Вчера на группе взаимопомощи родителей, потерявших детей "Перерождение" Светлана Старкова задала актуальную тему - ощущение исключения из мира и общества после смерти ребенка.
У меня тоже был опыт исключения из мира после смерти дочери.
Это поспособствовал скандал в прессе, где меня обвиняли в шарлатанстве и убийстве собственной дочери.
Вспоминая об этом я повторяю две фразы:
"Люди не ведают, что творят!" и "Им с этим жить".
Я оказалась в индивидуальной капсуле собственного горя.
Вокруг были люди, их было не много.
Мне никто не писал.
Потому что я закрыла свои социальные сети, так как журналисты копировали оттуда фото и видео меня и моих детей. И показывали это потом в своих "сюжетах";
Потому что моя бывшая партнерша по бизнесу сказала меня не беспокоить.
В итоге у меня было ощущение, что меня оставили все.
Хорошо, что позже, я прояснила с несколькими друзьями, где они были в тот момент и все это время. Кто-то из них попросил у меня прощения. А кто-то числится в списках пропавших без вести вот уже почти два года.
Недавно я поняла, что больше принимаю смерть свой дочери на данном этапе, чем то, что мир меня бросил в тот момент.
Возможно, я уже проработала часть своего горя по первому поводу.
И сейчас передо мной стоит задача отработки процесса горевания по второму.
У меня была даже не подруга, но хорошая знакомая в Барселоне.
Когда-то она тоже подверглась хейтингу и буллингу в соцсетях по поводу своей профессиональной компетентности.
А я, после её переезда в Испанию, поддержала её в наших местных группах.
Особенностью руссоязычных диаспор в Европе является повышенная агрессивность и нежелание принимать новичков без боя.
Нужны рекомендации.
Я тогда дала свои рекомендации.
Я была очень удивлена, когда после произошедшей трагедии, эта знакомая пропала из поля зрения.
Я даже проверяла сообщения: ни одного письма, ни слова, ни полслова.
Меня не удалили из друзей, но удалили из жизни.
Еще одним поводом для удивления было то, что моя знакомая является достаточно известным психологом. В плюс к тому, что она переживала подобную агрессию и клевету со стороны прессы.
Я не знаю, что произошло с ней.
Я какое-то время хотела это понять, но потом оставила эти попытки.
Возможно, мы когда-нибудь сможем об этом поговорить.
Если у меня и у нее одновременно возникнет такое желание.
Этот случай был не единичным.
Пропало около 90% людей из моего окружения.
Рядом реально осталось еще меньше.
И даже те, кто остались рядом, иногда не выдерживали в последний момент.
После трагедии мне негде было жить.
Квартира была опечатана полицией.
Рядом со мной была моя бывшая клиентка.
Удивительно, что вообще она была рядом: очень занятая деловая женщина, глава компании и, плюс к этому, многодетная мама.
Когда стало понятно, что уже завтра мне негде будет жить, она предложил мне пожить у них в одной из комнат их большой квартиры.
Я была рада такому предложению.
На следующий день надо было переезжать.
Но, оказалось, что переезжать мне некуда.
"Знаешь, мой муж против, чтобы ты остановилась у нас. У нас есть место, но мы переживаем за реакцию детей. Вдруг они узнают, что произошло с твоими детьми и у них будет болезненная реакция?"
Болезненная реакция тогда случилась у меня, так как надо было срочно решать, куда же мне переехать, так как вариантов не было.
В итоге я прожила следующие две недели у совершенно незнакомой мне до этого женщины, которая по вечерам могла, выпив вина, звонить подругам и громко рассказывать раз за разом, что я живу у нее: "А что делать? Не могла же я отказать. Да, я знаю, что в прессе пишут, что это опасно. Но не выгоню же я её на улицу!"
Потом я жила около месяца у другой моей бывшей клиентки и ее мужа.
Они выдержали дольше всего.
Обычно люди рядом выгорали за 3 недели, а эти чудесные люди продержались три.
Я благодарна им за терпение до сих пор.
Именно они были рядом в самые трудные моменты.
Но потом меня попросили поискать другое место.
А другого места у меня не было.
В тот период мне написала давняя подруга, живущая в Сибири, но в Испании у них с мужем был дом для проведения отпуска.
Мы с дочерью гостили в этом доме каждое лето.
Сын подруги очень дружил с моей Каролиной.
Подруга написала, что я могу к ней приехать и пожить у них.
