Настоящая история злой мачехи (ранее...)
Сходство между ними состояло в характерной богатырской внешности, но на этом же всё и заканчивалось. Выражение лица словно говорило — это как же ты так-то опростоволосилась, деточка. Снисходительно, как к несмышлёному ребёнку.
Первый и абсурдный порыв был произвести положительное впечатление, то есть категорически понравиться его папе, но обстановка не располагала к девичьей жеманности.
Как я уже успела убедиться, привязали меня на совесть, а раз великанский папа не бросился тут же спасать новую подружку своей кровиночки, то новости получаются плохие — он и не собирался.
— Зови меня Пастырь, — он облокотился о ручки моего кресла, больше всего напоминающего железный ящик с кучей заклёпок, и бесцеремонно приблизил своё лицо, так что я смогла хорошо рассмотреть жёлтые крапинки в светло-голубых глазах.
— Что это за имя такое пафосное? А нормальных нет?
— Напрасно ты ёрничаешь, для тебя я Пастырь и есть, потому что единственный из всех могу помочь с запутавшейся, заблудившейся душой. А мирское моё имя тебе ни к чему, Федора. Не понадобится.
В сочетании с торжественностью тона звучало зловеще.
— А пастырям разве не полагается заниматься человеческим стадом? Или у вас сейчас перерыв на обед внезапно случился, раз вы накинулись на меня?
— Не думаю, что это имеет значение, но именно меня выбрали скорее по личным мотивам. Кто-то наверху решил, что так будет даже лучше, надёжнее.
— И вы в личных целях меня изловили? А разве церковное начальство такое поощряет?
— Для таких, как ты, у нас обязательно найдётся толика сострадания, — он отрывает правую руки от подлокотника и прикладывает к моему осунувшемуся лицу, и я отчаянно пытаюсь брыкаться, но не могу сдвинуться хоть на сантиметр. Удобно устроился этот Пастырь, любит, когда народ унижен вконец.
— Вы настоятельницу женского монастыря знаете? Она почти слово в слово такое же предлагала, но что-то не убедила. Посиди, мол, на цепи, а мы будем относиться к тебе, как дикому животному, но ты радуйся. Или у вас плохо налажена связь между отделами?
Альтернативная реальность Москва-Д: "Моя мама - андроид"
Упоминание матушки Пастыря не смутило.
— Боюсь, все мы человеки. Матушка всё верно сказала, но суть вопроса не передала, вот и приходится мне теперь возвращаться к этому разговору.
— А, я поняла. Вы что-то вроде посланника для чёрной работы, а остальное для виду, да? А как вас вообще взяли на службу? Или же вы просто человек?
Пастырь мои яростные наезды ответом не удостоил.
— Федора, ты зря упрямишься. В тебе зреет нечто столь страшное, что ты бы первая ужаснулась, если бы взгляд твой не был искажён изнутри. То, что ты собираешься сделать с детским домом, это просто чудовищно. Люди после такого навсегда отвернуться от Мокошь, даже если искренне заблуждались. Впрочем, это как раз будет справедливо, показать им свою истинную и уродливую личину без фальшивых сказочных примесей.
— Вот что мне в вас всех нравится, так это то, как ловко вы разделили чёрное и белое, аж завидую такой картине мира.
— Всё на самом деле крайне просто, Федора, и не надо ничего усложнять. Когда ты это примешь, станет легче, поверь.
— А ваш собственный сын так не думает.
— Он рождён от оборотня, — в его голосе мелькнуло разочарование и старинное горе, давным-давно пережитое и сохранившееся в памяти лишь в виде воображаемого альбома с грустными фотографиями.
— А ваша мать, его бабушка? Она же верила во всё это, раз учила Славу? Она была человеком?
— Да, — Пастырь уверенно распрямился, — и ещё каким! Но она слишком увлеклась своими историческими исследованиями и потеряла ориентиры. Была очарована всей этой грязью и ересью. Зря она вообще туда полезла, была бы нормальной мамой, не позволила бы жениться на Проше.
— Проша, это Прасковья? Ясно. Лихо вы открестились от жены и сына, не позволили плохим оборотням испортить себе резюме. Чистенький такой, ага.
— Проше я тоже предлагал покаяться, но она ожидаемо отказалась. Узнав поближе всех этих оборотней и компанию, я понял, что выжигать придётся калёным железом. Пока служил врачом в горячих точках, думал, мозги прочистятся, но вышло только хуже, зато здесь всё встало на свои места, — Пастырь обвёл взглядом тяжёлые своды подземелья, — и ты это тоже почувствуешь. Времени у тебя теперь будет сколько угодно, так что поразмышляй на досуге.
— Послушайте, Пастырь, или как там вас зовут. Если я буду тут сидеть, то у детского дома шансов будет гораздо меньше, потому что нельзя остановить процесс, тупо заперев меня. Это не поможет, а ведь я бы могла что-то сделать, чтобы их спасти.
— Лиса хочет в курятник? Я не удивлён.