Глава 1
Поднявшись по широким ступенькам ко входу в провинциальный железнодорожный вокзал, я открыл тяжёлую коричневую дверь и направился к окошку единственной кассы, где за стеклом откровенно скучала пожилая черноволосая женщина. Протянув ей паспорт и пару купюр, через несколько минут я получил обратно свой документ, монетную сдачу и продолговатый билет на поезд, до прибытия которого оставалось ещё полчаса. После этого я сел в одно из неудобных кресел, что располагались вдоль обшарпанной бежевой стены в этом же зале, и около десяти минут бесцельно смотрел на огромную пальму в гигантском деревянном вазоне, которая стояла в самом центре помещения и своими верхними листьями чуть ли не касалась потолка с потрескавшейся побелкой.
Внезапно раздавшийся из громкоговорителя неразборчивый голос колыхнул моё сознание, и я решил выйти на перрон, дабы перед предстоящей поездкой покурить на свежем воздухе. На улице стоял поздний вечер первой пятницы сентября: настенные часы вокзала показывали половину одиннадцатого. В небе висела огромная луна, освещая безмятежно дремлющие грузовые вагоны не хуже многочисленных белёсых фонарей, а по перрону угрюмо бродили редкие люди, раздражительно тарахтя колёсиками дорожных чемоданов.
Вскоре на первый путь величаво прикатил пассажирский состав во главе с двухголовым тепловозом бордового цвета с жёлтыми полосками по бокам. Скрипуче отворив двери вагонов, бодрые проводницы в тёмно-синих костюмах вышли встречать очередных пассажиров. Пройдя несколько десятков метров, я предъявил свой билет симпатичной светловолосой девушке, аккуратно поднялся по ребристым ступенькам в спальный вагон и стал неторопливо продвигаться по узкому коридору к нужному мне двухместному купе. Войдя внутрь, я включил приглушённый свет, сел к наполовину зашторенному окну, открыл пол-литровую бутылку минеральной воды с газом, что стояла на столике, и, сделав пару больших глотков, стал дожидаться отправления поезда, который в скором времени резко дёрнулся и медленно поплыл вдоль пустынного перрона. Спустя минут десять улыбчивая проводница принесла мне комплект постельных принадлежностей, а затем сходила за стаканом горячего чая в мельхиоровом подстаканнике и упаковкой квадратного молочного печенья.
– Может быть, желаете что-нибудь почитать перед сном? – вежливо поинтересовалась она. – Могу вам предложить свежие журналы или газеты.
– Спасибо, не нужно, – коротко ответил я.
– Хорошо, тогда доброй вам ночи! – сказала миловидная девушка и закрыла дверь с обратной стороны.
Я разорвал упаковку печенья и стал не спеша хлебать чай и смотреть в окно на проносящиеся мимо причудливые силуэты деревьев и кустарников, которые освещались редкими сизыми фонарями. После этого непродолжительного и лёгкого ужина я расстелил постель и, сняв кроссовки, улёгся на бок, а ритмичный и глухой стук колёс начал медленно погружать меня в безмятежный сон.
***
Не осознавая который сейчас час, я внезапно проснулся от странного чувства, будто на меня кто-то пристально смотрит. Сев за столик и протерев заспанные глаза, я вдруг столкнулся взглядом с необычайно красивой девушкой, однако у меня создавалось странное впечатление, точно она материализовалась из самого воздуха, но я тут же выбросил из головы эти дурацкие мысли и решил, что просто не услышал её появления. Тем временем поезд смиренно стоял на очередной глухой станции, а желтоватый свет высокого фонаря, что находился у нашего вагона, мягко освещал лицо кареглазой шатенки лет тридцати, которая терпеливо сидела напротив меня, словно выжидая удобного момента для начала задушевного разговора.
– Простите, я не хотела вас разбудить! – виновато произнесла моя случайная спутница слегка широкими губами.
– Всё в порядке, – добродушно улыбнувшись, ответил я и достал из кармана джинсов мобильный телефон, дисплей которого уведомил меня о начале второго часа ночи.
– Меня зовут Нэнси, – представилась девушка, одетая в лёгкое платье светло-жёлтого цвета.
