Продолжаем серию публикаций об украшениях и аксессуарах, основанных на изобразительном материале коллекции Всероссийского музея А. С. Пушкина и литературных источниках.
Почему в пушкинскую эпоху шаль стала неотъемлемым предметом гардероба и была столь популярна? Знаете ли вы, что цена кашмирских шалей была сравнима с ценою драгоценностей? Носили ли шали мужчины? Как вы уже догадались, героиня нашего рассказа — шаль.
Костюм русских женщин до XVIII века известен мало. Как подлинные предметы, так и их изображения в произведениях искусства того времени встречаются редко. Но с развитием портретной, жанровой и пейзажной живописи облик русской женщины предстает во всем многообразии.
В коллекции Всероссийского музея А. С. Пушкина хранятся многочисленные портреты и пейзажи, на которых можно увидеть женщин в разнообразных шалях и платках. Например, на картине Ф. Я. Алексеева начала 1800-х годов «Лубянская площадь Москвы» изображены женщины всех сословий, головы и плечи которых покрывают шали, платки или покрывала и надеты они по-разному. Так, дама, прогуливающаяся с кавалером, небрежно удерживает дорогую шаль. На плечах женщины, ведущей за руку ребенка, накинута шаль по-купечески, треугольником. По-староверчески закрывает женскую фигуру прямоугольное покрывало, которое закалывалось под подбородком. Яркие покрывала поблескивают на головах крестьянок, спускаясь с высоких головных уборов.
Различен был не только фасон, но и материалы, из которых шали изготавливались. Встречались дорогие шерстяные «кашмирские», «терно» (тонкие парижские из козьего пуха), «тибет» (мягкие, часто включающие атласные полосы) и легкие шелковые, батистовые, газовые шали, кружевные «блонды», а также «бур-де-суа» (шелковые из охлопков) для дам «полусвета» и драдедамовые (полусуконные) для самых бедных слоев населения.
Мода на шали пришла в Россию из Франции вслед за тонкими и открытыми ампирными платьями. Коснулась она светских кругов, так как в купеческой и народной среде платки и покрывала и ранее являлись обязательной частью костюма.
Использовались шали и в мужском гардеробе. Пушкин, описывая в повести «Египетские ночи» домашний наряд денди Чарского, упоминает о турецкой шали, опоясывающей золотистый китайский халат. Шерстяная шаль могла быть довольно плотной и заменять верхнюю одежду. Наглядный пример — длинная кашмирская шаль 1820-х годов из собрания Всероссийского музея А. С. Пушкина. Подобную шаль дама могла накинуть на уличное платье для тепла, а мужчина согреться ею в путешествии или военном походе.
Одни цвета и узоры приходили на смену другим, из устаревших моделей изготавливали платья, шлафроки, мужские жилеты и не только. Княгиня Варвара Васильевна Голицына писала в письме к своему соседу князю Александру Борисовичу Куракину: «Давно уже у меня изготовлен для вас кусок Турецкой шали понсового (пунцового. — Е. О.) цвета. Видя, что все мужчины закупают для покрыши шуб и для делания плащей, сама вручу вам оной гостинец».
Спрос покупателей из России был настолько высок, что производство восточных шалей подстраивалось под русские вкусы: привозили шали французские, индийские (кашмирские), турецкие и персидские (шелковые канаватные покрывала с «размытым» абровым узором), бухарские. Последствием «ша́льной» моды можно назвать прочно вошедший в русскую орнаментику традиционный элемент восточного узора «пейсли» или «огурец». Кашмирские шали были прекрасны, единственным их недостатком было то, что при безукоризненном выполнении лицевой стороны, на изнаночной хорошо просматривались перебросы нитей и заделки.
Канаватные покрывала стоили дорого, от 7 до 45 рублей, даже была в ходу поговорка: «Голь перекатна, а фата канаватна». Баснословной была цена на кашемировые шали, она могла достигать 15 000 рублей. Чаще всего их изготавливали на заказ, но иногда можно было найти и в торговых лавках. Известен факт, что А. С. Пушкин за период с 1 апреля 1835 года по 25 января 1837 года получил у ростовщика под залог «двух турецких шалей, трех ниток ориентального жемчуга и разных серебряных вещей» 15 960 рублей. Из этого можно сделать вывод, что шали в то время являлись своеобразным капиталом. «Чем их больше, тем больше вас уважают», — писала в 1803 году англичанка Марта Вильмот. Дамы меняли шали несколько раз в день, что, учитывая их небывалую стоимость, приводило мужей в смятение.
