ГЛАВА VI. ВОЛЧЬЯ СОТНЯ
9 марта 2023 г. Поселок Солонцы,
северо-западная окраина Красноярска. «Восьмерка».
Путь назад оказался короче, чем изначально предполагал себе Адольф. И часа не прошло с момента судьбоносного разговора со Шраммом, как бронированный мотовоз серии МПТ-4 с лебедкой крана и парой пулеметов ДШК отчалил по рельсам на север.
Мимо мелькали заснеженные городские кварталы, склады, гаражи и покосившиеся заборы. Иногда сквозь грохот движков доносилось эхо выстрелов – в городе продолжалась типичная, вялая грызня за жизнь и еду, отряды ИсОт и вороновские коммунары Черепа добивали мутантов в их лежбищах, лихие братки терли по понятиям на пустырях, дружно отправляясь в верхнюю тундру без права на освобождение, в вечный загробный рейс…
И даже тугоухие, прижимистые бомжи с увеличением светового дня, брали нахрапом, нагло вороша останки оптовых баз и хозяйственных лавок, чтобы за бесценок или бутылку мутного пойла «толкнуть» хабар ближайшему торгашу-перекупщику, которого ровно через полтора часа жестко запрессуют те же комитетчики или отбитые братки, собирая дань с холопов. Жизнь уверенно брала свое, отвоевывая у пустого пространства километр за километром. Мародерились квартиры и вскрывались замершие, казалось бы, навечно, автомобили в гаражах, трещало пламя костров и лаяли бродячие собаки, побирались тщедушные калеки, а после, в закопченных подвалах творился лютый чад кутежа, когда очередная банда панков в розовых или зеленых «Ирокезах» сгоняла с насиженного места бродяг, врубала хэви металл восьмидесятых и девяностых годов, а после ширялась добытой в рейде фармой. Некие личности даже пытались читать рэп или лабать на гитаре, криво выводя из-под струн полтора аккорда под вопли пьяного одобрения окружающих – ничего нового в этом мире не происходило, лишь менялись декорации и участники фантасмагорического, безумного спектакля длиною в вечность.
Бугач. Мотовоз снизил скорость и остановился перед нависшим над железнодорожными путями мостом. Кассада вежливо попросили слезть и проследовать за Шраммом в сторону припаркованных бронеавтомобилей. Волк Фронтира не дергался и вел себя спокойно – он доверился судьбе, что в очередной раз объективно помогала ему, выводя на лихую, но ясную дорогу вперед, где он был королем положения, сложным элементом системы, находящимся на своем месте.
- Ты не обольщайся, но подарок достойный, - бросил Шрамм, когда они пересели в просторный «Луноход», переделанный из Газели. – Главное подумай, как все оформить. Скоро сам все увидишь.
Кассад молчал. Броневик выехал на мост, миновал развязку и вдарив по газам, проскочил унылый хаос улицы Калинина, направляясь в сторону кольца «Второй» Брянской. Только подъезжая к мостику через речку Качу, Кассад заметил хвост.
Пять броневиков с опознавательными треугольниками НТИ, два БТРа и целых два КрАЗ с кунгами – похоже Шрамм перестраховался и основательно.
- Внимание, подходим к Солонцам, - доложил водитель бронемашины. – Наблюдаю вторую группу.
- Не отвлекайтесь, - Шрамм повернулся к Кассаду. – Меня до чертиков бесят ваши игры в войну, но что поделаешь?
Адольф молчал. Расстегнув ворот отжатой у комитетчика куртки, он снял с головы ушанку – в машине было достаточно жарко и воняло бензином, так какого хрена терпеть и париться?
Спереди уже тарахтели снегоходы – пять экипажей. Колонна пронеслась под железнодорожным мостом и взяла влево, приближаясь к массивам дач.