– Приятно познакомиться, а я Арчи. Не хотите чая? Я могу попросить у проводницы…
– Нет, спасибо! – резко перебила меня Нэнси. – Куда едете, Арчи?
– Ах… это довольно нелепая история, – с улыбкой произнёс я.
– Может, расскажете? Всё равно ведь вы уже проснулись…
– Ну хорошо, могу и рассказать, – согласился я, и в этот момент поезд снова продолжил своё монотонное движение. – Полтора месяца назад я был на юбилее своего друга Маркуса, ему исполнилось сорок, и после ухода гостей чёрт меня дёрнул принять его предложение и сесть с ним за покерный стол.
– О-о-о! Техасский холдем?
– Ага, будь он неладен, – твёрдо отрезал я.
– И на что решили играть? Просто на деньги? – увлечённо спросила Нэнси.
– На желание, в этом-то и заключается вся нелепость ситуации.
– И вы, конечно же, проиграли…
– Какая проницательность, – улыбнулся я. – Может, перейдём на «ты»?
– Я не против, так что это было за желание?
– Маркус руководит художественной школой во Флассо, и…
– А-а-а… я знаю о ней, у меня знакомая там училась… – снова перебила меня Нэнси, но тут же осеклась. – Прости, продолжай, пожалуйста.
– Ну так вот, этот прохвост пожелал, чтобы я в течение всего сентября ездил по субботам на пленэры вместе с учениками выпускного класса.
– Ха-ха-ха. Забавное желание.
– Да уж… и нужно же мне было утаивать своих тузов до самого конца раздачи… – безрадостно подытожил я.
– Так ты художник?
– Ну да, малюю иногда всякое.
– А напишешь мой портрет? Прямо здесь и сейчас. Было бы здорово.
– Тут плохой свет, да и красок с холстом я с собой не взял, Маркус обязался всё предоставить на месте.
– Понятно, – слегка разочаровано произнесла Нэнси.
– А ты куда едешь? – бегло спросил я, желая перевести разговор на другую тему.
– А мне посчастливилось выиграть в благотворительной лотерее волшебный билетик, представляешь?! Никогда до этого раза ничего не выигрывала, даже маленького брелочка, а вот сейчас повезло. Теперь могу в течение месяца посетить четыре любых мероприятия совершенно бесплатно, так что тоже буду кататься весь сентябрь по выходным, я уже даже составила маршрут.
– Поздравляю! И куда ты решила отправиться в первую очередь?
– В комический цирк «Антре» в Билэнде. С детства люблю клоунов, они такие смешные, правда?
– Наверное, – равнодушно сказал я и неожиданно зевнул, еле успев прикрыть рот ладонью.
– Сонный художник, – улыбнулась Нэнси. – Ладно, давай спать, а то мы так до самого утра проговорим.
– Да, пожалуй, я соглашусь. Добрых снов.
– Взаимно, – быстро ответила девушка и опустила взгляд себе на колени, а я снова лёг на мягкий матрас, повернулся к стенке купе и закрыл глаза.
Глава 2
В половине седьмого, за полчаса до прибытия поезда во Флассо, меня разбудила слегка сонная проводница и предложила утренний чай с печеньем. Я согласился и стал дожидаться обещанных угощений, а когда светленькая девушка снова вернулась, я спросил у неё про Нэнси:
– Извините, а моя ночная попутчица уже сошла?
– Какая ещё попутчица? – удивлённо посмотрела на меня проводница.
– В смысле? Кареглазая шатенка лет тридцати…
– Простите, но в это купе был лишь ваш билет. Второе место никто не занимал, – девушка в тёмно-синем костюме прояснила мне ситуацию и преспокойно вышла за дверь.
«Как странно… – изумлённо подумал я. – Неужели это был сон?»
Завершив чайную трапезу с печеньем, я нагнулся, чтобы потуже зашнуровать кроссовки, и обнаружил под столом слегка обгоревший железнодорожный билет на имя Нэнси Уильямс. На желтоватом клочке бумаги также были указаны: номер соседнего места в этом самом купе, город посадки, коим являлся малочисленный Хиган, расположенный в двух часах езды от моего родного Клэкла, и место высадки – Билэнд, однако дата и время отправления оказались сожжены.
