Биржа любви рухнула, и акционеры её остались ни с чем, на пепелище сгоревших надежд на счастливую жизнь. И спрашивали они друг друга, как же так произошло, как вышло, что ничего не вышло, что инвестиции в чувственность обернулись холодом, безразличием и отстранённостью. И плакали, и посыпали головы пеплом, и проклинали тот день, когда поверили рекламе, что обретение желаемого - просто вопрос вложения своих эмоций в унифицированные акции всеобщего счастья.
Но как же так, разве можно кинуться очертя голову в пекло любви, если так много рисков, среди которых простая и банальная безответность не самый страшный. Кто он, тот, сидящий напротив, старающийся понравится, выискивающий темы для беседы? Какую он боль мне принесёт? Сколько разочарований заглянет ко мне на порог? Нет-нет, сейчас он распушил перья и токует самозабвенно, весело, задорно, интригующе. И движения его благородны. И улыбка мила. И манеры безупречны. Но что за всем этим, что его тревожит, каков он в быту, станет ли он любить меня после всего, что предшествует совместной жизни. Полюбит ли моего ребёнка, проявит ли уважение к родителям? Да и с работой, хватит ли нам его доходов, ведь совместная жизнь полна всяческих скучных забот. И это вовсе не меркантильность, но здоровая практичность взрослой женщины. Хватит, хватит уже кидаться в омут безрассудности, пора и о себе подумать.
Официанты скользили между столиков, вечернее солнце подкрашивало стены домов, а машины текли железным потоком по асфальтовым руслам, спешили прохожие в свои дома, чтобы возлечь на диванах и отключить свои мозги под сериально-новостную повестку никому не интересного дискурса.
И хотелось отдаться на волю желания покоя, и радости, и чувственных удовольствий, и прикосновений, и поцелуев, и утренних завтраков, и танцев в неглиже у плиты, но холодный голос разума продолжал сверлить броню юношеской веры в лучшее и вибрации этого сверления отдавались тревожными волнами внутри самых радужных грёз.
И было скомканное прощание, и сухая переписка в сети, и редкие встречи, и раздражение на себя и на него, ведь он не меньше виноват, а возможно и больше, что не смог развести тучи сомнений своими красивыми, мужественными руками.
А тем временем жизнь шла, и проходила, что характерно. И горели акции любовных надежд, и грустные банкроты брели в темноте беспросветности и не видели сияющих берегов счастливой любви на которых ярко сверкали маяки надежды.
В глазах твоих вопрос: "Кто ты таков?
Какую боль, способен принести?
В огромном этом мире дураков
Мне сможет ли однажды повезти?
Что за субъект? Что думает? Зачем
Меня позвал на эту чашку чая?
И почему в наборе вечных тем
Несвоевременность не замечая,
Всё тщится отыскать, конкретно ту,
Что станет нам основой разговора?
Мою заметил всё же красоту,
В бессмысленном потоке слов набора.
Смотрел мне на ладони — Хиромант.
В глаза смотрел. Смутил меня два раза.
Не броский тип, не денди и не франт.
Скрутил бумажку в розочку, зараза.
Пожалуй, шанс ему я всё же дам.
Весёлый. В меру умный, в меру хам."
Моя ж душа сомненьями объята —
Нормальной просто будь, и без неадеквата.