Алена Долецкая – чрезвычайно разносторонний человек. Она запустила в России журналы Vogue и Interview, написала три кулинарные книги и одну автобиографическую, а сейчас консультирует директора Третьяковской галереи Зельфиру Трегулову, ведет YouTube-шоу «Решайся», а еще стала звездой сервиса аудиокниг Storytel. Большую часть ее жизни занимает благотворительность. Долецкая – посланник и друг фонда «Вера», она поддерживает фонд помощи бездомным хаски Husky Help, а еще фонды «Выход», «Антон тут рядом», «Дети-бабочки» и другие. Просто потому, что там – друзья.
«Город женщин» Элизабет Гилберт в вашем исполнении стал хитом в Storytel, а недавно вы озвучили бестселлер Мэтта Хейга «Полночная библиотека». Как началось ваше сотрудничество?
Когда я сдала в печать книжку «Не жизнь, а сказка», ко мне приехала подруга – журналистка Business FM Кира Альтман. И попросила почитать ей что-нибудь новенькое. Я отнекивалась – книга-то в печати! Но потом сдалась и прочитала пару историй. И она (утирая слезы смеха и грусти) говорит: «Надо озвучить книжку твоим голосом». Мы вместе все это и организовали. Придумали, что озвучивать нужно дома, и Кира познакомила меня с удивительным звукорежиссером Игорем Гладким. Я хотела, чтобы это была не стерильная студийная запись и не театр у микрофона – тут же дачные байки, которые я рассказываю друзьям, пока они пьют чай.
А потом Storytel поставили к себе – и книга взлетела. Позже мы с поэтом Димой Воденниковым решили сделать подарок на день рождения замечательному поэту и прозаику Марии Голованивской, основателю проекта «Хороший текст». У Голованивской случилась «болдинская осень» – она писала удивительные стихи и швыряла в Фейсбук. Мы с Димой начитали их почти по ролям – то я ему говорю, то он мне, то мы говорим что-то в воздух. Так получилась крошечная книжечка «Зной».
Еще один мой любимый проект – «1913. Лето целого века» Флориана Иллиеса, который только умные эстеты слушают, зато шлют невероятные восторги. Сложная книжка, но феноменально важная для любого человека, который считает себя культурным, алчущим, ищущим. У нее есть продолжение – «1913. Что я на самом деле хотел сказать». Смелейшая книга, которую могла породить лишь абсолютная безбашенность историка, потому что Иллиес рассказывает те же самые сюжеты, но по-другому. Убеждаю Storytel записать и ее, они сопротивляются, но я своего добьюсь.
А «Полночная библиотека» вам понравилась?
Я там в хорошей компании: это любимая книга знаменитой кантри-певицы и огромного авторитета в американском книжном мире Долли Партон, а озвучила ее по-английски моя любимая британская актриса Кэри Маллиган. У меня есть сомнения по поводу этой книги. Еще когда я читала ее на бумаге, ужасно разозлилась на автора за то, что он написал последние полторы главы. Моя редакторская боль: многие современные авторы не умеют начинать и заканчивать произведение. Там абсолютно лишний довесок, но это яркая, добрая и своевременная книга. Про то, по сути, что нам важно понимать, зачем мы здесь, а это не всегда просто.
Вы посланник и друг фонда помощи хосписам «Вера». Как вы оказались связаны?
Знала я о фонде очень давно, его поддерживали многие мои друзья, я тоже помогала, но не систематично. У меня случилось несчастье. Племянник Артем Долецкий, очень близкий мне человек, тяжело заболел: сложная опухоль мозга, и, несмотря на все усилия, все заканчивалось худо. Я упала в ноги Нюте Федермессер, она среагировала молниеносно: свои последние дни Артем провел в хосписе, где я его смогла навещать. Когда я пришла в себя после потери, сказала Нюте: «Все, что я могу, – сделаю. Что не могу – тоже сделаю».
Мой голос звучит в ролике фонда «Свеча» – он чудесно снят, тонко, трогательно, без давления на жалость. Я читала вслух рассказы из книжки «Не жизнь, а сказка» жителям хосписа «Ростокино».
Была еще такая интересная история: я решила собрать свой мегагардероб – красивый, дорогой, из редких вещей – и выставить на продажу. Причем без аукционного принципа: я хотела, чтобы люди, которые любят моду, не бились за каждую шмотку, а могли купить редкие дизайнерские вещи по разумной цене. Мы прописали истории: где та или иная сумка со мной путешествовала, кто сидел рядом: тут – Миучча Прада, а тут – Карл Лагерфельд. Все деньги от продаж – по мере их поступления – отправляли в фонд «Вера» или в Husky Help (их, как многолетний владелец хаски, я тоже поддерживаю).