«Хм… и зачем было нужно поджигать билет, да и почему мне соврала проводница?..» – недоумённо и даже немного сердито стал размышлять я, но через несколько секунд поезд резко затормозил и остановился на центральной станции Флассо – стотысячного провинциального городка с восхитительными видами живописной природы.
Торопливо засунув найденный билет в карман джинсов, я туго зашнуровал кроссовки и вышел из купе. Спустившись на перрон, я сердито посмотрел на светловолосую обманщицу в тёмно-синем костюме, которая стояла у двери вагона, однако решил промолчать и отправился прямиком в художественную школу, чтобы не опоздать на встречу с Маркусом и будущими выпускниками этого творческого учебного заведения. На маршрутном такси я быстро добрался до необходимого места, где в своём кабинете меня уже дожидался мой друг.
– Милости прошу! – встав из-за стола, торжественно произнёс Маркус, пожал мне руку и наполнил два высоких стакана яблочным соком. – Как доехал?
– Отлично, только немного не выспался, – ответил я и сел на один из трёх стульев для посетителей.
– Что, помешала какая-нибудь страстная попутчица? – задорно рассмеялся мой друг.
– Типа того, – коротко ответил я, вспоминая ночное знакомство с Нэнси.
– Кстати, на прошлой неделе я был в галерее «У Тиффани» и видел твой «Рассвет». Не дурно, друг мой, не дурно, но цену ты задрал, конечно, – произнёс Маркус и снова залился заразительным смехом.
– Да ладно тебе, всего двадцать штук, – продолжил я разговор и тоже слегка засмеялся.
– Всего двадцать штук, ха-ха-ха, да мне целый год пахать нужно, чтобы это чудо висело у меня на стене.
– Я могу тебе её подарить, если простишь мне своё желание насчёт пленэров.
– Ну уж нет, Арчи! – сказал Маркус и перешёл на серьёзный тон. – Дело ведь не в деньгах, а для моих студентов целый месяц пленэров с самим Арчибальдом Хендерсоном принесёт невероятную мотивацию не бросить заниматься своей мазнёй после окончания этого заведения.
– С самим Арчибальдом Хендерсоном, – широко улыбнулся я, – действительно, звучит воодушевляюще.
– Именно! Ну что, пойдём? Будущие классики живописи уже заждались, – Маркус достал из широкого бежевого шкафа набор с масляными красками в небольшом деревянном чемоданчике и вместе с белоснежным холстом вручил его мне. – У ребят свои наборы, – добавил он и подошёл к двери.
– Пойдём, – я быстро допил свой сок и отправился вслед за другом.
Поднявшись на второй этаж, мы вошли в небольшой актовый зал, где Маркус представил меня будущим выпускникам заведения. Ребята и девчонки встали с лакированных деревянных стульев и начали мне аплодировать, а некоторые из них, достав свои смартфоны, стали щёлкать меня на камеру. Всего их было человек пятнадцать: юных, весёлых, одетых в разноцветные кофты и футболки, рваные джинсы, шорты, клетчатые юбки. И почти у каждого были татуировки и оригинальные причёски: толстенные дреды, выбритые узоры, поднятые лаком фиолетовые и розовые локоны.
– Ну что, готовы к мастер-классу от знаменитого художника? – задорно спросил Маркус и широко улыбнулся, переведя свой взгляд на меня.
– Да-а-а! – громко зашумел зал.
– Тогда вперёд! – мой друг указал рукой на широкую дверь, и мимо нас цепочкой прошагали будущие Рембрандты и Кало.
Выйдя на улицу, мы с Маркусом подошли к белому школьному автобусу, в котором уже успели разместиться юные художники. Мой друг добродушно похлопал меня по плечу, после чего я тоже залез в транспортное средство и сел у окна.
– Мольберты не забыли погрузить? – громко поинтересовался Маркус в открытую дверь.
– Всё на месте, директор! – радостно ответил кто-то из ребят.
– Ну… тогда езжайте! Всем желаю вдохновения и упорства!