Когда подошел срок покупки билеты на поезд для переезда, я спросила, будет ли удобно, если я приеду в этот день или лучше приехать на день-два позже?
Подруга не ответила.
Я написала через день еще раз.
Ответа не было.
Сообщения читались, но мне никто не отвечал.
Я попробовала позвонить.
Трубку не брали.
Я поняла, что этого варианта в моей жизни больше нет.
Как и подруги.
Надо было искать, где жить дальше.
Я благодарна всем этим людям.
Они сделали все, что могли.
А другие люди просто пропадали.
Почему так происходит?
Процесс происходит с двух сторон.
Есть сторона горюющего родителя, то есть мы с вами, и есть сторона окружения или свидетели.
Со стороны свидетелей при приближении к трагедии потери ребенка, начинают активироваться собственные страхи, программы и недопрожитые процессы горевания.
Подобное активирует подобное.
Обратите внимание, мои знакомые боялись не меня, они начинали испытывать страхи за своих детей, за свои отношения, за свое состояние и судьбу.
Им становилось страшно и больно за себя.
И срабатывал инстинкт "Бежать".
Потому что свое всегда болит больше всего.
С нашей стороны тоже происходит закрытие границ.
Мне хотелось говорить, общаться, но раз за разом я травмировалась об общение.
Я чувствовала непонимание, неуместность и вселенское одиночество.
Часто в остром горе хочется говорить только про ушедшего.
Но кто же это будет выдерживать?
Хорошо, что есть психологи и психотерапевты.
И мои друзья, которые 6 часов слушали по кругу историю о том, как я получала тело дочери в Институте судебной медицины Каталонии и 4 часа подробные инструкции как правильно меня похоронить в день после похорон дочери.
После трагедии для меня вокруг ходили сплошные триггеры.
Любое счастье раздражало.
Впрочем, порадоваться за кого-то очень трудно до сих пор.
Я сейчас учусь этому, но до сих пор для меня радость за кого-то является немного предательством моей дочери.
Когда вокруг сплошные триггеры, причиняющие боль, инстинктивно хочется закрыться от боли.
Но когда ВЕСЬ МИР транслирует боль, то закрываешься от ВСЕГО МИРА.
И это правильно.
Так можно выжить.
В первое время.
И тогда хорошо дождаться момента, когда это закрытое семечко захочет снова прорасти в мир.
Когда будет возможно этот мир воспринимать без боли.
Когда можно будет приоткрыть свою створку кельи самоизоляции.
Когда будет БЕЗОПАСНО.
В какой-то момент я поняла, что, как только во мне появляется пространство для расширения общения, общение появляется.
Это открытие стало для меня удивительным.
Оказывается, я тоже регулирую степень моего взаимодействия с миром!
Несколько раз я буквально отследила эту закономерность.
Как только я посылала запрос на общение, как только я была к этому готова, общение начинало пребывать.
И я, немного как шаман, начала регулировать мир через свое внутреннее состояние.
Когда уходит в тонкий мир ребенок, вместе с ним в другой мир уходит и внимание горюющего родителя.
Своим вниманием родитель ищет ребенка в тонком мире.
На этот мир остается не так много процентов его присутствия.
Горюющий родитель уходит больше в мир "НЕ", оставляя физический мир "ДА" без своей глубокой презентности в нем.
Родители, потерявшие детей могут жить в снах, находя там общение с ушедшими детьми и успокоение.
И тогда горюющий родитель видеть больше того, что НЕ, чем того, что ДА.
Потому что с родителями в горе случилось одно из самых больших НЕ в жизни.
Я словно жила в мире "НЕ", где искала свою потерянную дочь.
В какой-то момент я поняла, как важно научиться замечать и мир ДА.
Я поняла, что важно начать замечать тех, кто остался рядом, вместо того, чтобы пересчитывать без конца тех, кто пропал с радаров.
Я подумала, а ведь я могу сделать довольно много для того, чтобы снова расшириться на друзей, общение и что-то новое.
Я могу сама написать пропавшим людям.
Если они не ответят, я могу написать другим.
Или начать знакомиться с новыми людьми.
С теми, кто не из того мира ДО.
Я могу снова выходить на какие-то встречи и события, и находить новых друзей, близких пор духу.
Я очень МНОГОЕ МОГУ.
Замечать тех, кто СО МНОЙ и ЗА МЕНЯ.
Замечать тех, кто до сих пор остается рядом.
Замечать тех, кто понимает мои чувства с полуслова.
И, если вы проживаете потерю ребенка, то знайте, что я ЗА вас.