В 1830 году в автобиографическом наброске «Участь моя решена. Я женюсь...» Пушкин рассказывает: «Жениться! Легко сказать — большая часть людей видят в женитьбе шали, взятые в долг, новую карету и розовый шлафорок <…> Все радуются моему счастию, все поздравляют, все полюбили меня. Всякой предлагает мне свои услуги — кто свой дом, кто денег взаймы, кто знакомого бухарца с шалями».
В России изготовление шелковых покрывал началось еще во второй половине XVIII века. Промышленники-армяне производили шелковые и полушелковые «канаваты» в Астрахани. В связи возникшей популярностью кашемировых шалей на рубеже веков русские промышленники активно взялись за их производство: ткали на московских фабриках Гучковых, Сапожниковых, в мастерских Н. Мерлиной, Д. Колокольцева, В. Елисеевой. Со временем производство усовершенствовали и научились ткать уникальные двухсторонние шали с одинаковой лицевой и оборотной стороной. Изготовление было настолько трудоемким, что на некоторые изделия уходило до двух с половиной лет. Кашемировые шали Мерлиной ткали из тончайшей пряжи, 13 граммов которой хватало на нить длиной в 4,5 километра. Шали получались невесомыми и нежными на ощупь. Украшались каймой, широкой в узкой части и тонкой по длинной стороне. Изначально кайму делали пришивную, позже ткали вместе с полотном, сохраняя привычное расположение узора. Встречались шали, затканные узором полностью.
К концу 1830-х годов благодаря активному развитию производства стали появляться более доступные изделия для модниц разных сословий. Так, купавинские шали, которые носили в основном купчихи, стоили 200 рублей, что, однако, составляло годовое жалование рабочего.
Шали изготавливались квадратной или треугольной формы, а также узкие «длинной в три человеческих роста» (шаль из коллекции музея — 3 метра 30 сантиметров). Окрашивались в разнообразные, преимущественно однотонные цвета: желтый, оливковый, коричневый, синий, или оставались цвета небеленых шерсти и шелка. Особой популярностью пользовались красные шали, которые эффектно оттеняли легкие белые платья. В рассказах о Пушкине, записанных П. И. Бартеневым читаем: «Летом 1831 года в Царском Селе многие ходили нарочно смотреть на Пушкина, как он гулял под руку с женою, обыкновенно около озера. Она бывала в белом платье, в круглой шляпе, и на плечах свитая по-тогдашнему красная шаль».
Иной способ драпировки — на портрете Д. А. Державиной, написанном В. Боровиковским в 1813 году (в экспозиции Музея-усадьбы Г. Р. Державина представлена копия Е. А. Беловой-Романовой, 2003). Длинная шаль с широкой каймой обернута вокруг руки и спускается по плечам до земли.
С шалью не расставались и на балах. Вальс, мазурка, полька и котильон включали в себя фигуры, исполняемые с шалью. Еще один ритуал — выбор пары в танце: кавалер должен был положить шаль на плечи той, с которой собирался танцевать; или кавалеры ловили подброшенные дамами платки — чей поймают, с той и танцуют. Платок танцующая пара могла держать за разные углы, свивая его во время движений вальса или польки. «Летающие шали» — две пары вальсировали, скрестив шали и подняв их концы над головой. Екатерина Ивановна Раевская вспоминала особый танец «па-де-шаль», который танцевали соло с длинной газовой шалью. Вероятно, несколько другой «Танец с шалью» описывает Р. М. Кирсанова в книге «Русский костюм и быт XVIII–XIX веков», он был обязательной частью выпускного бала в женских учебных заведениях до середины XIX века, а в провинции и после. По ее словам, в нем были задействованы шали, в концы которых, чтобы сделать их послушными, «вшивались тяжелые золотые, серебряные или коралловые шарики». Изображения отдельных па можно увидеть в приложениях к «Московскому Меркурию», «Северному Меркурию» или «Дамскому журналу».
Как неотъемлемая часть костюма того времени, шаль неоднократно изображалась художниками. Зачастую она являлась на портретах единственным ярким пятном, контрастирующим со светлым платьем и нежным лицом, а также давала возможность художникам написать разнообразные драпировки и изящные складки.
Начиная с 1870-х годов шали стали часто применять для украшения интерьера. В гардеробе же они остались уже не столько как изысканный волнующий аксессуар, а скорее, как удобный и привычный предмет.
Автор текста — Екатерина Владимировна Омельченко, художественный редактор научно-организационного центра