Через несколько секунд автобус хрипло загудел и неторопливо тронулся с места по направлению к пригороду, где находилась серебристая река Танта, столь стремительная и холодная, что даже в жаркую пору мало кто осмеливался в ней искупаться. Однако вид, что открывался с её пологого берега, куда мы направлялись, был по-настоящему волшебным. Как только мы добрались до места назначения, ребята быстро выгрузились из автобуса и, прихватив с собой мольберты, раскладные стулья и материалы для рисования, стали удобно располагаться на берегу. Я тоже взял один из мольбертов и поставил его у самой реки, после чего сел на раскладной стул, который мне любезно предоставила девушка с фиолетовыми кудрями, поместил пустой холст на мольберт, открыл деревянный чемоданчик с красками, что недавно выдал мне Маркус, и безразлично прилип взглядом к воде. Через пару минут я резко поднялся со стула и, отойдя к пышному кустарнику, спешно закурил, основательно задумавшись о недавнем знакомстве в ночном купе.
Пока мои подопечные пытались на белоснежных холстах изобразить окрестные пейзажи, серебристый блеск реки с её хрустальными переливами на солнце, отражение размытых облаков и одинокий речной трамвайчик, на котором, похоже, сегодня катался лишь его водитель, я всё время думал о Нэнси. И когда ребята отвлекали меня со своими вопросами, в душе я дико сердился, однако не подавал никакого вида и покорно шёл помогать подбирать наиболее подходящий тон красок или давал советы насчёт более выгодного ракурса.
«Ну не могла же наша встреча оказаться обычным сном, – размышлял я в свободные от досужих учеников минуты. – Нэнси казалась такой реальной…»
Свой пейзаж за весь день я так и не начал, а в полшестого позвонил водителю автобуса, чтобы тот заехал за нами к шести. Ребята начали собирать материалы, складывать мольберты со стульями и, бережно держа в руках свои наброски и даже готовые картины, стали относить всё это добро к месту скорой посадки. Через минут сорок пять, аккуратно разместившись в автобусе и держа в руках свои работы, будущие выпускники дали знак водителю, что уже готовы к обратной поездке. Курчавый мужчина надавил на педаль газа, и наше транспортное средство резво тронулось с места, оставляя за собой клубы пыли и бессчётные песчинки сухого песка, перемешанные с мелкими камнями.
Поезд, на котором с утра я прибыл во Флассо, этим же вечером возвращался обратно. Сытно поужинав с Маркусом у него дома, я добрался на маршрутном такси до железнодорожного вокзала, где взял билет в то же самое купе. На перроне меня снова встретила светловолосая проводница в тёмно-синем костюме, бегло проверила мой билет и через десять минут после отправления состава принесла постельное бельё, однако в этот раз чая с печеньем почему-то не предложила. Я не стал донимать её лишними вопросами, открыл бутылку минеральной воды, что стояла на столике, сделал несколько глотков шипучей жидкости и, расстелив постель и сняв кроссовки, лёг на бок в тоскливом ожидании возможной встречи с Нэнси.
Глава 3
Ранним утром меня разбудила белокурая проводница, которая принесла в купе ароматный чай с молочным печеньем и извинилась за то, что не сделала этого вчерашним вечером.
– Через полчаса прибудем в Клэкл, – улыбнулась она.
– Да, спасибо. Простите, а ночью ко мне никто не подсаживался? – рассеяно спросил я.
– Нет, вы опять ехали один, – ответила девушка и закрыла за собой дверь.
«И с чего это я решил, что снова должен был повстречать Нэнси? – сердито подумал я. – Да ещё и в этом же самом купе».
Я протёр заспанные глаза тыльной стороной ладони, широко зевнул и, думая об освежающем душе, который меня ждал в моём одноэтажном домике, стал наслаждаться предоставленным мне завтраком.
Весь день я пытался отвлечься от навязчивых мыслей о Нэнси: играл в компьютерные игры, громко слушал любимую музыку и даже решил перечитать толстенную книгу по истории искусств, но ничего не помогало. Она словно окончательно поселилась в моей голове, да ещё и этот странный обгоревший билет, который я, развалившись на кровати, маниакально вертел в руке уже минут двадцать, не давал мне покоя.
«Нэнси Уильямс из Хигана, – повторял я в своей голове, глядя на злосчастный клочок желтоватой бумаги. – Из Хигана…»
– Из Хигана, мать его! – отчаянно выкрикнул я и молниеносно переместился за стол, где открыл крышку выключенного ноутбука и, запустив операционную систему, вошёл в открытую базу адресов этого небольшого городишки.
