Расскажу две забавных истории: одну из моего детства, другую из юности. Обе случились в День пограничника.
Первая приключилась со мной в 3-м классе, когда учительница Нина Африкановна Седова (светлая ей память!), оглашала перед началом каникул итоги выпускного (из начальной школы) изложения.
Изложения я писать не умею. Отсюда и моя нелюбовь к их современному аналогу - рерайтам. Не умею потому, что просто переносить чужие мысли на бумагу - это скучно. Я и свои-то дважды (в неизменном виде) перенести не могу. Обязательно что-нибудь добавлю. Вот и тогда, в 3-м классе, отличилась по полной: написала сочинение, в котором пограничный пес Алый (именно по этой книге нас и "гоняли" по русскому языку) стал...собакой! И не просто собакой, а подарившей раненому пограничнику щенков! Которые, когда чуть подросли, тоже стали защищать границу.
Мой опус покойная ныне Нина Африкановна зачитывала перед всем классом, сопроводив чтение фразой:
"Вот что я должна за это поставить, Юля? Когда, вроде бы, все верно, но не совсем так?".
Класс, разумеется, лежал на партах! Хохотали все. Даже те, кто получил за изложение законный "трояк", поставленный, скорее, подаренный учителем, чтобы не омрачать родителям настроение на лето.
Я стояла у классной доски, в белом, на тот момент, абсолютно дурацком белом фартуке, смотрела в окно на памятник Азину (борцу с белогвардейским движением) и думала о том, как же я не люблю нашу, советскую, школу. Как бы я хотела сейчас очутиться...не в другой эпохе, нет! На необитаемом острове! И уже там, в полной изоляции, что-нибудь веселое и жизнеутверждающее писать. Про счастливых людей и счастливых собак. И делать - пусть и дистанционно! - мир лучше.
По благосклонному разрешению ГОРОНО мне все-таки поставили "пять". И я перешла в другое учебное заведение в твердой уверенности, что отныне в моей школьной практике все будет не так: я просто выйду за стены очередного здания с табличкой "средняя общеобразовательная" и навсегда его забуду. Не знаю, как вы, а я до сих пор без томления в душе вспоминаю школу. За отсутствие творческой свободы.
Вторая история произошла в юности, когда один милый мальчик попросил меня дождаться его из армии. Мне тогда было всего 17. Мальчик был на год старше и с гордостью сообщил мне, что раз провалил поступление в институт, его призывают в погранвойска! Дескать, семья от гордости плачет: и отец был "погранцом", и дед. Теперь вот он...Коля.
Разумеется, он мне много и подробно писал. Я даже помню обратный адрес на конверте - Кяхта. Я в тот же год поступила учиться в Москву, поэтому письма приходили уже туда. И весь курс был в курсе, что у "Надеждинской парень в армии".
Наконец, буквально за полгода до его дембеля, я получила от Николая полное трагизма письмо.
"Подруга, - писал Николай, - я не стал раньше времени огорчать тебя, но во время дежурства в один из морозных дней я отморозил уши. Они почернели, поэтому пришлось их удалить. Ты, конечно, можешь отказаться от меня, я пойму, но наших дружеских отношений это не изменит. Встречайся с другими, я не против. Зачем я тебе нужен теперь такой, инвалид".
Я - натура впечатлительная, поэтому пару ночей проплакала. Позвонила домой отцу, рассказала, какие ужасы происходят нынче на границе. Тот ответил, что это все чушь. Не может парень на дежурстве уши потерять! Он просто меня, выражаясь современным языком, развел. Вот увижу, как живой и здоровый придет.
Так и вышло: приезжаю я домой на летние каникулы, а там уже и пограничник мой меня ждет, только с дембеля пришел! Как новенький - высокий, сильный, с ушами. Покаялся, рассказал, что сослуживцы посоветовали проверить меня, буду ли я его, увечного, ждать. А я продолжала писать и только то и делала, что успокаивала. Проверку прошла. А у меня, помню, как отрезало. Даже симпатия, которая два года держалась, улетучилась! Это ж надо - уши на месте!
Всех, причастных к празднику - с ним! Здоровья вам, уважаемые стражи бескрайних границ нашей Родины! И долголетия!