…
- Если можете говорить и от таблеток не клонит в сон – давайте кое-что обсудим, - Гера подошел к постели и сел на табурет. – У нас есть минут двадцать.
- Я слушаю, - Волкошин поправил халат. – Говорите.
- Сколько человек получило БСЭР-инъекцию? Ну же, смелее.
- Около десяти тысяч. До взрыва.
- А после? Вы вели учет?
- Сынок, да кто ж его вел? – Волкошин отвел взгляд. – Затея с «Куполом» полностью провалилась. Паршин приказал включить на полную мощность мачту УНП. Но эта мера только ухудшила положение. Продуценты прорвали периметр. А потом, когда весь город засыпало продуктами реагента, мы окончательно потеряли контроль.
- Продуценты? – зрачки Странника расширились от ужаса. – Кто?
- Да-да, продуценты. Продукты воздействия БСЭР, товарищ Корнеев, - старик усмехнулся. – Мутанты. Жертвы химической атаки. Никто не думал, что они выживут и их будет столько…Так много.
- Что еще?
- «Купол» изолирован. Его атаковали извне. Была диверсия. Похоже, что теневики. ТСР, так это теперь называется?
- Контора? – пальцы Шрайка предательски задрожали. – Я…Меня не оповестили.
- Никого не оповестили. Это крах, Корнеев. Крах. Противник нас всех похоронил. Паршин запечатал внутренний периметр, выставил заслон, но и прорыва объекта «Купол» хватило. Теперь эти особи, с вывернутой наизнанку психикой, расползаются как тараканы.
- И виной всему взрыв?
- Виной всему – психогенератор! – воскликнул старик. – Он сжег мозги обработанным.
- А колонна? Которая вышла из города? С прототипом?
- Здесь нам повезло, ребята из Т-2 хорошо постарались. Этот ваш товарищ политком…Дури много, но все правильно сделал. Итак, аппарат у вас? – Волкошин предпринял попытку подняться. – Ну?
- У нас, Владимир Степанович, - Гера подал старику трость. – И сегодня его запустят на полную мощность.
- Вы сошли с ума, - Волкошин в ужасе прянул назад. – Нет, нельзя! Никак нельзя!
- Почему?!
- Вы еще не поняли, Корнеев? Установка калечит людей. Это раз. Два. Она работает как маяк для продуцентов! Они шли волнами за колонной – и только когда мы отключили тестовый режим, перестали проявлять агрессию!...
- Черт побери, - Странник почувствовал, как теряет равновесие. – Но ведь эта дрянь далеко. Сотни километров. Что, настолько мощное воздействие оказывает?
- Бергер не сказал тебе главного. Он был без сознания. Остальные слишком увлеклись…поездкой. И ваш человек не заметил. Так вот. Продуценты уже в районе Боготола, Корнеев. Я своими глазами заметил, когда проезжали. Их характерная повадка – красться как гориллы, прыг-скок, туда-обратно. Черт, да мы повернули вспять эволюцию…
Гера Шрайк отошел к стене и достал из кармана рацию.
- Квартет, спустись! Живее!
В дверях показался коренастый оперативник. Волкошин ахнул – стриженый наголо участник рейда наставил Гере пистолет в грудь:
- Тихо, начальник. Два шага назад – и убери рацию.
- Ты что творишь… - прошептал Гера. – Квартет, ты в своем уме?
- Хватит болтать, - Квартет надел на ствол пистолета глушитель и выстрелил.
Шрайк упал на пол. Пуля пробила его живот навылет. Волкошин отпрянул назад, упершись спиной в стену.
- А ты пойдешь со мной, - Квартет махнул пистолетом, заставляя старика подняться. – И живей.
Подняв с пола оброненную начальником рацию, Квартет переключил канал и произнес:
- Код «Туча». Пятьдесят пять минут до готовности.
Над центральной частью города медленно оседали облака дыма. Час от часу, усиливалась стрельба, очаги возгораний то затухали, изрыгая густой черный дым, то вновь разгораясь, получая щедрую подпитку.