В пустой строке поиска я напечатал имя и фамилию моей недавней попутчицы и спустя несколько минут получил ответ на свой запрос в виде трёх совпадений и такого же количества адресов.
«Не густо! – радостно подумал я. – Значит, завтра не придётся тратить весь день на поиски».
Выключив ноутбук, я отправился на кухню, где выпил прохладного чая, бутылку с которым заранее поставил в холодильник, и съел две пышные булки со шпинатом, после чего с лёгким сердцем забрался в постель и почти моментально уснул.
Проснувшись около восьми утра, я залил кипятком смесь сахара и кофейного порошка в пузатой кружке, выкурил приятную утреннюю сигарету и внёс Хиган в GPS навигатор своего мобильного телефона, после чего вышел на улицу, отворил двери гаража и выгнал во двор свою чёрную «Инфинити». Закрыв гараж с дистанционного пульта управления, я включил спокойную музыку и с мыслями о скорой встрече с Нэнси отправился в путь.
Через два часа я приехал в Хиган, где по первому адресу меня удивлённо встретила Нэнси Уильямс лет шестидесяти, а по второму – добродушная толстушка с похожими на проволоку волосами, которая представилась аналогично. Искренне извинившись перед приветливыми женщинами за внезапное беспокойство, я заскочил в крохотную закусочную, торопливо пообедал вкуснейшим омлетом с помидорами и, не оставляя надежды всё-таки встретить ту самую Нэнси, безотлагательно отправился по оставшемуся адресу.
Через пятнадцать минут я припарковал машину на обочине дороги и по каменистой тропинке подошёл к светло-серому домику у зеркального пруда. Одноэтажное жилище окружали редкие лиственные деревья и многочисленные жёлтые цветы. Поднявшись по невысоким ступенькам на открытую веранду с четырьмя белыми колоннами, я глубоко вздохнул и осторожно постучал по деревянной двери, из-за которой вскоре появилась высокая темноволосая девушка лет тридцати пяти.
– Здравствуйте! – нетерпеливо начал я. – Я ищу Нэнси Уильямс, она ведь здесь проживает?
– Это что, такая идиотская шутка?
– В смысле?
– Нэнси здесь больше не живёт, – ответили мне неприветливо.
– А где я могу её найти?
– Она умерла, – сухо выпалила девушка и закрыла дверь перед моим носом.
– Простите… – громко сказал я и настойчиво постучал по двери, – простите, но пару дней назад я ехал вместе с ней в одном купе. Она направлялась в цирк «Антре» в Билэнде… Откройте, пожалуйста!
Дверь снова отворилась, и характерным жестом руки меня пригласили войти внутрь. Я прошёл за хозяйкой дома в небольшую светлую комнату и растерянно сел на диван, перед которым стоял прямоугольный стеклянный столик.
– Сока хотите?
– Спасибо, холодного, если можно, сегодня не по-осеннему жарко, – ответил я и стал дожидаться предложенного мне напитка.
Войдя снова в комнату, стройная особа поставила на столик прозрачный кувшин с янтарного цвета жидкостью, затем принесла два высоких стакана и, наполнив их наполовину, села рядом со мной на диван.
– Так что вы там несли за чепуху про недавнюю поездку вместе с Нэнси? – неторопливо начала она разговор.
– Почему чепуху? – удивился я. – С пятницы на субботу я ехал на поезде из Клэкла во Флассо и где-то после часа ночи повстречал Нэнси в своём двухместном купе. Когда я проснулся, она уже сидела напротив меня, а состав в это время стоял на какой-то станции, думаю, это был Хиган. У меня даже остался её билет, который я нашёл утром под столом, только он почему-то слегка обгоревший… – я достал из кармана джинсов желтоватый клочок бумаги и протянул его своей собеседнице, после чего взял со стола стакан с соком, сделал несколько глотков и поставил стеклянную ёмкость обратно.
– Нет, это точно какой-то дурацкий розыгрыш… – взглянув на билет, произнесла явно опечаленная девушка и невольно прослезилась. – Простите, я так и не представилась, меня зовут Эрин. Эрин Уильямс, я старшая сестра Нэнси.
