Всегда чувствуешь себя иначе, когда знаешь что-то особенное или владеешь чем-то, что сейчас недоступно другим. Именно такое чувство завладело Эон в процессе приготовления к сборам...
Автор: Борис Петров
Читайте Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5 романа "Вальс Эон" в нашем журнале.
6
Всегда чувствуешь себя иначе, когда знаешь что-то особенное или владеешь чем-то, что сейчас недоступно другим. Именно такое чувство завладело Эон в процессе приготовления к сборам. Она уклончиво отвечала на встречные вопросы, стараясь делать вид, что это было совершенно рутинным занятием, но в душе у нее все ликовало: наконец-то удастся вырваться, хотя бы и ненадолго, но вырваться! В последнее время стены Научного Центра сильно тяготили ее, Андрей же открыто заявлял, что ему многое тут надоело. С другой стороны ее расстраивало, что встречавшиеся ей по пути сотрудники Центра, многих из которых она знала, узнавая о цели ее сборов проявляли открытую безучастность, не интересуясь даже, кто был назначен для нее инструктором. Она же с готовностью расспрашивала их о работе, о планах на следующий световой день, получая в ответ лишь уклончивые объяснения или просто непонимание.
Андрей нашел ее в растроеных чувствах около автоматической тележке на складе. В руках она держала расходную ведомость, положенных для малой экспедиции материалов, но тележка была до сих пор пуста.
– Чего задумалась? – он взял у нее листок и стал задавать координаты стеллажей.
– Не знаю, просто стало грустно. А ты что делал?
– Я подготовил для нас снаряжение, взял для тебя новый гидрокостюм, – он смущенно улыбнулся.
– А что ты так улыбаешься? – настрожилась она.
– Да так, ничего.
– Давай говори! – воскликнула она.
– Сама увидишь, давай, вставай на тележку, – он подвинул ее к тележке и сам заскочил на нее.
Тележка двинулась вперед, плавно везя их по бесконечным улицам высоченных стеллажей.
– Ну чего грустишь? Не хочешь ехать? – он приобнял ее, слегка пожав ее плечи.
– Не знаю, как-то все странно. Получается, хм, даже не знаю, как сказать… наверное, я никому не интересна.
– Почему ты так решила?
– Я, когда обходила отделы, ну, чтобы ведомость согласовать, вот так никому и дела нет, куда я собралась. И все какие-то недовольные, не хотят разговаривать.
– Да, есть такое, – согласился он. – Но я не думаю, что это повод для расстройства. В Центре сейчас многое будет меняться, наверное, в не лучшую сторону. Все это чувствуют, а неопределенность сильно гнетет, от этого и настроение плохое и даже некая озлобленность появляется.
– А почему озлобленность? Разве я кому-то сделала плохо? Я такого не помню, но даже если и сделала, так ты скажи прямо, я не обижусь, если есть повод, то извинюсь.
– Я тебе уже не раз говорил, что нельзя других по себе мерить, ты тогда меня назвала лицемером. Возможно, ты и права, но иначе ты не сможешь работать в большой человеческой структуре, недоговаривать и утаивать в самой природе человека.
– Но у нас же все не так в лаборатории?
– Пока не так, но сменят руководство и начнется вся та же грызня за привелегии. Так, вот он наш стеллаж.
Тележка остановилась около огромного стеллажа, уставленного паллетами с тюками, коробками. Андрей слез и задал программу манипулятору, рука которого начала выставлять запрошенные паллеты рядом с ними. Сверяясь со списками, они быстро набрали коробки с провизией и бочки с водой, Эон немного развеселилась, ловя брошенные Андреем тюки со спальниками и палаткой. Закончив, Андрей дал команду манипулятору, тот, поднимая каждую паллету, сверял ее вес с ведомостью и, удостоверившись в том, что взяли все, ставил паллету обратно на полку.
– У тебя еще остались твои котлеты? – спросил ее Андрей, когда они возвращались обратно.
– Конечно, я ими забила весь холодильник, – там всем хватит.
– Вот и хорошо, а то меня от этих сухпайков порядочно мутит.
– Я тебя не оставлю голодным. А мы сможем там порыбачить? Ты ведь был уже там, да?
– Да, я проводил несколько раз сборы для новых сотрудников.
– А для меня не проводил, – обиделась она.
– Но это же не я решаю.
– Ну да, что-то я сегодня какая-то плаксивая, может это из-за Эммы? Я переживаю за нее.
– Возможно, Олег Иванович разрешил нам посещение?
– Да, все в порядке. Я хочу ей привезти большую ракушку и несколько звезд.