Покровские перли решительно, совершенно не считаясь с потерями. Озверевшие от наглой акции неонацистов, домочадцы и приближенные Касимова, во главе с братом трагически погибшего авторитета, Тимуром, решили не откладывать месть в долгий ящик. Логово Борова - Шнайдера взяли без лишней суеты, перебив около двух десятков невинных обитателей местных подвалов. Вот только грозного борца за Белую расу не нашли - недофюрер заблаговременно скрылся, прихватив с собой самых верных вояк и большую часть запасов оружия и продовольствия.
Почуяв, что запахло жареным, Миша Меченый принялся спешно паковать вещи. За этим занятием его и заметил Алеша:
- Рано еще сваливать. Дождемся, когда в орбиту конфликта вклинятся Мусорщики и николаевские. А там и до бывших ментов и вояк недолго.
Меченый встрепенулся. Таинственный гость в очередной раз, смешал все карты.
- Этих? Ты совсем рехнулся?! На кой пес нам они - вся эта нечисть с правого берега?!
- Хаос, Михаил Сергеевич. Социальная энтропия растет, достигает апогея - а дальше мы начинаем действовать быстро и оперативно. Излюбленная тактика товарища Бергера - о нем я тебе рассказывал. Ты ведь не в курсе, кем и чем он был до войны?
- Да на кой мне этот козел? Ну хорошо, хорошо...Кто?
- А никто. Ничто. Серая тень. Двенадцать лет назад пытался - с переменным успехом - сколотить некое подобие кружка по интересам. Сталкеры, диггеры, всякие там коммунисты неравнодушные...единственное, чего у него не отнять - так это энтузиазм. На почве несчастной любви в свое время он такое отколол, да...Но он изменился. Стал более расчетливым, циничным. И сейчас он в двух шагах от воплощения в жизнь своих самых сокровенных чаяний. Если это произойдет, начнется очень интересное кино. Помнишь сталинский СССР? Добавь в раствор гитлеровскую пропаганду и фанатизм Мао Цзэдуна. Ну и конечно, неотехнократия, - Алешу заставил согнуться пополам приступ кашля. - Они хотят строить на руинах Прекрасный новый мир, со всеми, мать их, регалиями. Про прелести типа тайной полиции и всесилии небольшой кучки приближенных не забывай. Может, ему и удастся из праха поднять страну - или хотя бы Красноярск - но, дорогой Михаил Сергеевич, людей он не изменит. Им все так же хочется хлеба и зрелищ...
- Откуда ты все это знаешь?
— Это неважно. Он лишил мою жизнь смысла - и я отплачу ему тем же.
- Ты манипулируешь всеми нами, ведя свою игру. Зачем? Черт побери, да за каким хреном тебе раздувать угли? Энтропия, энтропия...Во всем и везде нужен консенсус, ты это понимаешь?
Алексей скривил губы в ухмылке.
- Делай как я говорю. Подбрось Мусорщикам лакомый кусок - на правом берегу вы охраняете склад с ценным барахлом, пусть порадуются.
- Что взамен?
- Пощекотать николаевских. Пусть сожгут пару домов и убьют как можно больше народу - это их разозлит.
Центральный район.
16:50
Сорок минут до Пси-Удара
Ерохин тревожно пялился в стекла бинокля. Сидя на крыше памятного дома, где Вороны оборудовали один из своих наблюдательных пунктов, лейтенант ловил на себе неравнодушный взгляд Гюрзы. С момента вышеописанных событий, девушка сильно изменилась, более не испытывая резкой неприязни к нежданно-негаданно свалившимся как снег на голову союзникам. Все чаще и чаще она просилась сопровождать разведгруппу, демонстрируя искусство снайпера и наблюдателя. А однажды, во время посещения старого бункера Черепа в районе вокзала, произошло нечто...личное. Впрочем, приятные воспоминания в голове лейтенанта перекрывала нервная суматоха последних дней.