– Я тоже не представился, извините. Я Арчибальд Хендерсон, можно просто Арчи. Так что случилось с вашей сестрой? Вы сказали, что она умерла, это правда? Но как же тогда…
– Наверное, вы когда-то видели её раньше, вот она вам и приснилась, такое бывает, – перебила меня Эрин. – Ведь Нэнси умерла при пожаре в спальном вагоне ровно год назад. В момент возгорания она находилась в двухместном купе одна, правда, медицинские эксперты сообщили, что она задохнулась во сне ещё до того, как пламя на неё перебросилось, хоть какое-то утешение… А теперь этот злосчастный вагон восстановили, заново покрасили и с сентября снова ввели в эксплуатацию.
– Вероятно, вы правы, что это был сон, но как же билет?..
– Я не знаю, может, застрял где-то в вагоне, а теперь выпал, да и какая вообще разница? – Эрин разорвала прошлогоднюю бумажку на мелкие кусочки и выбросила их в мусорное ведро, после чего принесла фотографию улыбающейся сестры в овальной серебряной рамочке, поставила её на столик, снова села рядом со мной на диван и продолжила говорить:
– Нэнси такая дурёха… она могла целую неделю отдыхать на шикарном круизном лайнере «Оазис», а решила обменять свой счастливый билет на этот дурацкий тур по четырём невзрачным местам…
– Простите, а что она собиралась посетить? Вы не помните?
– Помню, конечно. Она решила начать с Билэнда, хотела от души повеселиться на цирковом клоунском выступлении, затем намеревалась запечатлеть себя на фоне ревущего водопада в Кайтуре, даже купила специально для этого зеркальный фотоаппарат. После этого её затеей было участие в традиционном осеннем карнавале, что проводится в Хоуранде, а спустя неделю её ждал полёт на воздушном шаре в Лэдо. В четвёртую субботу сентября там всегда организуют грандиозное шоу аэростатов, – сестра Нэнси завершила своё повествование, сделала пару глотков сока и о чём-то тоскливо задумалась, словно меня не было рядом, а перед её глазами стали проплывать картинки из прошлого.
– Спасибо вам за потраченное на меня время, – спустя минуту полного молчания произнёс я. – Мне искренне жаль, что вам пришлось снова вспомнить это жуткое событие, я просто хотел…
– Да, довольно воспоминаний. Пожалуй, вам пора, – прервала меня Эрин и недвусмысленно указала рукой в сторону выхода из уютного помещения.
– Конечно, – я поднялся на ноги и осторожно спросил о возможности забрать с собой фотографию Нэнси, которую её сестра недавно поставила на столик.
– Берите и уходите! – сердито отрезала девушка и вытерла тыльной стороной ладони непрошеные слёзы.
– Я моментально взял фотографию и быстро пошагал ко входной двери, а Эрин так и осталась сидеть на диване, не став меня провожать.
Покинув чужой дом, который, похоже, с моим появлением снова наполнился грустью и скорбью, я сел в свою машину и, выкурив подряд две сигареты, разочарованно отправился обратно в Клэкл.
Глава 4
Вернувшись в своё жилище достаточно утомлённым и подавленным, я принял успокаивающий душ, смешал в блендере йогурт с двумя бананами и одним киви и, утолив лёгкий голод, развалился на широкой кровати. Ложиться спать было ещё рано, за окном светило послеполуденное солнце и дружно свистели неугомонные птицы. Я повернулся на бок, закрыл глаза и стал размышлять о словах Эрин насчёт гибели её сестры.
«А что, если моя встреча с Нэнси всё же произошла наяву? – серьёзно предположил я. – Да, она умерла во сне, но, может быть, её душа до сих пор не понимает, что тело погибло, и всё ещё колесит между городами в надежде посетить те места, где намеревалась побывать…»
– Какая-то мистика, – я открыл глаза и поднялся с кровати. – Да ещё и этот билет, он же материализовался как-то…
Немного побродив безо всякой цели по дому, я сел за стол, включил ноутбук и стал искать в интернете всяческие статьи и видеоролики о возможных блужданиях души по миру после физической смерти. Просидев за ноутбуком примерно до полуночи и забив голову мыслями о разных паранормальных явлениях, я пришёл к выводу, что такие странствия вполне возможны и, как рассказывалось на некоторых сайтах, могут происходить в случае неестественной смерти человека.