Потом их долго трясло на ухабах – кавалькада приближалась к зданию туберкулезного диспансера, где заранее объявили точку сбора. И вот, подъехав вплотную к пятиэтажке, облицованной желтой плиткой, тронутой пожаром и основательно занесенной снегом, броневик замер.
- Тебе туда, - Шрамм показал в сторону входа и достал рацию. – Тех-Ком на связи. Прибыли.
- Отлично, - раздался в динамике знакомый голос с тяжелыми нотками. – Пусть поднимется. Поставь охрану, на хрен никому не нужны сюрпризы.
- Сделаю, - темноволосый председатель вышел из машины, открыв перед Кассадом дверь. – Адольф, тебя ждут. Ничему не удивляйся. Пожалуйста.
Привыкший к подобным неожиданным поворотам номер кивнул ресницами и вошел в заброшенный диспансер, очень быстро отыскав лестницу наверх.
- Говорили мне тут разное, а главное – полуправду с понтом мешали, - человек в черном кожаном плаще поверх утепленного костюма, в непременной кепке, крепко сцепивший пальцы в замок на груди, смотрел в сторону «Восьмерки», моргая и щурясь от неяркого солнца. – Но суть передали верно. Здравствуй, Кассад.
Бывший мародер подошел вперед и нагнулся, зачерпывая пальцами горсть снега. Скатав небольшой снежок, он положил его рядом и достал из кармана пачку сигарет. Зажигалка промокла во влажных пальцах. Кассад чертыхнулся – и возле лица нарисовался бензиновый огонек.
Политком протягивал ему свое огниво. Кассад прикурил и шумно выдохнув, прохрипел:
- Что же за игру ты затеял, сволочь.
- Увы, - Берг пожал плечами. – Как всегда. Долбанная необходимость.
- А ты растолкуй.
- Ладно, - номер вздохнул. – Про скрытую мобилизацию Шрамм тебе, наверное, уже успел поведать. И про то, что Гера Странник мутит воду. Но это еще не все. Мы нашли УНП-излучатель, рядом с базой. Синдикат, Контора – называй как хочешь – все еще держит нас за живое. Под подозрение попадают все. И тень упала на твоих людей, Кассад. Твоя Волчья сотня. Некто, вышеупомянутый, захотел лично с тобой поговорить – с пристрастием. Я не знаю, с какого перепугу наш таинственный друг и союзник так решил. Зато я знаю, что мы теперь совсем одни. Далее. Чтобы отвести в сторону подозрения, мы придумали комбинацию с тринадцатым кордоном и всем северо-западом. Вишневский и Альт выслали туда всех неблагонадежных. Всех, замеченных в грязных делах. А почва на «восьмерке» благодатная – местные барыги не скупятся на щедрые откаты, работают на свой карман и набирают силу. Война для этой кодлы – прибыльный бизнес. Именно поэтому, мы решили зачистить Солонцы. Тотально зачистить, Кассад. И поможешь в этом нам ты. Третий, - политком достал рацию и поднес ее ко рту. – Давай всех этих волчар на крышу. Живо.
Адольфу стало интересно. Через пару минут послышались тяжелые шаги – на крышу пожаловало шесть молодцов в черно-серой одежде. Теплые «парки», сапоги с высокими берцами, капюшоны – и никаких признаков принадлежности. Злые глаза, крепкие руки, резкие движения – и непременно, гробовое молчание, лишь пар поднимается из щелей ртов.
- Вот и они, - политком развернулся к новоприбывшим. – Товарищи Борзов, Каленый, Анафема, Пестерев и Хавин. Волчья сотня. Командиры боевых пятерок. Скажи мне правду, Адольф, кто выбирал этих людей? С криминальной биографией не все чисто, да и службу проходили не в стройбате, так? Что за охранные отряды, СА или СС ты тут развел?
- Лично я, - Кассад сжал кулаки. – Тут и проверять нечего. Юзеф отказался принимать, тебе как всегда – недосуг, а Комитету на таких спецов я руку наложить не дам. Ну?