- "Ерши" как с цепи сорвались. Покровские тоже чудят, а теперь вот, и николаевские с Мусорщиками подтянулись. В чем дело, Сережа?
Ерохин вздрогнул.
- Не знаю...Кто-то раскачивает лодку и палки в колеса нам вставляет. Не к добру это все.
- Череп сказал, что Бергер затевает какую-то новую операцию. И что нам всем надо срочно сворачиваться и лезть под землю.
- Да, верно. Какое-то новое оружие. О, смотри, наши вернулись.
Гюрза и Дэз обернулись. В проходе показалась физиономия Демона:
- Все, ребята, хватит отсиживаться. Политком трубит отход.
- В чем дело, Демон?
- Скоро сам все увидишь. Сейчас прогуляемся до Качи, поймешь.
Зловонное облако испарений медленно ползло вниз по течению. Вдоль берега выстроилась неровная вереница местных обитателей, пришедших за водой. Жалкие фигурки в грязной, рваной одежде угрюмо взирали на водоем, превратившийся в рассадник заразы.
Мутная вода выбрасывала на берег мертвую рыбу. И не только рыбу - обитавшие возле реки одичавшие псы, жалобно скулили, суча лапами по бетонному полотну. Отрава действовала быстро, не щадя никого. Несколько человек, хлебнувших водицы из Качи, стонали от страшной боли в животе...
Бергер, одетый в маскировочный плащ, шлем и противогаз, взирал на акт локального геноцида с крыши девятиэтажного дома. Рядом стояли Дэз, Демон, Гюрза и несколько “Воронов” оцепления. Ответственный за проведение акции Кассад, фактически собственноручно отправивший в свободное плавание несколько тонн порошкообразной смеси, сейчас находился на другом конце города, цинично хлебая трофейный портвейн.
- Началось. Отрава начала действовать еще утром. А это шоу с облаками и прочими светошумовыми эффектами - для атмосферы. Народ скоро озвереет и начнется нехилая драка за последние, чистые источники воды...
— Это...Это… - Ерохина передернуло. - Полный п….ц
- Знаю, Серега. Обратной дороги нет, им, - Бергер ткнул пальцем в сторону толпы. - Предстоит пережить сейчас самое страшное, после чего мы дадим о себе знать... - щелкнула рация. – Внимание, всем. Приготовиться к началу второй фазы операции.
Гюрза отвернулась в сторону, пряча глаза. Бергер мрачно сглотнул, командуя отход.
Мощный грозовой фронт накрыл город плотным куполом. С небес падала вода - грязная, остро пахнущая сажей и прочими поллютантами. Радиационный фон лихорадило - основная часть осадков прошла над центром и вылилась над правым берегом. Зацепило лишь часть бывшей Зеленой рощи, возле Октябрьского моста. Обитавшая там живность, словила приличную дозу рентгенов.
Тем временем, на антенном поле вовсю кипела работа. Пятнадцать бойцов самообороны НТИ рассредоточились по периметру, внимательно следя за всеми передвижениями. Одна из антенн преобразилась - ее верхушку украшала икебана алых полусфер. Жестко закрепленный кабель уходил вниз, к бункеру, где команда техников, присланная Герой Странником, подключала психогенератор к питанию и настраивала частоту.
За десять минут до начала, весь личный состав скрылся в убежищах. Погасли все огни. Со стороны казалось, что укрепления и баррикады поразил неизвестный мор – бойцы покидали их в спешке. Всем раздавали блестящие полусферы из плотной фольги (хрена с два защитит, наверное, но нервы успокаивает) и стальные шлемы, все жрали дефицитный кетонал, готовясь к худшему.
Большая часть ударных групп, включая ополчение коммун скрытно перебросили в центр – последними спускались наблюдатели, совершив лихой рывок через город к антенному полю.
Страшная мачта нависала над городом. Сполохи утихали, серая вуаль дождя сменялась предзакатной рваной пеленой облаков. Зловещий пейзаж сгущал краски. Впрочем, до визуальной эстетики никому не было дела.