– О, этого добра там хватает, самое трудное выбрать.
– А ты оттуда привозил мне то ожерелье из звездочек?
– А, ты это еще помнишь?
– Конечно, помню, – она рассмеялась. – Ты тогда такой смешной был, стеснялся, когда делал подарок. А сейчас такой серьезный, настоящий мужик.
– Я и сейчас стесняюсь иногда.
– Но почему же?
– Потому.
– Потому, что я очень красивая, а ты меня ревнуешь, да?
– Если тебе это поднимет настроение, то да.
– Отлично! Мне это нравится.
– Я знаю.
– А тебе нравится, когда я молчу.
– Иногда да, помолчать не так уж и плохо.
– Но ты же знаешь, каких усилий мне это стоит?
– Титанических, не иначе. Как морского дьявола за хвост тащить.
– Ага, так что ты мне постоянно должен за мои мучения!
– Очень интересный вывод, давай продолжим по дороге, – рассмеялся он.
– Тебе все хочется отложить на дорогу. Ты просто не хочешь со мной разговаривать!
– Это неправда, и ты это знаешь.
– Знаю, но могу же я повыступать?
– Можешь, береги силы, нам ехать десять часов.
Тележка довезла их до стоянки, Андрей переложил все в автомобиль, где уже лежало снаряжение и аппаратура в больших блестящих ящиках. Он отпустил тележку, и они пешком отправились в медкорпус.
После ливня было удушливо влажно и пахло сырой землей. Солнце, вернувшее себе власть, жгло нещадно, желая, как можно скорее высушить землю. Под теплым ветром не спеша переговаривались деревья, потрясывая тяжелыми от воды фиолетовыми и красными ветвями. Эон сняла обувь и шла по мокрой теплой траве, изрядно измазав белые ступни жирной красной почвой. От внезапной грусти не осталось и следа, она была вся поглощена мыслями о предстоящей поездке, заранее планируя, что они будут делать, исключая почти полностью необходимость в скучных упражнениях, которыми Андрей будет ее мучить. Она молчала, поглощенная в свои мысли, лишь изредка бросая на него озорные взгляды, которые он тут же ловил, отвечая доброй улыбкой.
– А о чем ты думаешь? – Эон остановилась и уставилась на него.
– О тебе, конечно же.
– Ну это не обсуждается, а еще о чем?
– Об Эмме, – сознался он и погрустнел. – Ее могут действительно уволить. Помнишь, сколько она сил потратила, чтобы пробиться к нам?
– Помню, я не могу представить, чтобы я так поступила. Я бы все бросила и все! Я, конечно, понимаю, что меня протащили по папиной линии, но разве это плохо пользоваться предоставленной возможностью?
– Нет, не плохо.
– А почему ты думаешь, что ее уволят
– Олег Иванович сказал мне, что к нему заходил этот Байер.
– Тот самый, которому ты морду набил?
– Да, этот урод. Если бы не моя специальность, то меня бы тут уже давно не было, а так всего лишь взыскание и штраф.
– Я до сих пор не могу понять, за что?! – Эон вся вспыхнула от воспоминаний. – Он открыто склонял меня к сексу, было много свидетелей, а виноват в итоге ты! Они там что, ничего не понимают?!
– Не знаю, я не хочу разбираться, – Андрей передернулся лицом от приступа гнева, скрывая гнев, она заметила это и успокоилась.
– Хорошо, что все так закончилось, – сказала она, желая успокоить мужа, но он не успокаивался, вновь переживая все это, по его лицу катались напряженные желваки, а в глазах блестели вспышки ярости.
– Я так понял, что он сейчас начал приставать к Эмме. Навряд ли она сказала об этом Гарри, он такого бы не перенес.
– Гарри?
– Да, ты его плохо знаешь, он может быть очень импульсивным, а это будет очень плохо для его карьеры ученого.
– А разве карьера стоит чести?
– Ты слишком идеализируешь, – он помялся. – Не знаю, для меня нет, ты же знаешь, что дальше моей должности меня не продвинут. Этого не сможет сделать ни твой отец, ни даже Борисыч.
– Знаю, – она замолчала, понимая, насколько важно для него была карьера. Она до сих пор чувствовала себя виноватой, хотя он не раз обьяснял ей, что ее чувство вины оскорбляет его и совершенно неуместно и лживо. – Все будет хорошо. Вернемся, и я прослежу, чтобы он не посмел к ней приставать. Со мной же он больше не будет связываться?
– Умница! – он звонко поцеловал ее, Эон вся покраснела. – А я как раз хотел тебя об этом просить!