- Прекрасно. Теперь вопрос – как далеко вы готовы зайти? Вы осознаете меру ответственности? – Бергер ухмыльнулся уголком губ. – Ну так что?
- Дайте мне сказать, - рослый парень с гладко выбритым лицом выступил вперед. – Не надо гнать на шефа. Мы с ним одной крови – до войны одну кашу хлебали, одну водку хряпали и одних баб трахали. И теперь, когда все перемешано, мы и дальше пойдем по одной дороге.
- Какие интересные подробности, - товарищ политком картинно изумился. – А как же присяга? Каждый, кто вступает в НТИ, разделяет сопричастность общему делу, приносит клятву верности. Вы никому из нас не присягали. Так как поступим?
- Бергер…Хорош балаган устраивать, - Кассад перешел на хриплый свистящий шепот. – Парни! Я решу все вопросы.
- А не надо ничего решать, - политком примирительно развел руками. – Сегодня вы станете частью НТИ. Частью Сил Самообороны. Нам нужны такие люди. Ибо, решая вопрос с Солонцами, мы пойдем на крайние меры. Всем работягам мы сделаем предложение, от которого они не смогут отказаться. А вот с барыгами и их прислугой…Не щадить никого. Равно как и весь шлак, что запятнал себя, ища выгоду только для своего кармана и живота. Очищение начнется сегодня.
Солонцы. «Восьмерка».
Два часа спустя.
Гарик и Еремин размеренно, чинно хлебали разведенный спирт, закусывая его тушенкой. Повод для праздника был стоящий – на сторону ушла целая партия бензиновых двигателей, старенький БТР и полтора ящика противорадиационных препаратов.
После показного шухера на «Помойке» и бегства Кассада весь район изрядно перетряхнули вторгшиеся с севера банды – но капиталистический альянс как-то быстро порешал с борзыми налетчиками все вопросы. А потом, к развязке у проспекта Котельников потянулись потенциальные клиенты. Вчера их неплохо отоварили, отчего пошла по лагерю большая пьянка. Подобное случалось редко – вот вам и внеочередной праздник.
- А я и говорю, - промычал Еремин, отдуваясь. – За каким хреном Бугач предъяву выставляет? Мы же сами по себе! Нет блин, надо им в задницу без вазелина залезть. Вот уроды.
- Ты еще скажи, что против идеи прем, - поддержал его собутыльник. – Все играются в разборки, за локоть цепляют, ограничения вводят. Козлы.
- Воистину, козлы, - Еремин подцепил ножом кусочек мяса – Гарик, наливай.
Кореш потянулся к бутылке и стараясь не расплескать пойло, наполнил две рюмки, что покоились на грязном кухонном полотенце.
- Чтоб сдохли все гады, - Еремин опрокинул в себя напиток. – Х-ху! Хорошо пошла!
Гарик поднес к губам рюмку, но выпить не успел. Бывший строительный вагончик, где они восседали, прошила навылет крупнокалиберная пуля. Разбив в мелкие клочья рюмку и оторвав пневманутому коменданту два пальца, она рассекла пополам душный воздух, проделав аккуратное отверстие возле двери, с грохотом вонзившись в стопку шлакоблоков.
Комендант, увидев во что превратилась его рука, дико заорал. Еремин, обрызганный кровью и мелкими кусочками стекла, упал со стула и покатился по полу подобно деревянной колоде, пока не уперся мордой в стенку раскаленной печки-буржуйки.
На лагерь обрушился свинцовый шквал, сразу с двух сторон. Лупили прицельно – по административным вагончикам, утепленным снаружи и внутри, лупили кучно и со знанием дела. С шипением падали дымовые гранаты, погружая обширное торжище в хаос. Комитетовская охрана падала мордой в снег, а частное охранное предприятие «Восьмерки», совершенно не готовое к такому повороту событий, деморализовано шкерилось и гасилось от огненных трассеров, стараясь изо всех сил доползти до стрелковых ячеек возле внешнего периметра.