– Прерванная жизнь… – прошептал я себе под нос, выключил ноутбук и отправился на кухню, где сдуру опился кофе и потом около часа бессонно ворочался в постели.
Решив, что от такого утомительного лежания толку никакого не будет, а голову мою всё ещё не покидали мысли о Нэнси, я встал на ноги и отправился в подвальное помещение, оборудованное под художественную мастерскую. Поставив в центре мольберт, я развёл растворителем некоторые краски и после десятиминутного обдумывания сюжета будущей картины начал старательно водить кистью по девственному покрытию нового холста.
«С детства люблю клоунов…» – вспоминая слова Нэнси в поезде, я стал писать картину, на которой постепенно появились два рыжеволосых клоуна с красными носами и сама Нэнси, довольно смеющаяся от представления, в котором ей пришлось передвигаться за комичными артистами цирка на корточках – гуськом, словно играя в озорную детсадовскую игру. Добавив к фону довольных аплодирующих зрителей, я завершил вымышленный момент яркого выступления, после чего сложил краски по местам, вымыл овальную палитру и руки и довольный вернулся в постель, оставив свой «шедевр» одиноко сохнуть на мольберте. На этот раз мне удалось безмятежно уснуть с добрыми мыслями о том, что хоть таким своеобразным образом я, возможно, помог душе Нэнси побывать на долгожданном клоунском представлении, куда она безрезультатно пыталась добраться уже целый год.
Как ни странно, но после моего пробуждения навязчивые мысли о Нэнси и её печальной судьбе великодушно отпустили мой разум и, любезно позволив мне до позднего вечера пятницы спокойно заниматься своими незатейливыми делами, снова вернулись лишь в том самом купе, в котором я опять отправился на очередной пленэр во Флассо.
Поблагодарив проводницу за тёплый чай с кокосовым печеньем, я стал беспрестанно думать о скором появлении Нэнси, которое, как мне казалось, должно было обязательно произойти этой ночью. За полчаса до прибытия состава в Хиган, я охотно лёг на своё место, повернулся к стенке купе и, закрыв глаза, полностью расслабился в надежде поскорее уснуть.
Странное, но уже знакомое чувство, будто кто-то остановил на мне свой взгляд, заставило меня проснуться в тот момент, как поезд терпеливо ожидал отправления на безлюдной станции Хигана, а желтоватый свет высокого фонаря снова мягко освещал лицо кареглазой шатенки напротив моего места.
«Ничего себе!» – радостно удивился я, только взглянув на неё.
– Вы же Нэнси? Вы меня помните? – нетерпеливо поинтересовался я и сделал пару глотков минеральной воды из бутылки, что стояла на столике.
– Эмм… – моя прелестная попутчица на пару секунд слегка задумалась, а я тем временем уже успел ужасно расстроиться. – Вроде бы в прошлый раз мы условились не «выкать», не так ли? – улыбнулась она.
– Точно! – восторженно воскликнул я. – Как твои дела? Я часто о тебе вспоминал и думал, удалось ли тебе посетить комический цирк «Антре» в Билэнде?
– Ах, да! Конечно, удалось! Представление было просто феерическим! Воздушные шары, сладкая вата, конфетти из хлопушек и целое море шуток и смеха. А под самый конец выступления рыжеволосые клоуны с красными носами вытащили меня на манеж, где мне пришлось за ними ползать на корточках – гуськом. Было так весело и беззаботно, я словно вернулась в детский сад, и все вокруг аплодировали и заливались от смеха.
«Сработало!» – безумно обрадовался я всем сердцем.
– И куда теперь? – уже предполагая возможный ответ, поинтересовался я.
– Теперь в Кайтур. Хочу запечатлеть себя на фоне ревущего водопада… хм... не помню его названия, но это не важно, – широко улыбнулась Нэнси. – Я даже специально купила зеркальный фотоаппарат, буду просить туристов меня фотографировать.
– Как жаль, что я не могу для тебя этого сделать, – случайно произнёс я вслух.
