Важные исторические даты, особенно связанные с событиями относительно недавними, мы на нашем канале стараемся не пропускать. К примеру, недавно отметили годовщину аварии на Чернобыльской АЭС, а также начало знаменитой антиалкогольной кампании, подрубившей винодельческую отрасль многих регионов Советского Союза…
А тут и очередная «перестроечная» дата подоспела – 27 мая 1987 года вечером на Красной площади, в самом центре Москвы, приземлился легкомоторный самолёт «Цессна-172 Скайхок», в кабине которого находился 18-летний немецкий авиалюбитель Матиас Руст. Помимо дежуривших на площади сотрудников КГБ, подоспели зеваки с видеокамерами, и скандальные снимки совсем скоро облетели весь мир. Как же – оглушительный провал советской системы ПВО, через которую, как считалось, и муха не проскочит! А тут такое, да ещё и в профессиональный праздник советских пограничников… Надо признать, умеют западные партнёры выбирать символические даты.
Но что же произошло в действительности, и почему небольшому самолётику, поднявшемуся воздух в Финляндии, удалось остаться незамеченным? Или не удалось, а причины его нашумевшего полёта имели совсем иной, не спортивно-любительский характер? Попробуем разобраться.
Первое, что обращает на себя внимание – профессиональные действия молодого пилота, обучавшегося аж в двух аэроклубах и немало тренировавшегося. Одна из этих авиашкол, очень дорогая, готовила суперспециалистов, и «кто платил за неё – неизвестно».
Утром 28 мая он вроде бы должен был лететь в Стокгольм, однако через некоторое время после взлёта, грамотно обойдя диспетчерские радары, круто развернул в сторону Финского залива. Случайность? Конечно, нет.
Разумеется, тихоходный самолётик советская система ПВО заприметила сразу. На перехват поднялся истребитель МиГ-23, однако Руст пошёл на резкое снижение, прикрываясь густыми облаками. Как писал в воспоминаниях тогдашний командующий войсками противоракетной и противокосмической обороны, перехватчики поднимались в общей сложности шесть раз. Два из них цель обнаружили, однако «преследование носило прерывистый характер, без чётких распоряжений экипажам на атаку и поражение».
Почему не сбили? Тут тоже всё понятно. Во-первых, после истории со сбитым южнокорейским «Боингом»-провокатором войскам ПВО был отдан приказ не сбивать гражданские самолёты. Реже вспоминают об участии СССР в «Чикагской конвенции», согласно которой легкомоторные спортивные самолёты можно принуждать к посадке, однако нельзя сбивать. Между тем, ак пишет тот же Красковский, «принудить к посадке тихоходный самолёт реактивными сверхзвуковыми истребителями практически невозможно».
Итак, Руст – на Красной площади. По мнению военных экспертов, совершить столь сложный манёвр мог только лётчик-профессионал экстра-класса. Более того, по мнению некоторых авторов, в пути он делал посадку. В доказательство приводят красный комбинезон пилота в Москве, в то время как из Хельсинки он вылетел в джинсах и рубашке. Кроме того на «хвосте», севшей на Красной площади «Цессны» появилось изображение перечёркнутой атомной бомбы, чего при взлёте опять-таки не было. Вопросы, вопросы…
Как известно, Руста судили, но вскоре выпустили. Как свидетельствует работавший тогда переводчиков Вольфганг Акунов, с немцем «носились буквально как с писаной торбой».
Однако куда важнее были политические последствия скандала, использованного Горбачёвым и компанией для полной смены руководства Министерства обороны СССР по главе с маршалом Сергеем Соколовым. И он, и также лишившийся должности командующий ПВО Александр Колдунов не были согласны с идеями Горбачёва и Шеварднадзе об одностороннем разоружении. Напомним, именно тогда будущий «лучший немец» предложил ликвидировать ракеты средней, а затем и меньшей дальности, которых у Америки было гораздо меньше, нежели у СССР.
Более того, именно тогда был запущен процесс дискредитации армии, решающую роль в котором сыграли контролировавшиеся «архитектором перестройки» Александром Яковлевым средства массовой информации. Именно он, ответственный за идеологию секретарь ЦК КПСС, как видно из ряда воспоминаний, испытывал после снятия с должностей несогласных с пораженческим курсом военачальников чувство особо глубокого удовлетворения. Как пишет один из советников Бжезинского, а в 1985–1988 гг. – директор Агентства национальной безопасности США Уильям Одом,
«после пролёта Руста в советской армии были проведены радикальные изменения, сопоставимые с чисткой вооруженных сил, организованной Сталиным в 1937 году».
В этой связи вполне естественно, что многие советские военные деятели расценивали полёт Руста как хорошо организованную провокацию западных спецслужб при том, что Горбачёв, в лучшем случае, играл сними в поддавки. Тогдашний начальник секретариата Министерства обороны СССР приводит показательный случай, когда сверхсекретная карта объектов ПВО страны осталась на столе у генсека, а потом куда-то «потерялась»…
Как пишет сам Горбачёв, он уволил 1200 высокопоставленных военных, и теперь даже гипотетического переворота можно было не опасаться. «Перестроечный» СССР уверенно катился к краху, и едва ли лукавил сам Руст, когда сказал в одном из интервью:
«Я помог Горбачёву начать перестройку гораздо раньше, чем это могло бы произойти без моего полёта».
Здесь одна только поправка: то только и даже не столько сам он, сколько те на Западе и внутри СССР, кто организовал его столь резонансный полёт.
Высказывайте ваше мнение, подписывайтесь на наш канал!