Прошлой весной в разгар пандемии вы организовали акцию помощи врачам?
Это был крик души. Как дочь врачей я понимала: испытание, которое в начале пандемии легло на плечи медиков, ни с чем не сравнимо. Инфекционистов не так много, в операцию по спасению людей были затянуты и гинекологи, и проктологи, и кардиологи, и урологи – все. Врачам было трудно и плохо. Особенно врачам подальше от Москвы. И тогда мы с моей маленькой командой придумали проект «Помогаем врачам».
Я выкупила 500 своих книг «Не жизнь, а сказка» и подписала каждый экземпляр. К книге мы придумали и приложили майку с оптимистичной надписью «Не жизнь, а сказка. Знаю». С коробками для упаковки помогла Ольга Ваганова – издатель медийного проекта Flacon. Все в тот момент было закрыто наглухо, и наша операция проходила под грифом «Не имей сто рублей, а имей сто друзей».
Боксы мы выставили на продажу в Инстаграм по 5000 рублей. Моя помощница Александра Матвеева организовала дома штаб и отслеживала каждое «Яндекс-такси», которое везло коробочку покупателю. С продвижением помогли мои добрые товарищи Аня Чиповская, Маша Шалаева и Ира Горбачева, которая не только снялась в этой майке, чтобы о проекте узнали, так еще и втайне купила три коробки. За неделю мы собрали 2,5 млн рублей, и начался второй этап.
Надо было найти подмосковную больницу, которая согласилась бы нашу помощь принять – но не деньги, а купленные на них маски, костюмы, перчатки и все необходимое. Оксана Пушкина, депутат Госдумы, связала нас с Дедовской городской больницей – и свалилась с ковидом. Дальше нам пришлось рулить самим.
Закупку помогал делать фонд «Не напрасно», который мне посоветовал журналист Алексей Пивоваров, – и оказалось, что там работает Зоя Федорова, которую я знала по фонду «Антон тут рядом»! Весь пазл друзей и добрых дел складывался. Но я успокоилась, только когда увидела (команда вела прямой репортаж), как средства индивидуальной защиты доехали до клиники, были распакованы и разложены по полкам. Вот такой был удивительный, почти детективный проект.
А как вы стали креативным консультантом директора Третьяковской галереи Зельфиры Трегуловой?
Это по-своему романтичная история. Мы познакомились на станции «Парк культуры» во время запуска проекта «Третьяковская галерея в метро». Я сказала Зельфире Исмаиловне: «Как интересно складывается наша жизнь, каких-то двадцать лет назад я обклеила метрополитен русской и английской поэзией, и вот мы с вами видим пришествие в метро Третьяковки!» Мы посмеялись, она сказала: «А я о вас много слышала, давайте повидаемся. Есть идеи». Мы встретились и обсудили, что я могу сделать для Третьяковки.
Первый проект, в котором я поучаствовала, – выставка Василия Верещагина. Я вскочила в последний вагон и постаралась добавить современного акцента в академичную концепцию. В тот момент на меня чудесным образом свалилась редчайшая книга с перепиской Третьякова и Верещагина. Я предложила ее озвучить, чтобы дать людям возможность погрузиться в чуть иное бытие художника: вот человек посмотрел самую масштабную выставку Верещагина, грандиозные работы все еще стоят у него перед глазами. Он поднимается на мансарду 28-го зала, надевает наушники и слушает, как Третьяков уговаривает художника продать ему коллекцию туркестанских картин или что Верещагин пишет жене. Озвучили переписку мы с актером Анатолием Белым.
А вообще я у Зельфиры Исмаиловны – мини-МЧС: если у нее есть вопросы, я всегда готова высказать свои соображения, прописать бриф. Сейчас мы работаем над большим мультимедийным проектом, о котором пока могу сказать только одно – Третьяковка на эту территорию еще не заходила.
С архитектором Ремом Колхасом, который занимается реконструкцией Новой Третьяковки, вы общались?
Разумеется. Мне посчастливилось оказаться в маленькой группе ведущих сотрудников галереи, которым Колхас презентовал первый макет. Естественно, я бомбардировала его миллионом вопросов. Мне кажется, у Колхаса есть удивительный талант не разрушать, а сохранять, развивая на новом уровне. Казалось бы, перед нами очень «уставшее» произведение архитектуры. Оно долго строилось, не получало никакой государственной заботы. Надо обладать серьезным мужеством профессионала, чтобы поверить в это здание, полюбить его и дать ему новую жизнь.