– У дураков мысли сходятся, да?
– У дураков нет мыслей.
– Не занудничай! Она взяла его под руку и повела наискосок по лужайке с маленькими пестрыми цветами.
Войдя в медкорпус они разделились, решив, что лучше Эон одной пойти к Эмме, присутствие Андрея может сильно ее смутить, возможно ей будет тяжело перед ним в таком болезненном виде, ведь она все время пытается соперничать с Эон, а это сильно ударит по ее самолюбию. Андрей рассуждал об этом свободно, без тени насмешки, принимая характер Эммы без ненужного анализа или упрека. Эон слушала его, удивляясь, какой он хороший, она бы неприминула поиздеваться над Эммой, но только тогда, когда она будет здорова, да и Эмма в долгу не останется.
В боксе было тихо, Эмма как будто спала, подложив под бледное лицо маленькую ладошку. Эон сторожно вошла и села на стул, на котором до этого несколько часов назад спал Гарри тревожным сном.
– Привет, – прошептала Эмма, с трудом открывая глаза.
– Извини, я тебя разбудила.
– Нет, я не спала. Как твои дела?
– Мои? Да хорошо. Вот, отправляемся на сборы с Андреем на третью базу или куда-то туда.
– О, как здорово, – Эмма искренне улыбнулась. – Ты скоро получишь разряд.
– Надеюсь, но после моего укуса придется кое-что опять пересдать.
– Я так мечтаю погрузиться в океан, – Эмма мечтательно посмотрела на нее. – Это же совсем не то, как здесь, в этих искусственных бухтах.
– Да, Андрей говорил, что это совсем другое, там теряешь понимание времени.
– А может находишь его? Ведь на Сфере время другое – Эмма нахмурилась от напряженной мысли. – Мы с Гарри часто это обсуждаем, ты не представляешь, какой он горячий, когда спорит.
– Я его таким не знаю, – созналась Эон. – Я его вижу только смущенным мальчиком, с которым можно поиграть.
– Меня поражает твоя честность, – Эмма вспыхнула глазами, но потом рассмеялась над собой, – а я такая ревнивая, просто ужас. У меня здесь много времени подумать, какая я была смешная.
– Да ты такая и осталась.
– Правда? Ты думаешь, я не смогу измениться?
– А зачем? Мы тебя любим такой, зачем ломать себя под чужое мнение?
– Но я мучаю его.
– Да ну и что? Я Андрея тоже мучаю, а потом себя корю. Эмма, ты не о том думаешь. Что говорит Олег Иванович?
– Говорит, что иду на поправку. Он все же решил меня на ночь отпустить домой, но потом обратно в стационар. Гарри сидел со мной, бедненький, не выспался.
– Это ему в радость, не ругай его.
– Я старалась, – в ее глазах набухли большие слезы.
– Что такое?
– Да так, ничего, – она всхлипнула и добавила шепотом. – Байер заходил.
– Что этой скотине надо?! – раздраженно воскликнула Эон.
– Не кричи, пожалуйста, – зашептала Эмма.
– Что ему надо было? – шепотом спросила Эон.
– Он… он угрожал мне, если я… если я не соглашусь, – она закрыла лицо руками.
– Согласишься? На что? – удивилась Эон.
– Ты знаешь, – глаза у Эммы вновь вспыхнули. – Он убьет карьеру Гарри, из-за меня.
– Эмма, что ты говоришь? Он не посмеет! Я тогда все расскажу!
– Не надо, никто не поверит. Тебе же не поверили, – Эмма вздохнула и села на кровать. – У Андрея же еще не закончился срок?
– Нет, еще долго.
– Вот так, – Эмма вздохнула и посмотрела на Эон глазами полными решимости. – Я увольняюсь. Вернусь обратно на фабрику, все же там было лучше, чем здесь.
– О чем ты говоришь? Ты же не могла работать на бойне?
– Сейчас я смогу устроиться в лабораторию или на делопроизводство, все равно, все равно, только бы подальше отсюда, – она больше не плакала, только грудь слегка подрагивала от подавляемых спазмов.
– Я поговорю с отцом. Так не должно быть, – решительно сказала Эон.
– Не надо, это только навредит ему. Авторитет Байера непререкаем, а я не хочу, чтобы из-за меня закрыли лабораторию.
– Они не сделают этого!
– Сделают, Эон, они сделают, – голос Эммы звучал твердо, Эон никогда не видела подругу такой уверенной в своих словах.
– Я вернусь и поговорим, после ночи, хорошо? Что-нибудь придумаем, ничего без меня не предпринимай, договорились?