Сидевший в тесном бункере политком, отсчитывал последние минуты до начала операции. Молчали сидевшие в подвале на Профсоюзов коллеги и соратники - Дэз, Гюрза, Лазарь и Кассад онемели, внимательно слушая радиочастоты. Напряженное молчание сопровождалось треском помех - все всё знали. Детали операции много раз проговаривались – черт побери, лишний раз сотрясать воздух никто не желал.
На часах было семнадцать сорок девять, когда Бергер оторвал взгляд от циферблата:
- Время. Ну что, поехали.
Пальцы в черной защитной перчатке коснулись тумблера. Колонка индикатора поползла вверх. Снаружи взвыла сирена.
Поток неслышных, невидимых частиц, усиленный трофейной установкой, хлынул в сторону города.
Минуту спустя, сидевший в одиночестве в своем кабинете Меченый, почувствовал страшную боль в голове. Боль не отступала, усиливаясь с каждым мгновением. Звон в ушах сводил с ума. Вместе с болью, пришел панический ужас. Михаил Сергеевич упал со стула. Корчась на полу, он громко кричал, надрывая луженую глотку. С губ стекала густая пена. Боль проникла в каждую клеточку мозга и тела, сводя с ума.
Где-то рядом, орали и метались, как загнанные звери, мордовороты-охранники. Над Серым домом повис жуткий конгломерат из стонов, криков и хрипов. Холодный вечерний воздух впитывал в себя нотки человеческого безумия, как губка.
Установка, работая на подавление, вышла на проектную мощность ровно через пять минут после запуска. В городе творилось невообразимое - из подвалов и убежищ выползали мириады человеческих фигурок. Боль не отступала – но освободила дорогу пожирающему разум первобытному ужасу. Люди бросались друг на друга, раздирая потными руками одежду, плоть - до мяса. Кто-то неистово молился, кто-то ругался, кто-то плакал...Установке было ровным счетом все равно - излучение она генерировала исправно.
Большая часть обитателей разрушенного ядерным взрывом города, потеряла способность оказывать сопротивление. А мощность импульса, посылаемого установкой, все росла и росла
Бергер почувствовал, как пол мелко завибрировал. Перед глазами плыли алые круги. Нечто давило на мозг, выжигая сознание каленым железом. С этим приходилось бороться на пределе возможности резервов организма.
Перед глазами в алом тумане неслись картины из жизни. Их затмевал страшный, низкий, всеподавляющий гул. Алый туман сменили огненные искры – руки политкома горели изнутри, лицо исказил спазм. Из глотки вырвался сдавленный хрип.
Он не знал и не мог знать, как в эти же самые мгновения, огромная стальная мачта озарилась ярко-красными молниями. Вибрация превратилась в ощутимую тряску. Антенну лихорадило – шатались из стороны в сторону стальные тросы, проворачивались в резьбе крепежные болты, докрасна раскалялись стальные балки. В какой-то момент, лопнул один из тросов, и установка на мгновение качнулась – чтобы озариться еще одной, длинной, невероятно яркой молнией что ударила в огненные небеса.
Сквозь адский шум пробился хриплый крик. Его издавала рация:
- Политком!...Вырубай остановку! Вырубай установку!...Установку! Выключи ее, черт тебя…дери!
Голос принадлежал Гере Шрайку.
Машинально дернулась рука. Толстый кабель был вырван из гнезда и пульт управления с его мигающими лампочками и циферблатами мгновенно потерял все признаки жизни.
Металлический шлем слетел с коротко стриженной головы. Ноги перестали слушать и Берг ударился спиной о железную кабинку с одеждой.
- Гера?...Что?! Как?
Рация замолчала. Бергер тяжело захрипел, бессильный и беспомощный что-то менять.
А на другом конце города, поднятый на ноги соратниками, серьезно раненый человек, морщась от боли и закрывая рукой забинтованный бок, тихо произнес.
- Опоздали. Прощелкали. Просрали…Теперь точно – конец.