Вы делаете проект «Решайся» на YouTube-канале Masters of Taste. Что придумали, чтобы выделиться на фоне многочисленных нынешних видеоинтервью?
Вы бьете прямо в мое измученное сердце. Во-первых, это было предложение клиента. Во-вторых, проект начался полтора года назад, когда YouTube еще не был засыпан людьми, которые берут интервью. У нас был недюжинный список мужчин, которые, как считал клиент, смогли решиться на что-то. Мы его сильно перелопатили, и первым гостем стал – очень вовремя – Константин Богомолов. Понятно, что ему к тому моменту пришлось на многое решиться: взять на себя руководство Театром на Малой Бронной, жениться на Ксении Собчак, сформулировать свою публичную позицию. Мне дорог этот эфир, несмотря на то что он излишне статичный, мы никуда не выходим, не меняем фоны и не устраиваем бэкстейджи.
Теперь о моем видении этого шоу. Мне, наверное, проще говорить о том, что я «не»: я не интервьюер-провокатор, я не манипулятор человеческими слабостями. И в жизни, и в профессии я не люблю ставить своего собеседника в унизительное положение. Мне хочется дать человеку возможность подумать в живом эфире. Именно подумать. И может быть, раскрыть себя чуть иначе, чем люди привыкли видеть.
Поэтому я теперь всем задаю случайно возникший в разговоре со сценаристом Семеном Слепаковым вопрос: «А если на тебя свалится 500 миллионов долларов, что ты с ними сделаешь?».
Актер Саша Петров, например, трогательно ответил: «Половину я точно отдам на благотворительность». Я спрашиваю: «А вторую половину?» Он выдержал актерскую паузу и сказал: «Куплю ма-а-аленькую квартиру в Риме по конкретному адресу». Вот такой неожиданный эффект: как будто открывается другая дверочка души. Из одного маленького вопроса и маленького ответа рождается куда больший человек.
Я не могу теперь не адресовать этот вопрос вам: куда бы вы потратили полмиллиарда долларов?
Ой, touché! Во-первых, я была бы счастлива. (Смеется.) Я бы ничего с ними не делала в течение минимум месяца. Потому что у меня нет мастерства и навыка распоряжаться такими цифрами. Но этот месяц я потратила бы с умом! Положила бы деньги в банк на таких условиях, чтобы через месяц стало уже 550 миллионов. И пошла бы советоваться с несколькими из своих очень близких друзей.
К Нюте Федермессер, к Дуне Смирновой – обсудить, как работает благотворительность, где целесообразнее помогать. К советнику мэра Леониду Печатникову и главному урологу Минздрава Дмитрию Пушкарю – проговорить с ними вопросы, связанные с судьбой российской медицины. Еще я состою в наблюдательном совете WWF, где узнаю много печального – про сожженные леса, про криминальный отлов дельфинов, про все те катастрофы, которые происходят у нас с природой, – с этим тоже надо разбираться.
Конечно, к друзьям я пойду не только за советами, я никуда не денусь от помощи фонду Husky Help, фонду «Дети-бабочки» Ксении Раппопорт, фонду «Выход» Дуни Смирновой, фонду «Вера» Нюты Федермессер, фонду «Антон тут рядом» Любы Аркус. Некоторое количество денег уйдет в Третьяковскую галерею. А что для себя? Наверное, небольшой частный самолетик, воздушное такси, чтобы можно было летать по делам и друзьям.
И никакой квартиры в Риме?
Собственность за границей – обременительная история. Конечно, хочется палаццо в Италии, но, с другой стороны, у меня есть друзья. Если вдруг приспичит, позвоню и скажу: «Олег, дорогой, кто у тебя на даче в Тоскане? Никого? Слушай, можно я заеду?» А нельзя – так и не заеду.
Наверное, когда я продала весь свой гардероб, у меня произошел пересмотр взглядов на владение. Мы слишком стремимся обладать тем, что потом становится бременем. В пандемию это был важный вопрос: владеть или брать напрокат? Своя машина или каршеринг? Дом внаем или дом в собственности? У нашего поколения свой взгляд. А как двадцатилетние будут решать этот вопрос, сказать сложно. Футурологи считают, что следующее поколение вообще не будет интересоваться темой собственности: ее место в умах займет опыт, полезная деятельность, созидание. Человек ведь может созидать что угодно – новые лекарства, книги, произведения искусства.
А вы новую книгу пишете?
Пока собираю для нее эскизы. Этакий калейдоскоп недорассказанных историй.
И потом ее начитаете?
Давайте не будем смешить бога своими планами. Все будет, как должно быть.
(с) журнал «Аэрофлот», май 2021 года
Текст: Полина Сурнина