– Хорошо, – Эмма закивала, – посмотри, вроде становится лучше.
Эмма чуть приоткрыла грудь, показывая побелевшие и уже начавшие засыхать язвы.
– Да, вроде проходит. Это здорово!
– Да, Олег Иванович такой заботливый, я думала он строгий, а он… он мне как отец, – она сильно засмущалась.
– Но ты же не знаешь своего отца?
– Да, и мать тоже. Но мне иногда кажется, что он мой отец. Он так на меня смотрит. У нас одинаковые глаза и… трудно сказать, мне кажется, что он сидит как я, – Эмма показала, как Олег Иванович подпирает голову рукой, когда думает. Эон вспомнила, что Эмма всегда также сидит над отчетами.
– Мы это выясним, – заговорщицким тоном ответила ей Эон, и обе девушки рассмеялись.
В палату вошел Олег Иванович и жестом показал на время. В руке у него был поднос со шприцами.
– Я уже ухожу, – Эон встала. – Как приеду, сразу к тебе, хорошо?
– Удачи! Хорошо поплавать!
– Ты не убегай, – сказал ей Олег Иванович, показав глазами, что ей стоит выйти из палаты.
Эон вышла из бокса и осталась ждать в коридоре. К ней подошел Андрей, держа в руках маленький контейнер.
– Что это у тебя? – спросила она его, заранее беспокоясь.
– Сейчас Олег Иванович все расскажет.
– Но я не хочу, – начала капризничать Эон, но Андрей лишь помотал головой, не принимая возражений.
Через пару минут вышел Олег Иванович и, взяв Эон под руку, повел к себе в кабинет. Эон не сопротивлялась, зная, что вырваться из его железной хватки еще не удавалось никому, даже Михалычу.
Они вошли в кабинет, Андрей остался стоять у двери.
– Так, Эон, садись на стул, – приказал Олег Иванович и стал доставать прибор из шкафа.
Он молча померил ей давление и температуру, и сел заполнять формуляр. В минуты задумчивости он подпирал голову рукой, а Эон после слов Эммы, пристально рассматривала его.
– Что такое? – недоуменно спросил он.
– Ничего, просто смотрю, – ответила она, не отрывая взгляда.
– Это у нее новая фишка, смущать людей, – сказал Андрей.
– По-моему она только этим и занимается, – буркнул Олег Иванович, все еще чувствовавший себя неуютно от ее взгляда.
– Будете меня мучить, буду на вас так смотреть всегда, – сказала Эон, блеснув глазами.
– Ничего, переживу, – он ответил ей решительным взглядом, сбив ее настрой. Эон отвела глаза, но все же искоса наблюдала за ним, отмечая для себя правоту слов Эммы. – Я передал Андрею уколы, он сделает их тебе, график я расписал.
– Опять уколы!
– Не спорь, а то отправлю в стационар.
– Нет, лучше уколы, – она с надеждой посмотрела на мужа. – Ты же аккуратненько сделаешь?
– Я тебе уже делал уколы, – пожал плечами Андрей.
– Да, я помню.
– Это вы потом обсудите. После сборов сразу ко мне на обследование. Я тебя прошу, Эон, ограничь свой контакт с фауной, ты еще не до конца здорова. А тебя, Андрей, как инструктора, я прошу не сильно нагружать ее.
– Хорошо, я разбросаю тренировки на весь день, будем часто отдыхать после упражнений, – ответил Андрей.
– Хорошо, я на тебя рассчитываю. Все свободны.
– Какой вы милый, – Эон подошла к нему и быстро, пока он не опомнился, поцеловала в щеку.
– Эмма была права.
– Ты о чем? – удивился Олег Иванович, щека горела от быстрого поцелуя, было видно, что она застала его врасплох, чему открыто радовалась.
– Да так, ничего, женские разговоры, – хохотнула Эон и помахала ему рукой. – Пока-пока!
– Иди уже, – раздраженно отмахнулся Олег Иванович.
Андрей кивнул ему, и они с Эон вышли. До стоянки шли молча. Уже у самой машины Эон не выдержала и выпалила.
– Он ее отец! Это точно он!
– Ты о ком? Кто чей отец? – удивился Андрей.
– Ну Эммы! – удивилась его недогадливости Эон.
– Ты думаешь? – он задумался. – Надо будет понаблюдать. У меня друг остался после училища, он как раз со Станцией работает, я попробую узнать.
– Было бы неплохо! Но я и так чувствую, что это правда!
Продолжение следует...
Нравится роман? Поблагодарите журнал и автора подарком.