Народ заголосил. Работяги, мастера, носильщики и подручные бросались кто куда – в отрытые землянки, за припаркованные в ряд грузовики и вездеходы, открыто драпал народ и в сторону выхода из лагеря – туда, где рукой было подать до частного сектора, где проживали их семьи и близкие. Странно, но разношерстную толпу никто и не думал задерживать – наоборот, весь огонь был сконцентрирован на четырех объектах, где восседала местная знать и продажное комитетовское начальство – а значит, для простого люда, если сами не подставляться, появилась вполне реальная возможность выскочить из мясорубки.
Впрочем, долго держать открытыми все выходы из П-образного лагеря нападавшие явно не собирались. Выкрашенные известью броневики и БТРы (с тщательно замазанными номерами) пошли на штурм, как-то хитро объезжая заминированные подходы, словно зная о сюрпризах под снегом. Ровно через четыре минуты с начала операции, с брони повалили люди в темно-серых костюмах и глухих шлемах, вооруженные огнеметами, дробовиками и автоматами. Под прикрытием машин, что продолжали дырявить из пулеметов старые вагончики, отпихивая паникующий люд, группа из двадцати пяти чистильщиков вошла внутрь – и начала методично уничтожать все живое. Струи огнеметов окатили простреленные строения, кое-где зацепив безвинных работяг – извините парни, мы вас предупреждали. Как только гасли огнеметы, в дело вступала бригада с «Сайгами», густо нашпиговывая дробью выбегающих на шум, обожженных, окровавленных охранников. На флангах, тараня выставочный ряд авто, палатки с запчастями и ассортиментом для всех случаев жизни, вперед шли БТРы и броневики, перекрывая собой узкие улочки между лотками. Торжище заволакивало густым дымом, а штурмовая команда и не думала прекращать зачистку – железные и деревянные двери убогих лачуг и относительно цивильных вагончиков и контейнеров выламывались, внутрь летели гранаты и бутылки с зажигательной смесью, на блокпостах и у ворот так вообще ад кромешный и не думали прекращаться – концентрация огня в пять-восемь стволов, да работающий по цели КПВТ – это серьезно.
Через полчаса все было кончено. Двенадцать контейнеров, семь бытовок-вагончиков и не менее двадцати брезентовых палаток горели ярким огнем, а столбы дыма было видно за несколько километров.
Шла последняя стадия операция – сортировка уцелевших. Безликий человек в низком шлеме, подозрительно похожим на пехотный «штальхельм» М35 производства Третьего Рейха, с непременным металлическим забралом кустарного изготовления, расхаживал вдоль выстроенной в шеренгу группы людей. Все как один – в ожогах, пораненные, едва на ногах держатся. Некоторые – в комитетовской форме. Остальные кто в чем, отличаются лишь конституцией (уж больно упитанные) и цветом лиц (все оттенки розового). Это были местные барыги, сосланные задним числом комитетовские, и непременно, «личные» холопы местных заправил и хозяев жизни, до самого конца выполнявшие свой лакейский функционал.
Закончив проверку, железный ариец удовлетворительно кивнул. Двадцать человек подвели к бетонной стенке – и без лишней суеты открыли по безоружным огонь.
- Отлично сработано, - искаженный помехами, голос политкома нельзя было не узнать. – Поджигайте периметр и уходите. Да, в твоем бывшем убежище около тринадцатого, еще один подарочек ждет – стол уже накрыли. Что по нашим друзьям?
- Гарик и Еремин мертвы, - механически, безэмоционально произнес Кассад. – Какие еще вопросы?
- Никаких. И последнее – все, что осталось от восьмерки – ваше. Все, что сможете увезти с собой. Даю вам тридцать минут. Что не возьмете – жгите к чертовой матери.
- Шрамм не простит такого варварства. Чем отмажешься?
- Ничем. Стерпит Шрамм. С него и так причитается. Отбой.