– Почему же? Поехали вместе со мной, и будешь моим личным фотографом, думаю, у нас получится отличная фотосессия, – любезно предложила Нэнси и посмотрела на меня многозначительным взглядом своих карих глаз.
«А ведь она могла бы стать моей девушкой…» – мечтательно подумал я.
– У меня же пленэры, будь они неладны, – грустно ответил я, понимая, что даже если нарушу обещание, данное Маркусу, то всё равно уже никогда не смогу быть рядом с этой замечательной красоткой.
– Ах, да! Точно! И как же проходит исполнение желания твоего друга?
– Всё идёт по плану. В прошлый раз ездили с ребятами на реку. У многих получаются довольно сносные пейзажи, – слабо улыбнулся я.
Мы непринуждённо и довольно мило поболтали ещё около часа, а затем я предательски зевнул во весь рот, на что Нэнси назвала меня сонным художником и предложила ложиться спать. Я послушно согласился и, пожелав ей добрых снов, вскоре сомкнул глаза на своём мягком матрасе.
Глава 5
Когда я проснулся, Нэнси уже ожидаемо не было рядом. Выпив утреннего чая с кофейным печеньем, я покинул спальный вагон во Флассо и отправился прямиком в художественную школу Маркуса, где вместе с ребятами из выпускного класса провёл на природе очередной пленэр и, неторопливо поужинав со своим другом, благополучно возвратился в Клэкл.
Время летело своим чередом, и я помогал блуждающей душе Нэнси двигаться вместе с ним, каждую неделю создавая по новой картине, посвящённой очередному месту, где собиралась побывать моя призрачная попутчица. А вечером каждой пятницы я снова садился в одно и то же знакомое купе и отправлялся на пленэры, параллельно встречаясь со счастливой шатенкой, которую расспрашивал о её последних поездках. Нэнси всегда выдавала удовлетворяющий меня ответ в виде стопроцентного совпадения с каждой из моих недавних картин. Она показала мне свои чудесные фотографии на фоне живописного водопада в Кайтуре и рассказала о незабываемом осеннем карнавале в Хоуранде, где объелась тыквенной каши и потом её чуть не стошнило. А затем поделилась волнующими переживаниями насчёт предстоящего полёта на воздушном шаре в Лэдо.
Во вторник, когда я как раз закончил изображать на картине восторженную Нэнси в корзине одного из огромных воздушных шаров на шоу аэростатов, мне позвонил Маркус и пригласил к себе на торжественный ужин в честь его неожиданной помолвки с малознакомой мне женщиной.
– И угораздило же тебя… в сорок-то лет, – смеялся я в трубку телефона, узнав об этом значительном событии в жизни моего друга.
– Тебе тоже пора бы задуматься о мудрой спутнице жизни, которая создаст уют в твоей холостяцкой берлоге, – взаимно подшучивал надо мной будущий глава семейства.
Мой проигрыш Маркусу был уже сполна отработан, и я, с удовольствием согласившись приехать, поспешил забронировать билет в то же самое купе спального вагона на грядущий пятничный вечер. Однако на этот раз, когда я привычно проснулся на пустынной станции в Хигане, желтоватый свет фонаря тускло освещал лишь свободное место, на котором когда-то сидела моя призрачная попутчица.
«Её маршрут завершился», – неохотно подумал я, и скупые слёзы выступили на моих глазах, однако, вытерев солёную жидкость с лица, я всё же одобрительно улыбнулся, решив, что душа Нэнси обрела свой долгожданный покой в каком-нибудь спокойном и добром месте.
***
После нашей последней встречи с Нэнси прошло уже немногим более года. Все ученики выпускного класса блистательно окончили художественную школу во Флассо, а Маркус благополучно женился, и у него родилась прекрасная дочь. Я периодически приезжаю к ним в гости, а затем, вернувшись обратно в свой дом, пишу новую картину, на которой моя кареглазая шатенка беззаботно веселится на каком-нибудь недавнем празднике, или катается среди пальм на слоне, или лежит на солнечном пляже в круглой несуразной шляпе и пьёт прохладительные коктейли. И порой мне подсознательно кажется, что Нэнси многозначительно подмигивает мне с этих картин, которые я повсеместно развешиваю на стенах своего дома, и непременно хочет поделиться неизгладимыми впечатлениями от каждого нового путешествия.