Важное место отведено в повести изображению бесправия народа. Когда Каиб решил на время оставить столицу, он, опасаясь народных волнений, которые могло вызвать его отсутствие, обратился за советом к вельможам. Речи Дурсона, Ослошида и Грабилея исполнены глубокого пренебрежения к народу. Так, Ослошид советует Каибу на виду у всех выехать из города и при этом сказать, что остается в столице. Он уверен, что никто не усомнится в правоте этого объявления, поскольку подданные должны верить словам государя больше, нежели своим собственным глазам.
Жалкое существование влачит в деспотическом государстве искусство. Оно вынуждено лгать и приукрашать действительность. Поэт, с которым случайно познакомился Каиб во время своего странствия, сообщает, что пишет оды и взяточникам и казнокрадам, лишь бы хорошо за них платили. «Ода,- признается стихотворец,- как шелковый чулок, который всякий старается растянуть на свою ногу»
Деспоты не любят правды, боятся споров, возражений и поэтому окружают себя льстецами, трусами и глупцами. «Каиб был расчетлив,- указывает Крылов,- обыкновенно одного мудреца он сажал между десяти дураков; умных людей он сравнивал со свечами, которых умеренное число производит приятный свет, а слишком большое может причинить пожар». В диване Каиба почетное место занимают хитрые и глупые вельможи с колоритными именами Дурсан, Ослошид и Грабилей.
В пространных и льстивых речах, обращенных к Каибу, Крылов тонко пародирует стиль похвальных слов. Вслед за одой и похвальными словами он высмеивает идиллии, авторы которых изображали жизнь крестьян в самых радужных красках. Читая их, Каиб часто завидовал безмятежной участи пастушков и пастушек. Но когда он повстречался с истинным, а не книжным пастухом и увидел перед собой грязное, голодное, одетое в лохмотья существо, то дал себе слово никогда не судить о судьбе подданных по произведениям стихотворцев.
Каиб, как и все другие сатирические произведения И.А. Крылова в "Зрителе" - продолжение и завершение того, что было начато писателем "Почтой духов". Так, в письмах гномов рассказывалось, что танцовщику Фурбинию, назначенному Плутоном своим заместителем, было поручено сформировать двор по примеру тех, которые Прозерпина видела в "открытом свете". Но Крылов не успел написать и напечатать тогда описания этих реформ в аду.
еперь в "Каибе" есть сцены, которые, по-видимому, первоначально были задуманы для "Почты духов": это описания двора Каиба, его "визирей", его дворца, придворных нравов и обычаев.
"Каиб" - увлекательная повесть о том, как некий восточный царь (по его имени и названа повесть) стал томиться от своего одиночества, испытывать недовольство жизнью. Его власть так непомерна, что у него нет ни одного истинного друга или подруги, ведь каждым своим словом, чуть ли не жестом он меняет судьбы людей. На помощь приходит волшебница, которая случайно появилась в его жизни. Она советует царю отправиться в обличье простого странника в путешествие по своей стране. Он узнает жизнь такой, какова она на самом деле. Царь видит нищету крестьян, узнает фальшь воздаваемых ему похвал, видит обманчивость славы монархов, ушедших в глубокую даль прошлых веков (в сцене на забытом кладбище у надгробия "великого царя).
В конце концов он встречает девушку, которая очаровала его с первого взгляда. Вскоре и она, не зная, кто он, не отделенная от него непомерностью его власти, искренне привязывается к нему. Впервые в жизни Каиб встретил настоящие чувства, истинную любовь. И это для него, отстраненного прежде своим исключительным положением от настоящих дружеских отношений, симпатий и простой человеческой любви, оказалось таким счастьем, что он передал управление государством высоко порядочному человеку, отцу своей возлюбленной, прежде гонимому за свою честность и заботу о простом народе, а сам полностью отдался обычной семейной жизни.
Так же, как и крыловская "Почта духов", "Каиб" - исключительно резкая антимонархическая повесть. Полнейшее ничтожество царя иллюстрирует рассказ о том, как можно заменить монарха куклой и во время ее "царствования" никогда не вспоминать о нем, не упоминать его имени, - и ничто не изменится в государстве. В повести показано, что если царь кому и нужен, так только своему семейству, да и то лишь тогда, когда его полюбят (каким-либо чудом не зная, что он царь).
Читая "Каиба", можно только удивляться тому, как царская цензура пропустила повесть, которая сегодня с полным основанием считается самым сильным антимонархическим произведением русской литературы 18 века после радищевского "Путешествия из Петербурга в Москву". Ведь царя Каиба не примешь за просвещенного монарха даже в конце произведения. Какая же "просвещенность" - его отказ от деятельности, от власти, от трона?
По форме "Каиб" - явная "антиода". Повесть начинается "одической" строкой придворного стихотворца, в ней много говорится об одической поэзии, ее не соответствующих правде жизни комплиментах царям, изображается жалкий одописец, пышно разрисовывающий за ничтожные подачки "гадкую холстину" крепостнической действительности.